Темный алехандр для принцессы светлых (СИ) - Мария Евтушенко
— Устала? — участливо спрашивает меня лучший из мужчин. — Можем пойти к Симоне, — предлагает, заправляя свободной рукой за ухо выбившуюся из прически прядь.
Я качаю головой, не соглашаясь. Не хочу к Симоне. Да, в ее постели я успокоюсь, сброшу бремя наследницы и хоть немного побуду собой. Но у нее же я лишний раз увижу, как тот, кого я желаю больше всего, будет ласкать другую, а ко мне не прикоснется. Не сожмет в объятиях, не уложит спиной на постель. Не войдет до упора, заставляя содрогаться и делясь безумием. Все это для других женщин. А после, удовлетворившись, он приляжет рядом и обнимет. За талию, не смея сместить руку выше или ниже. И будет смотреть своими невероятными глазами в мои, а я увижу на дне его души далекие звезды. И неизведанные миры, где, быть может, и есть место таким, как мы, но нам никогда не попасть туда, никогда не сбежать так далеко от дома. А потому я рада тому, что у меня есть эти мгновения с ним рядом.
— Или я могу тебя понести, — предлагает Мелан и ловит мою ладонь в свою.
— На нас будут смотреть! — хихикаю я.
— Не будут! Или ты сомневаешься в моей силе? — шутливо хмурится он.
— Нет! — взвизгиваю я уже в воздухе.
А затем замолкаю, замирая в крепкой хватке самых надежных рук. Сейчас, несмотря на то что находимся в центре города и вокруг полно празднующих, мы с Меланом одни. И я жадно пью мгновенья счастья, которые только наши.
6
Небо над сферой столичного мира ангелов взрывается миллионами искр и окрашивает округу самыми невероятными сочетаниями цветов. Тут никогда не наступает ночь, никогда не бывает темно. Причиной тому три светила в этой галактике. Планету, на которой мы сейчас находимся, освещал голубой гигант с одной стороны и два карлика, голубой и красный — с другой. В исторических документах было указано, что когда-то давно Венериан, огромное почти белое светило, было алым гигантом.
Тогда ангелы были объединены в могучую империю и не имелось в Мироздании силы, способной противостоять им. В те славные времена у этого могучего народа был единый правитель — Эосфер Алая Заря. К слову, главное светило, то есть Венериан, названо именно в честь основателя дома Алой Зари и королевской династии.
Затем тот, кого называли несущим свет, предал свой народ, и несокрушимая империя раскололась. Благородные белые ангелы остались верны Свету и сохранили прежние традиции. Они признали ущербность монархии и отныне правителей себе выбирают общим голосованием и на непродолжительный срок. Для них последний император останется врагом номер один до скончания времен.
Чернокрылые провозгласили Эосфера богом, спасителем Мироздания и последовали его примеру. Они признали остальные стихии, движущие Мирозданием, и покорились им. Так же ангелы, чьи крылья приобрели черный оттенок, стали вступать в союзы с другими расами, включая смертных, отчего их миры наполнились несчетным количеством гибридов, и это стало началом для многих существующих ныне народов.
Красноперые, чьи перья были окрашены в ярко-алый, считают себя потомками того самого красного гиганта, заявляя, что их император принес великую жертву, став пленником собственной добродетели на всю вечность. И они будут восхвалять его самоотверженный поступок до тех пор, пока существует их раса.
И лишь немногие, но самые верные, среди которых были немногочисленные бледные и более слабые относительно самих ангелов прислужники, вроде теракотов и остроухов, отправились за своим господином в самое сердце Ада, чтобы облегчить его участь. Как много тех, кто станет восхвалять нас или ругать. Как мало тех, кто, несмотря ни на что, разделит наше бремя.
Небо озарилось новой вспышкой и окуталось на сей раз золотыми искрами. А пространство над землей взорвалось громким смехом и хлопками в ладоши. Простому народу много и не надо — процветание культуры, чтобы развиваться и телом, и душой, соблюдение традиций, чтобы чувствовать стабильность и связь с предками, безопасность и сытую жизнь, и это основа основ. Пока правительство действует согласно такой философии, народ его крепнет, богатства множатся, а враги мельчают.
В глазах, в которые мне хотелось смотреть без конца, отражались всполохи небесных фейерверков. Интересно, что это нехитрое и красочное зрелище придумали мои предки, а наслаждаются им в самых далеких уголках Мироздания. Красота, она всегда притягивает. Даже тех, кто ничего в ней не смыслит. Как и меня сейчас. Мне до зуда в пальцах хочется провести по пока что его еще гладкой щеке, ощущая, как под кожей крепнут и стремятся вырваться наружу темные волоски, преобразив подбородок и часть лица Мелана, затянув его щетиной, что всегда придает ему демонический вид. От такого зрелища в моих жилах закипает кровь. Мой темный алехандр строго следует традициям моего народа и всегда гладко выбрит. Однако иногда случается и так, что возможности нет, и я разглядываю его щетину влюбленным взглядом. Приходится пользоваться его защитными заклинаниями, чтобы не выдать чувств. Какая ирония, что мужчина, к которому рвется мое сердце, создает для меня скрывающую магию, даже не подозревая, что именно я прячу под ней. Но он ни разу не спросил, ни разу не отказал. Айрин говорит, Мелан делает. Так всегда было.
А сейчас я провожу ладонью по его щеке, и защитник переводит на меня свой полный хаоса и счастья взгляд. Он смотрит с любовью и преданностью и позволяет ласкать себя. Это он не смеет прикасаться ко мне без разрешения, а вот мне дозволено все. Я могу потрогать его в любом месте и в любое время. Поскольку он мой защитник, мой слуга и мой раб. Я никогда не перехожу черту, не прикасаюсь там, где могла бы коснуться любовника. Только целомудренные ласки. И Мелану нравятся мои действия, потому что он останавливается и совсем ненадолго прикрывает глаза. На его лице отражается экстаз. И я жадно его вдыхаю, пока он не видит. И мне страшно представить, что может произойти, если однажды мне этих прикосновений к его лицу и плечам станет мало. Ведь мне уже мало.
Как бы мне ни хотелось продлить нашу прогулку, вечно бродить по улицам столицы ангелов мы не можем. Поэтому я позволяю Мелану увлечь меня
