Подарок для Темного - Лея Кейн
Выдохнуть не успела, как передо мной будто из-под земли вырос усатый мужик в потертом плаще и растянул губы в плотоядной улыбке:
— Сколько стоишь, нимфа?
— Она не продается! — Эгорт выступил вперед, прикрыв меня плечом.
— Я видел, как она повисла на тебе.
— Ей просто стало нехорошо от пара. Она пошатнулась. Проваливай, пока зубы целые!
Сменившись в лице, усач хмыкнул и растворился в густых клубах, будто его тут и не было.
— Как у вас все строго, — повела я бровями. — И все на глаз определяют, кто замужем, а кто — невинная душой и телом овечка.
— Заходим! — объявил проводник нашего вагона, и десяток людей выстроился в ряд.
Мы с Эгортом встали последними, что для меня оказалось унижением.
— Чем мы хуже остальных? — возмутилась я.
— Проводник обчищает пассажиров, — ответил он мне. — Чем больше людей пройдет перед нами, тем толще станут его карманы. Наше добро ему попросту будет некуда девать.
В пару сложно было что-то разглядеть, но блеснувшую в руке проводника цепочку я все же заметила. Стащил браслет, ловко сунул его в карман и протолкнул обворованную пассажирку вглубь салона, переключившись на билеты следующих.
Без Эгорта я в этом Тронстуме и дня бы не продержалась. Зря Алкария его чурбаном называла. Очень даже дружелюбный парень. Просто к нему надо найти подход, нажимая на его слабости и потакая его желаниям.
Поднявшись на подножку, я протянула проводнику свой билет, схватила его за рукав куртки и дернула на себя, угрожающе прошипев:
— Если у меня и моего друга пропадет что-то из вещей, я тебя прокляну.
— Кар-р-р!!! — подтвердил мой ворон. — Она может!!!
Боязно сглотнув, он хрипло кашлянул, поправил душащий его воротник и отошел от меня на два шага назад.
— П-проходите… — жестом указал нам на двери вагона, даже не взглянув на билет Эгорта.
Держа птичью клетку перед собой и продвигаясь вглубь, я заметила двух женщин с рисунками на лицах: у одной — вязь на щеке, у другой — ромб на лбу. Отыскала свое купе и села, поставив клетку на столик.
— Что за картины на лицах тех женщин? — спросила у вошедшего следом Эгорта.
— Они замужем, — спокойно ответил он, рассовывая наши корзины и чемоданы по полкам.
— Они что, каждое утро, вместо мейкапа, их рисуют? — улыбнулась я.
— Это татуировки.
— Ну пипец! — офигела я. — И у меня будет?!
— Говори тише, — попросил он, сев напротив меня и поставив сумку со своим дикошарым котом рядом с собой. — А как в твоем мире женщина подтверждает свой статус?
— Кольцом на пальце, штампом в паспорте. У нас только от дурости татушки с именем мужа делают. И то — на попе. А после развода болезненно сводят.
— Ты тоже разводилась?
— Нет, — вздохнула я. — Не успела.
Паровоз тронулся с места, затянув за окном все густой белой пеленой. Я достала из корзинки мешочек с кормом и сыпнула горсточку ворону. Ногтем поскребя по клетке, спросила:
— Как тебя зовут, чудо ты мое в перьях?
— Кар-р-рл!!! — Он слетел с жердочки и стал клевать зерна.
— Ну… Язык не сломаю, — улыбнулась я. — Спасибо тебе, Карлуша. Выручил ты меня.
Отодвинув клетку, выложила на столик талмуд с историей ведьмовского колдовства и глубоко вздохнула:
— Начнем?
— Прямо здесь? — озадачился Эгорт.
— Нет, дождемся, пока меня ведьмы в мышь превратят, и потом займемся обучением.
Расстегнув пуговицы сюртука, он снял его, подвернул рукава рубахи и придвинулся ближе к столику.
— Убедила. Открывай.
Осторожно перевернув толстую верхнюю корочку, потрепанную временем и сотнями рук, я обратила внимание на старое зеленоватое пятно на титульном листе.
— Кто-то когда-то пролил зелье, — как само собой разумеющееся подсказал Эгорт.
— Это опасно?
— Уже нет. В лавках принято обрабатывать весь товар. Снимать чары. Ведьмы не потерпят недобросовестных торгашей. Любая потенциально сильная ведьма — это же не только конкурентка, но и возможная сестра. Ковены отслеживают каждую, кто наведывается в колдовские лавки. Если ее дар их устраивает, начинают склонять к посвящению. Порой за ведьму идет настоящая битва.
— Получается, не все ведьмы состоят в каком-нибудь ковене?
— Есть одиночки. Вероятно, их даже больше. Ковен — это не принуждение. Все исключительно добровольно. Кроме своевольного выхода из круга. Тебе бояться нечего. Ты же ненастоящая ведьма. Никто охоту на тебя не откроет.
— Я так понимаю, в продаже обычно негодная атрибутика? — вздохнула я, краем глаза заметив гордо прошедшую мимо нашего купе даму в красивой широкополой шляпе с перьями и инструктированной камнями булавой.
— Я бы сказал, слабая. Особенные заклинания ты не найдешь в открытом доступе. — Эгорт проследил за моим взглядом и, сделав паузу, сменил тему: — У тебя нет столько денег.
— Да, тряпье у Алкарии так себе, — тяжко вздохнула я.
— В Ликроуне каждой невесте выделяется отдельный гардероб за счет организаторов отбора. Платье для финала шьется индивидуально. Ты до него, конечно, не дойдешь, но успеешь поносить красивые наряды.
— С чего ты взял, что я не дойду до финала? — уязвленно возмутилась я.
— Гостья из другого мира против четырех сильных ведьм? Я парень малограмотный, но не дурак. У тебя нет шансов. Да и потом — ты правда хочешь замуж за лорда Агосто?
— Он богат, — пожала я плечом. — Владыка заснеженных горных хребтов и шахт Тронстума, кажется, так назвала его Алкария. Разве ему не будет интересно узнать, чем способна покорить его простая девушка в противовес тем, которые приправляют свой успех магией?
— Ему сто лет, Рия, — вдруг сказал мне Эгорт, отчего я поперхнулась воздухом.
Я отправлялась на отбор невест для старпера, который вот-вот кони двинет! Мотивы побега Алкарии становились прозрачнее.
— Почему бы и нет? — вымолвила шокировано.
— Потому что он уже сыт. Обычные человеческие радости не доставляют ему удовольствия. Жена будет его игрушкой, очередной пешкой.
— Да он же на ладан дышит! — засмеялась я, скорее нервно, чем весело. — Какие игрушки, пешки, я тебя умоляю! Преставится старичок — и жена наследством обогатится.
— Я не знаю, что такое ладан, и зачем на него
