Забытый чародей Призрак офиса - Анна Бахтиярова
- А у тебя что стряслось? – осведомилась она грозно.
Я не удивлялась её паршивому настроению, учитывая «предательство» сына и завтрашний «праздник», однако ответила в тон.
- Тебе тоже будет «весело», когда сотрудница по лестнице кубарем скатится, а на контору следователя натравят, чтобы разобрался, кто полету посодействовал, - я яростно проткнула вилкой котлету. – Лучше ответь на вопрос. Помнишь, как ходила со мной маленькой в магазин за платьем? Тебе сразу два приглянулись, и ты не знала, которое купить…
- Синее или в полоску?
- Точно!
- Яна, ты издеваешься?
Я вытаращила глаза. Теперь маман рассвирепела всерьез. Крашенные светлые волосы приготовились встать дыбом.
- И не думала. А что?
- Ты мне в детстве весь мозг проела этой историей! – родительница поднялась и с грохотом поставила пустую тарелку в раковину. – Рассказывала всем, как я платья мерила, а потом пришёл дядька-колдун и всех разогнал.
- Кто пришёл? – благоговейно переспросила Ярослава, переводя подозрительный взгляд с меня на главу семейства. Сестренке-то было известно, что сверхъестественные силы очень даже существуют.
- Никто! – маман в порыве чувств швырнула младшенькой полотенце, хотя та в нем не нуждалась. – Доедай рис! А ты! – она ткнула пальцем в мою сторону. - Запомни раз и навсегда: не было никакого магазина! Прекращай говорить глупости. А то не посмотрю, что выше меня вымахала, поставлю в угол за враньё! Или Мартыновне расскажу, что это не я, а ты разбила её убогий сервиз с розочками. Тот, за которым она во времена дефицита очередь в ЦУМе отстояла!
- Ну и дела, - протянула сестренка, когда маман удалилась, хлопнув сначала кухонной дверью, а потом и той, что вела в её спальню. – Что за колдун?
- Ты же слышала, - я отодвинула недоеденный ужин, - я его придумала.
- Ага, - Ярослава насмешливо сузила глаза.
Но я не стала ничего объяснять. Последовала примеру родительницы, но без издевательства над дверьми. Очень хотелось выплеснуть негодование на того, кто, во-первых, разбирался в магических катаклизмах, а, во-вторых, этого заслуживал. И пусть больше не жалуется, что не звоню сразу!
Алексей Данилович ответил после первого гудка и без единого возражения выслушал всё, что накипело. И гневный пересказ последних событий (исключая слова рыжей собаки о его персональном проклятье), и обиженное шипение на злодейку-судьбу, а заодно магов, вторгшихся в мою жизнь без приглашения. Заговорил чародей лишь, когда я устала от собственного ворчания и многозначительно примолкла.
- Яна, я задам несколько вопросов. Не отвечайте сразу, если трудно вспомнить. Позвольте памяти вести вас. Но аккуратно. Представьте, что распутываете клубок. Если сильно потянуть, нить порвется. Итак, первая встреча с Вольдемаром произошла в том самом магазине?
Сначала мысль о позднем «интервью» показалась неуместной. Но едва я мысленно вернулась к забытым событиям, раздражение ослабило хватку.
- Думаю, да. Но выглядело всё по-другому. Простые декорации советского детства. Помню платье на вешалке с жуткими ромбами. Ужас!
- Литвинов находился внутри?
- Нет, - я устроилась кровати, постаравшись не задеть ногами Жозефину-Симону. - Стоял на улице. Смотрел сквозь стекло на... - я представила больное, «пыльное» лицо с ввалившимися глазами. Они глядели мимо меня. За спиной кто-то был. Сидел на полу? - Простите, Алексей Данилович, но эта ниточка не хочет тянуться. Тут блок.
- Я так и думал. Не мучайте себя. Попробуйте вспомнить, сколько вам было лет?
- Не больше семи, - долгих раздумий не требовалось. - На мне было любимое матросское платье - в синюю полоску и корабликами. Я из него выросла в первом классе. Вот горе-то было!
- Что ж, - задумчиво вздохнули в трубке. - Значит, это случилось когда... Когда я слышал о Вольдемаре в последний раз. Я не сумел выяснить, что заставило его выползти из укрытия. Но раз он спокойно стоял посреди улицы, в магазине произошло нечто крайне важное. Впрочем, удивляет меня другое. Почему ребенком вы изводили мать разговорами о «колдуне», а потом всё забыли. Манипуляции моего старого неприятеля стирают воспоминания сразу.
- Думаю, дело в моей родительнице, - я грустно хмыкнула. - Она спустя двадцать лет взъерепенилась... пардон, рассердилась при одном упоминании о магазине и двух платьях. Наверняка, мне здорово доставалось в детстве за болтовню о «небылицах», и я сама захотела всё забыть. Заблокировала остатки воспоминаний.
Устинов задумался. Я ему не мешала. Закатила глаза, демонстрируя Кляксе, как утомилась от магических дел. Кошь задергала хвостом, шепча под нос гадости о магах, от которых не стоит ждать добра, ибо у них сплошные тайны на уме.
- Полагаю, вы правы, Яна, - изрёк Устинов, когда моя разговорчивая питомица принялась изобличать остальных обитателей «Забытого чародея». Особенно досталось Ольге Алексеевне, которую Жозефина-Симона невзлюбила с первой встречи. - В другой ситуации я бы попробовал прибегнуть... нет-нет, не к магии. К обычному гипнозу. Но добровольно забытые воспоминания соседствуют с теми, что пытался стереть Вольдемар. Это слишком опасно. Что касается рыжей собаки, клянусь, я не знаю, кто она. Но не переживайте, милая барышня, я разберусь. Не многим из ныне живущих доводилось видеть браслет и знать о его предназначении.
- Опять темнит? - ворчливо поинтересовалась Клякса, когда я попрощалась с Алексеем Даниловичем. - Ты вообще уверена, что он светлый маг?
- Смешно, - откликнулась я в тон кошке, а сама задумалась.
Что я вообще знаю о делах Устинова? О его прошлом? Противостоянии с Литвиновым? О помощниках чародея? Помнится, он говорил, в их рядах и ведьма имеется. По закону сказочного жанра этот персонаж редко отличается добрыми намерениями и культурой поведения.
- Ты это... - напомнила о себе Клякса и положила когтистую лапу на мою ногу. - Завтра не забудь прихватить что-нибудь с праздничного стола. Ногу куриную иль крылышко. Колбаса тоже пойдёт. Но не обрезки! Я теперь кошка домашняя, а не помойная, как раньше. Ещё можно...
Но я не слушала. Обхватила голову руками и застонала. Вот почему, спрашивается, Мартыновна не может организовать скромный день рождения в узком семейном кругу? Что б ни безумных на все седые головы приятельниц, ни старинных поклонников,
