Волк в моем сердце (СИ) - Саня Сладкая
— Да хватит придуриваться, дед! Вылазь! Считаю до трех. Раз, два…три!
В эту секунду затрещал стол, и если я не ошибаюсь, в сторону отлетело несколько щепок. Я с трудом удержалась, чтобы не протереть глаза. Да не может этого быть! Громадина телевизор накренился и плавно скатился на пол. Послышался глухой треск пластика. Перед тем как прыгнуть на Василько, дед Микола выпрямился во весь рост, и, я успела заметить, как сверкнули его глаза, и приоткрылся рот, обнажая кривые, слишком длинные зубы. Кажется, на его лице торчали клочки шерсти, так, словно он не чисто побрился или делал это в полной темноте. Это было последнее, что я заметила. В следующую секунду до меня донесся душераздирающий крик Василько.
Глава 6
— Ты должна это выпить, иначе никогда не успокоишься.
Я протянула Людмиле стакан воды и успокоительное. Жена Василько громко всхлипнула и сделала несколько прерывистых глотков. Пить получалось с трудом, руки у нее тряслись, а глаза застилали слезы. В маленьком доме было полно народу — женщины бегали из кухни в гостиную, расставляли посуду с едой, встречали «гостей», если можно так назвать людей, которые пришли после похорон к прощальному столу. Люда дрожала и, кажется, не до конца осознавала происходящее — ее никто не трогал, понимая, какой удар она испытала. Внезапная гибель мужа кого хочешь, выбьет из колеи.
В очередной раз вспомнив, как дед Микола набросился на Василько, я тоже схватилась за стакан с водой и сделала несколько больших глотков. Вряд ли я когда-нибудь забуду, как он с воем и рычанием вгрызался ему в шею, трепал из стороны в сторону, словно бешеная собака. Из раны хлестала кровь, а глаза деда горели безумным огнем, он смотрел прямо на меня, но ничего не видел, глаза были подернуты белесой пленкой, какая бывает у слепца.
А потом крик Василько прервался, а я бросилась бежать, цепляясь руками за остолбеневшего Гая, рефлекторно утягивая его за собой. Остановить деда удалось только выстрелом из ружья, который захватил с собой предусмотрительный сосед Григорыч — услышав вопль, он вломился в комнату, и, не колеблясь ни секунды, выстрелил.
В тот момент мало кто думал, правильно это или нет — сработал рефлекс защиты, а теперь Григорыча увезли в город, завели расследование. После смерти дед Микола снова обрел человеческий облик, и все выглядело как обычное убийство на бытовой почве. Наши слова как свидетелей никто не воспринял всерьез, и тут уже не поспоришь — если бы я не видела своими глазами, то никогда бы не поверила в то, что дед мог превратиться в настоящего, кровожадного монстра. Слухи про оборотней вызывали усмешку даже у меня, что тут говорить про людей «сверху»?
— Я не понимаю…почему это случилось с моим мужем? — Людмила тяжело села на стул и в бессилии опустила руки. — Ты ведь видела, что произошло? Он просто разорвал его, перегрыз шею?
— Я плохо помню, как это случилось, испугалась и убежала. Но дед Микола был точно не в себе.
Я с трудом подбирала слова, переживая о том, что у Людмилы может начаться новый приступ истерики. В этот момент на кухню зашла Элька в траурном, черном платье, а следом за ней — Натан. Сердце екнуло, когда мы встретились глазами. Увидеть его здесь, я точно не ожидала. Элькины глаза странно блестели, и она, словно застеснявшись, прижала ладошки к пылающим щекам — как подросток, которого застали врасплох. Кажется, она напрочь забыла, по какому случаю явилась в дом.
— Это был оборотень, — тихо прошептала Людмила себе под нос.
— Почему вы так думаете? — отозвался Натан. Его голос был тихим, но казалось, заполнил собой всю комнату. Людмила вызывающе вздернула подбородок:
— А вы как считаете, способен ли человек разодрать горло зубами? Вы видели его? Видели, что от него осталось?! — голос сорвался на крик, и она резко замолчала, чтобы сдержать рыдания.
Натан ничего не ответил.
Этот день показался мне слишком долгим — все собравшиеся за столом сидели в угрюмом молчании, и старались не смотреть друг на друга. Каждый думал о том, что произошло, но говорить об этом вслух не решался. Только Натан выделялся из массы, словно конь в белом пальто, и вел себя так, будто пришел в гости на чай. Странно, но к сахару на столе он не прикасался. Снова перед глазами возникла картина с рафинадом: от воспоминания о том, как он поедал сахар, перехватило дух. Совсем другой, не такой спокойный и уравновешенный как сейчас, дикий, и одновременно слабый — на какую-то долю секунды, я вдруг подумала, что ничего этого не было. Натан никогда не был у нас в бане, не лежал посреди дороги в грязи…
— Спасибо, что помогла мне в тот вечер.
Я коротко кивнула и поискала глазами мужа — он стоял в отдалении в компании своей рабочей бригады и о чем-то разговаривал. Мы тоже были недалеко, стояли с Натаном во дворе возле беседки — как так получилось, что совсем одни? Даже Элька, которая не отступает от него ни на шаг, куда-то пропала.
— Мне внезапно стало плохо. Такое иногда бывает.
— Ничего страшного, правда, не скрою, что вы меня немного испугали.
Кажется, в его голосе послышались извиняющиеся нотки, и невольно мне захотелось его подбодрить.
— Да, наверное, и правда, было жутко. — Натан вздохнул, — но такое случается редко. Очень редко. Даже не думал, что испорчу такой прекрасный вечер. Как муж, рука не беспокоит?
— Вроде бы обошлось. Спасибо, что помогли ему.
Я бросила на Натана торопливый взгляд, все еще думая над его словами про прекрасный вечер. Интересно, что он имел в виду? Сейчас он едва заметно улыбался, и я почти залипла на этой улыбке.
— Извините, мне пора.
Испугавшись своей реакции, я пошла к мужу, чувствуя спиной взгляд Натана. Думать о нем в такой момент, на похоронах — это просто омерзительно. Но почему это происходит? Почему я вообще думаю о нем?!
— Да, нужно срочно принимать меры. Дальше тянуть нельзя. Нам никто не поверит, да я бы и сам никогда в такое не поверил. — Увидев меня, Гай улыбнулся и притянул ближе к себе, — не знаю, что будет дальше, но они точно не собираются
