Джанин Фрост - Бесконечный поцелуй тьмы
Менчерес не смог остановить фырканье, вырвавшееся у него.
— Мое слово — закон для моих людей. Никто не посмеет прикасаться к тебе без моего разрешения, а я категорически запретил это. Ты совершенно в безопасности от любого «проголодавшегося», окружающего тебя, Кира.
Она помолчала несколько секунд. Менчерес попытался проникнуть в ее мысли, но ее разум оставалось удручающе недоступен. Ее аромат колебался между недоверием и потрясением, говоря ему, так много о ее внутренней борьбе, в процессе осмысления этой информации, как вероятно сказали бы ее мысли.
Стресс Киры следовало ожидать. Учитывая, что только сегодня утром она ничего не знала о созданиях, существовавших наряду с людьми, а затем была почти убита одними из них и в настоящее время удерживается против ее воли другими, она показала замечательное самообладание. Менчерес видел лидеров стран впадающих в истерику по гораздо меньшим причинами.
— Даже если моя жизнь вне опасности, я не могу просто остаться здесь ждать, пока стану снова восприимчивой, — наконец сказала Кира. — У меня есть работа, и, ряд других очень важных обязанностей. Пожалуйста, поймите, я более чем рада, что вы не собираетесь съесть меня, но я не могу просто исчезнуть на несколько дней. Если вы отпустите меня, я пойду домой, и я не скажу никому ни слова обо всем что случилось.
— И куда ты собиралась идти, когда сбежала сегодня вечером? — спросил Менчерес, удерживая Киру, когда она начала отворачиваться. — И не лги мне снова.
Лицо Киры вспыхнуло.
— Я шла к дому вашего ближайшего соседа вызвать полицию, — ответила она тихо.
— И именно поэтому я не могу отпустить тебя пока ты помнишь хоть что-нибудь о том, что ты видела.
— Но это было раньше, — настойчиво сказала Кира. — Тогда я все еще думала, что ты собираешься убить меня и полиция звучала как самый лучший вариант. Но ты доказал, что я не могу убежать без твоего ведома и ты можешь одержать надо мной верх в любое время. Я не могу представить, чтобы ты прилагал усилия, чтобы лгать мне, если ты намеревался только убить меня. И если ты не собираешься меня убивать, тогда ты должно быть не ненасытный убийца из легенд, поэтому мне не нужно предупредить человечество о тебе. Да, ты убил тех людей, напавших на тебя, но это оправданное убийство в любом суде, поэтому нет необходимости рассказывать что-либо кому-либо.
Голос Киры повысился в волнении и пульс снова ускорился. Менчерес ничего не сказал, зная, что она пыталась согласовать факты вслух. Это всегда пугало людей, когда они понимали, что их вера в превосходство своей расы ложна. Когда они понимали, насколько уязвимыми перед другими видами, разделяющими с ними темноту.
— Кроме того, — сказала она, наконец, сопровождая слова неровным вздохом. — Независимо от того, скольким людям я расскажу, кто поверит мне? Я никогда не верила своим клиентам, пытающимся рассказать о странных, невозможных вещах, и я слышала достаточно тех историй, будучи частным следователем…
Глаза Киры расширились, когда она остановилась на полуслове. Менчерес не мог слышать ее мысли, но ему было ясно, что она поняла, что некоторые из историй, которые она быстренько отвергала, могли быть правдой. Затем она оглядела вокруг темный двор, как будто новым взглядом и задержала дыхание.
Менчерес посмотрел с жалостью, зная, что это был тот момент, когда Кира осознала, что все это было реально. Небольшая часть ее, которая все еще надеялась найти этому другое объяснение, наконец, сдалась. Он наблюдал эту психическую капитуляцию в людях и раньше, слишком много раз, чтобы считать, и хотя Кира верила, что может вернуться к нормальной жизни с этой информацией, Менчерес знал, что она не сможет.
— Ты не хочешь этой осведомленности, — сказал он, его голос был тихим, но твердым. — Это разрушит твою жизнь. Ты увидишь каждую тень иначе, и каждый странный звук заставит заинтересоваться — человек это или монстр? Людям, не являющимся частью линии вампиров или упырей, не очень полезна эта информация. Время доказывало это неоднократно.
Что он не сказал Кире, так это то, что время также доказало, что такие люди обычно оказывались мертвы. В конце концов, эти смертные пытались заставить кого-то поверить в сверхъестественный мир, распространяя сказки о нежити, что представляло собой угрозу для обоих видов. Вампиры и упыри заявили права на определенное количество человек, как их собственность, но те люди, которые были специально выбраны, потом покидали свой собственный мир. Они жили со своими неживыми покровителями в полной осведомленности того, что если они выболтают секрет о разновидностях главного общества, они будут устранены.
Такая подробность не успокоила бы Киру, поэтому Менчерес держал это при себе. Он действительно не хотел, чтобы она опять вылезала из каких-либо окон в будущем.
— Вы отпустите меня целой и невредимой? — спросила она, наконец, приняв решение.
— Скоро я сотру эти воспоминания из твоего разума, — пообещал Менчерес.
Она оценивающе посмотрела на него.
— Мне нужно позвонить своему начальнику, чтобы сообщить какой-нибудь предлог для прогулов. Я не могу позволить, чтобы меня уволили.
— Я прослежу, чтобы о твоей занятости позаботились.
Менчерес не собирался позволить ей позвонить своему начальнику даже под его бдительным оком. Кира работала на частного детектива, линию могли проследить, или она могла использовать кодовые слова, указывающие на опасность, чего Менчерес не мог допустить. Он бы хотел надеяться, что Кира не будет делать такие вещи в свете своей новой капитуляцией, но он был слишком измучен, чтобы верить ей.
— Мне нужно позвонить моей сестре. — Ее голос сделался твердым в этот раз, каким не был, когда Кира говорила о своей работе. — Она плохо себя чувствует. Я не хочу, что бы она беспокоилась из-за моего исчезновения.
Менчерес наклонил голову.
— Я устрою так, чтобы ты поговорила с ней завтра.
Кира вздохнула и медленно выдохнула.
— Хорошо. Как долго ждать до того, как ты сможешь стереть мои воспоминания?
Он мысленно подсчитал, сколько дал крови Кире. Было всего несколько глотков, но его кровь очень мощная.
— Минимум несколько дней, неделя.
Она поморщилась, но ничего не ответила. Опять же, Менчерес был поражен ее мужеством. Кира пыталась сбежать, и неоднократно спорила с ним, требуя, чтобы он отпустил ее, но она не прибегала к мольбам или истерике. Каким человеком была она, чтобы быть такой сильной перед лицом таких тяжелых обстоятельств?
Если бы у него все еще были его видения, он мог бы заглянуть в будущее и увидеть, что за человек Кира. Ничего не показывает характер больше, чем наблюдение результатов важных жизненных решений. Но Менчерес не мог больше видеть будущее. К нему незамедлительно вернулась его вспышка гнева. Бранить богов за то, что они дали — а потом забрали — бесполезно.
