Враг моего сердца - Елена Сергеевна Счастная
– Значит ли это, Зимава, что ты победу нашу над вами признаёшь? – Чаян обвёл яства недоверчивым взглядом. – Или отравить нас решила?
Зимава неспешно села на почётное место, но то, что во главе стола было – оставила пустовать. Воевода сел рядом с ней слева, справа устроился молчаливый Эрвар, а с двух сторон их окружили гридни: от пришлых тоже добра не ждали.
– Коль вы победили и войско Борилы прогнали до самых стен Велеборска, то не мне с этим спорить, – она улыбнулась вдруг.
Холодно, дрожащими губами – но выказала тем будто бы толику приветливости. Её ладное, с правильными, мягкими чертами лицо озарилось на миг, а после снова будто изморозью подёрнулось. Не зря она была дочерью варяжской женщины, привезённой одним боярином когда-то давно с дальнего свейского острова. Взяла она и от отца что-то, но и северную кровь в наружности сохранила. И получилась от того такая пленительная смесь, что сейчас все мужи замерли, не сводя взглядов с княгини – и едва не у каждого, верно, при виде неё в головах зародились вполне понятные мысли.
А уж Чаян и вовсе стал на сытого кота похож. Зимава обращала на него взор чаще других, присматривалась и думала о чём-то, хмуря плавно изогнутые брови. Поняв её намёк, княжич сел на место во главе, принимая тем самым её решение по сути – сдать город. Леден опустился по правую руку от него. Сейчас брат всё равно что от имени Светояра говорил – старший сын, наследник. А потому он пока вперёд него не рвался. Тщеславные порывы вообще редко тревожили его душу, как и многие другие страсти. Но он и знал, что того, чему сбыться суждено, всё равно не миновать.
Кмети их сели на противоположную сторону от людей княгини и замерли, не притрагиваясь пока к еде.
– Я пожалуй, яства чуть позже отведаю, – Чаян вновь взглянул на Зимаву. – А пока вот, что скажу. Ты, верно знаешь, и воевода твой, что давно, больше двух десятков лет, муж твой украл у нашего отца Сердце Лады, что хранилось на остёрских землях испокон веку. С тех пор ещё, как пращур наш, Остромысл поселился средь озёр и основал самую первую весь. И много лет после этого наши края бедствуют, потому как их лишили жизни.
Воевода сдвинул брови, посматривая на княгиню, вид которой стал весьма озадаченным. Будто о Сердце Лады она слышала первый раз.
– Я знаю, о чём ты говоришь, княжич, – она повела плечами, когда Чаян замолчал, будто ей зябко вдруг стало. – Слыхала давно и о Сердце, и о том, как оно появилось. И почему Светояр с мужем моим столько лет враждует. Но где Борила Сердце то укрыл, я не ведаю.
Многие женщины хитры, в заблуждение всех вводить горазды. Но сейчас всё выглядело так, будто княгиня говорила истинную правду. Сам Леден, как и Чаян, дело ясное, никогда того Сердца даже в глаза не видел. Но знал с самого детства, что тот, кто им обладает – того будет окружать благоденствие и любовь Рожаниц, дающих плодородие землям и счастье – людям.
Кощуны то были или светлая истина – а бабка ещё сказывала, что пращур всего их рода княжеского был волхвом сильным. Когда племя его степняки погнали с южных земель на север, он обратился с великой просьбой к Рожаницам, принёс щедрые требы, и они одарили его своей милостью. Дали оберег, что заключал в себе силу плодородной земли – и с ним на новых, поросших дремучими лесами землях племя его обрело новый дом и благодать, совсем как там, откуда они ушли.
Сказать по совести, Леден надеялся на то, что им удастся отыскать Сердце не только потому, что с возвращением его в остёрские владения, туда снова вольётся полнокровная жизнь. Он думал, что и ему оно поможет. Поможет унять вечную стужу в сердце, вечный колючий холод, поселившийся внутри. А потому искать его он готов был сколько угодно долго.
– Так что? Скажешь, что и ведать не ведаешь, где оно? И что муж твой ни разу о том собственной жене не говорил? – нетерпеливо подогнал он застывший вдруг разговор.
Зимава перевела на него равнодушный взгляд.
– Нет. Видно, тайна эта для него была очень ценной, если он не доверил её даже мне, – она осеклась, словно на миг задумалась о чём-то.
По лицу Зимавы проскользнула тень, но пока она ничего к своим словам не добавила. Молчал и Доброга, озадаченно пощипывая бороду.
– Советую тебе хорошо подумать и вспомнить, княгиня, – в голосе Чаяна сверкнула знакомая угроза.
– Над чем тут думать, если я не знаю? – Зимава улыбнулась растерянно.
– Над тем, что, если Сердце не отыщется, то люди в Велеборском княжестве пострадают гораздо больше, чем уже пострадали, – вновь заговорил Леден, теряя терпение. Страшное разочарование уже разлилось внутри, и выскользнула из пальцев, словно изворотливая рыбина – надежда. – Они познают, каково оно – жить и не знать, сколько родят поля, и хватит ли зерна хотя бы до середины зимы. Найдутся ли в лесу ягоды да грибы. И покажется ли на охоте зверь. И куда бы люди ни шли – недоля преследует их, потому как милость Лады отвернулась от них. Она и от вас отвернётся рано или поздно. От краденного не бывает добра.
Чаян слушал его, медленно кивая. Последние зимы выдались самыми тяжёлыми. И надо было думать, что следующая окажется ещё паршивее.
– Сказала же вам княгиня, что она не знает! – рявкнул воевода.
– Постой Доброга, не ярись, – возразила женщина спокойно. – Кажется, я вспомнила, кто знать может. Хоть уверенности в том у меня никакой нет, – она вздохнула, опустив взгляд в стол, но подняла его снова. – Только вы пообещаете мне, что никого в Велеборске и любых весях княжества без нужды не тронете.
Чаян слегка склонил голову набок, явно, неприкрыто даже любуясь княгиней. Он поразмыслил больше для вида, а когда уже все заёрзали на скамьях, кивнул.
– Обещаю, Зимава.
Княгиня вздохнула, словно на что-то решаясь.
– У Борилы есть дочь средняя. Зовут её Елица, но вы, может, о том слышали.
– Ну, слышали, – буркнул Леден.
Кто ж о той княженке не слыхал. В своё время, когда Чаян только жену себе выбирал, ходили слухи, что Елица – самая завидная невеста во всех окрестных княжествах. Да только остёрцам о ней и думать запрещалось. Потому-то никогда они её не встречали.
– Она овдовела пять лет назад и живёт сейчас в дальней веси – Звянице, что под Лосичем. Учится волхованию у одной из местных жриц, – голос Зимавы
