Целуй меня немедленно! - Кира Крааш
— Слушай, а тут можно где-то перекусить?
— Столовая не устраивает?
— Очень даже устраивает, только перекусить хочется сейчас, а не когда-нибудь в обед.
— Есть небольшая ресторация на территории академии, — задумчиво кивнул Рейн. — Пойдем, составлю тебе компанию.
Я благодарно улыбнулась, а в следующее мгновение застонала в голос. Потому что…
— Студентка Гвендолин Мортон! Немедленно пройдите к ректору!
— Студентка Гвендолин Мортон! Немедленно пройдите к ректору!
Ну я же просила, ну просила же держать себя в руках!
В приемной ректора меня ждали двое: мой светлый визави и миниатюрная блондинка с огромными синими глазами и обманчиво-наивным взглядом — Тамалия Диамонд.
Несмотря на внешний безобидный вид, Тамалия была отличницей и профилировалась на некромантии. Я предвкушала, какой эффект произведет эта куколка в рюшках с лопатой наперевес на местном погосте. И ведь не скажешь, что эта малышка — старшая наследница одного немаленького герцогства. Правда, была в этой истории одна неловкость — в семье у Тамалии были сплошь светлые маги. А потому после первого проявления темного дара ее отослали с глаз долой, но очень вежливо и со всеми почестями. Не забывали также присылать нескромные средства на милые безделушки. Она была из тех, кому, можно сказать, повезло.
— Венди, это какое-то глупое недоразумение! — воскликнула куколка красивым, чистым голосом и так хлопнула пушистыми ресницами, что я поняла — малышка развлеклась по полной.
О деталях я, правда, расспросить не успела — дверь в кабинет ректора распахнулась с таким чувством, аж грохнула о некстати стоящий рядом стул.
— Кажется, по нам соскучились, — я подмигнула Акселю и первая вошла в кабинет.
В кабинете находились господин Виллар и женщина средних лет. Ректор шел пятнами от переполняющих его эмоций, а дамочка имела вид бледно-зеленый, сидела на краю гостевого кресла и мелкими глоточками пила воду из стакана. Руки дамочку слушались плохо, стакан дрожал, и вода проливалась прямо на ее строгое платье по лекарской форме.
— Ты ее что, подняла? — восхищенно спросила я у Тамалии. Нет, ну правда, если это великолепно реконструированное умертвие, я бы на месте родственничков герцогессы уже бы замуровывалась в семейном склепе самостоятельно.
Умертвие сдавленно пискнуло и облилось остатками воды.
— Вы в своем уме?! — рявкнул ректор без приветствия и вступления.
— Кто конкретно? — уточнила я, с любопытством рассматривая дамочку в кресле.
— Поднять труп прямо посреди урока по лекарскому делу! — рявкнул Виллар.
— Госпожа Медси попросила определить причину смерти пособия, — равнодушно пожала плечами Тамалия, — самый простой и быстрый способ — это спросить у трупа напрямую.
— Вот! — взвизгнула дамочка в кресле, внезапно приобретя повышенную прыткость и здоровый румянец, — вот об этом я и говорила на планерке!
— О чем? — тоном великомученика спросил ректор.
— О том, что им не место среди нормальных студентов! Они неконтролируемые! Они аморальные! Они…
— Мыслят нестандартно, — вставил ректор. — И это именно то, что нам нужно. Или вы предпочтете увидеть в качестве пособия собственных учеников?
Дамочка захлопнула рот и подскочила на ноги:
— Я не собираюсь терпеть это чудовище на своих уроках! Или я, или они!
Ректор откинулся в кресле и обвел всех нас оценивающим взглядом.
— Медси, я сделаю вид, что не слышал последнего предложения. Господин Хант сделает вид, что его тут не было. Госпожа Диамонд сделает вид, что прониклась и раскаялась. А госпожа Мортон соизволит начать выполнять возложенные на нее обязанности.
Мы с Тамалией кинулись наперебой, горячо и искренне уверять ректора, что больше никогда, ни в жизнь и вообще мы светлеем с каждым мигом нахождения в его академии. А когда вышли из административного здания, некромантка внимательно так посмотрела на меня и спросила:
— Только не говори, что у тебя тут случилось потемнение, тьфу, то есть просветление, и теперь ты образцово-показательная студентка.
— Кто? Я? Да никогда! — я так возмутилась, что даже немного оскорбилась, и шедший рядом Аксель аж споткнулся.
Тамалия хмыкнула, кинула на Ханта оценивающий такой, чисто женский взгляд, и оставила нас, мигом преобразившись в образцовую ученицу пансиона.
— А ты что натворила? — поинтересовался Аксель с искренним любопытством.
— О, скоро узнаешь, — заверила его я. — Я прям даже готова рассказать в красках, только сначала нужно поесть.
13
Впрочем, поесть мне была не судьба. Мы не успели отойти от административного здания и на полсотни шагов, как вдруг по всей территории академии раздалось:
— Мортон!! К ректору!! Живо!!!
И на этот раз уже был не прохладный женский голос, а что-то близкое к воплю раненого бизона. И бизоном этим был магистр Дестрак.
— Дай-ка угадаю, на этот раз отличилась ты? — спросил Аксель.
— Профессиональные выходки с первого курса, сынок, — я по-отечески похлопала его по плечу и пошла обратно.
Через пару шагов Аксель меня догнал.
— А тебе не пора, ну не знаю, например, на пары? — раздраженно спросила я.
Почему-то мне совсем не улыбалось быть отчитанной в присутствии этого светлого.
— Ну что ты, как я могу пропустить такое представление, — заулыбался парень. — Хотя как минимум еще один раз к Виллару мы прогуляемся.
— Почему? — не поняла я.
— Вас шестеро. А на ковер тебя вызывают пятый раз.
— А, — отмахнулась я, — это вряд ли.
— Среди темных есть милейшая тихоня? — искренне удивился Аксель.
— Ну-у-у-у-у как сказать, — протянула я. — Элен — ведьма, и она редко идет на конфликт. Но наверняка уже начала торговать из-под полы разного рода зельями. Так что я бы на твоем месте поостереглась, как бы в стакан не плеснули приворотного зелья. А то глазом моргнуть не успеешь, окажешься безнадежно влюблен и женат.
Вообще, я, конечно, от души привирала, ведь приворотные зелья запрещены законом. А мы, темные, теперь вроде как законопослушные граждане и последняя надежда мира на спасение. Но нервировать-то окружающих мне никто не запрещал. Я ожидала, что парень отшутится или возмутится, но он подозрительно промолчал и вообще помрачнел.
Секретарю я кивнула как старой знакомой, даром что нахожусь в Светлейшей академии меньше суток, и, глубоко вздохнув, шагнула в кабинет ректора.
Картина была такая привычная, почти умиротворяющая. Можно сказать, повеяло родной Темнейшей академией. Ректор, у которого дергается глаз. Дестрак, весь в какой-то дряни, как будто только откопался с погоста. И благообразная старушка, с непередаваемым выражением бешенства на лице.
— Мортон, — проникновенно произнес некромант, когда еще даже двери за моей спиной не успели закрыться, — ты в своем уме?
— М? — я изобразила самую невинную мордашку, на какую только была способна.
Но Дестрака не проняло. Его вообще мало что пронимало, особенно я. В чем
