Учитель под прикрытием. - Галина Львовна Романова
- Мастер, значит, - последовала пауза, после чего мне протянули ладонь. – Ну, добро пожаловать, мастер Груви. Значит, это о вас шла речь?
- Надо думать, - пробормотал в ответ, пожимая широкую крепкую ладонь.
- И вы уже знаете, на какую кафедру его направят? – поинтересовался старший «нежитевед».
- Господин бессменный ректор скажет все сам на общем собрании, которое состоится на большой перемене.
В мою сторону снова обратилось больше дюжины пар глаз. «На кого работаешь, парень?» - читался в них немой вопрос. М-да, чувствую, что завоевать среди своих бывших учителей авторитет будет ой, как непросто!
- А что вы будете делать сейчас? – последовал закономерный вопрос. – До начала занятий осталось всего несколько минут.
- Еще не знаю, - почти честно ответил я. То есть, знал и еще как, но…
- Может, пока у меня побудете?
Я обернулся к жизнерадостному толстяку, задавшему этот вопрос. Он единственный улыбался, причем так, словно только что получил самый большой подарок к празднику.
- А… - признаться, что никогда в жизни не видел этого человека, было стыдно.
- Мастер Слюсарь, - мою руку стиснули клещи, которые сразу напомнили камеры пыток в инквизиторской тюрьме. – Маг-ветеринар. Очень приятно.
- Згаш Груви. Маг…э-э…
- Некромант, я уже слышал! – воскликнул он. – Это ничего, это временно, это…
- Это не лечится!
Мастер Слюсарь захохотал так, что в движение пришло все его мощное тело, за которым, как за крепостной стеной, могли спрятаться трое таких, как я. От его широких плеч, мощных рук и крепкой длани волна дошла до меня, так что я тоже немного подергался, выдавив улыбку.
- Э-э…
- Вы шутник, мастер Груви, - меня хлопнули по плечу, погасив колебания. – Чую, мы сработаемся…
- Кхм.
Звук был негромким и каким-то аккуратным, но маг-ветеринар сразу перестал улыбаться и обернулся. Все тоже обратили внимание на дверь. В проеме стоял сам бессменный – бессмертный – ректор, и ваш покорный слуга почувствовал настоятельную необходимость куда-нибудь исчезнуть. Желательно, без следа.
- Вижу, вы уже знакомитесь, - бесцветным голосом промолвил ректор. – Хорошо. Нет необходимости вас представлять. Итак, как вы уже поняли, мастер Груви – ваш новый коллега. На какой кафедре он будет обретаться – вопрос пока остается открытым. У меня есть несколько вакансий, - тут он обвел взглядом учителей, и в воздухе почувствовалось напряжение, - и в самое ближайшее время одна из них освободится. И вы, мастер, - последовал сухой кивок в мою сторону, - займете одну из них. А пока – можете быть свободны. Но держитесь поблизости. Кто знает…
Вот бес. Мне стало страшно поворачиваться лицом к коллегам. Я знал, что увижу там – напряжение, страх, ожидание. Ректор только что дал понять, что намерен уволить одного из них, что теперь, когда есть, кем заменить «паршивую овцу», это будет сделано незамедлительно. Кто-то из них – может быть, и не один – теперь будет жить в страхе. Из-за любой мелочи ему могут указать на дверь. И все из-за меня. Теперь понятно, почему тут так много новых лиц, а из старых знакомых практически никто меня не узнает. М-да, многое здесь изменилось. И, как знать, может быть, мое назначение сюда имеет смысл.
Ладно, Згашик, спокойно. Помни, кто ты есть. Помни, что тебе-то есть, куда отступать. Помни, зачем ты здесь. Еще ничего не случилось. И ради поставленной цели можно кое-чем пожертвовать. Держись!
- А вы что стоите? Колокол только что прозвенел!
Ставшие вялыми пальцы мага-ветеринара разжались, когда тот выскользнул вслед за остальными. Мы с ректором остались почти одни – если не считать старого мэтра Сибелиуса и пары младших преподавателей, у которых, судя по всему, занятия начинались со второй пары.
- Итак? – ректор поднял на меня мутный взгляд. – Как вам первое впечатление от коллектива?
- Мне будет… интересно с ними работать, - дипломатично ответил я.
- Вот как. Ну, что ж, желаю, чтобы ваш интерес не пропал!
Хотелось материться или кого-нибудь прибить, чтобы дать выход кипящей энергии. Значит, этот новичок прислан нарочно. С ним надо держать ухо востро. И, как назло, именно сейчас, когда набрана группа талантливой молодежи, когда они только-только приступили к экспериментам и у них что-то начало получаться…
Нет, надо сделать все, чтобы этот новичок держался подальше от его разработок. Студентов предупредить, занятия перенести на другое время или… нет, отменить уже ничего нельзя.
Вот так и получилось, что на какое-то время я оказался предоставлен сам себе. Сидеть в опустевшей учительской комнате было скучно, да и много не узнаешь, оставаясь на месте, так что я, выждав для приличия несколько минут, заявил, особенно ни к кому не обращаясь:
- Пойду, пройдусь! – и вышел в коридор. Вслед мне не донеслось ни звука, если не считать деликатного покашливания мэтра Сибелиуса. Старый некромант-то меня признал – это, как говорится, без вариантов – но почему-то вот именно сейчас и именно с ним мне предаваться воспоминаниям и не хотелось. Он самый старший из оставшихся преподавателей. И если бессменный ректор и решит кого-нибудь уволить, чтобы принять на работу меня, то только моего первого учителя.
В коридорах было пусто, тихо и пахло старым деревом, нагретым на солнце камнем, какой-то химией и почему-то бумагой. Я шагал по знакомым этажам, рассматривая двери и читая надписи на опознавательных табличках. В старом корпусе практически ничего не изменилось. Даже, кажется, таблички были те же самые. А вот интересно, что будет, если я пройдусь с закрытыми глазами? Вспомню ли знакомые повороты?
Сказано – сделано. Зажмурился, сосредоточился, вытянув одну руку вперед, и пошел.
Так, если память меня не подводит, тут должен быть поворот, а потом, шагов через пять или шесть, лестница.
Поворот был. И лестница… хм… тоже была. Еле удержался на ногах, когда внезапно оступился на нижней ступени. Вниз десять ступенек, потом – площадка, и там можно либо свернуть направо, либо продолжить спуск. Куда пойти?
Касаясь перил, спустился на нужное количество ступенек и уперся… в дверь. Странно, раньше ее тут не было. А ну-ка…Обычная защелка, отпереть – раз плюнуть. Но зачем с этой стороны запирать целый этаж? Ответ может быть только один – в Колледже все-таки произошли кое-какие
