Избранная страны драконов - Тася Тараканова
— Мы пойдём с ним, — я поглядела в глаза ревнивца, хотела сделать шаг навстречу, коснуться его лица, но не сдвинулась с места.
Минуту назад взбунтовавшийся Эрвин потерял свой напор, его колючие голубые глаза буравили меня, но он молчал. Мы замерли, безмолвно меряясь взглядами.
Сомнения в правильности решения нет. Пусть Эрвин не верил в великодушие чемпиона, пусть злился, но будет по-моему. Час назад я была так рада видеть Эрвина, что забыла, как дышать, а сейчас внутри разрастался холод, превращая мои чувства в ледяную крошку.
Я становилась другой, жесткой и нетерпимой, дар цветка говорил во мне, и этого не изменить.
— Что там? — обернулась к Авивии, выглянувшей на улицу.
— Самое время.
— Хорошо, — пробурчал Эрвин, скользнув взглядом по мне и Добромиру, — мам, у тебя есть какая-нибудь одежда?
— О-о-о, — непроизвольный стон. Опять явилась в Верховию в джинсах и кроссовках. Хотя одежда — последнее, о чём я могла думать, ринувшись в портал.
Глава 4. Дорога
В спешном порядке мы переоделись. Авивия, стоя у двери лавки, шёпотом подгоняла наш маленький отряд. Когда гвардейцы выбили дверь в соседнем доме, мы бесшумно выскользнули из лавки. В последнюю минуту Эрвин ринулся обратно и схватил свои вещи, завязывая их в узел.
— Дома обыскивают, — шепнул он на прощание матери и бросился вдогонку за нами.
Мы кинулись по узкой улочке, уводившей от площади. Сзади послышался окрик, нас заметили. Эрвин свернул в переулок, потом в соседний. В родном городе его бы и тайфун не сбил с пути. Мы обогнули небольшой пустырь, где Эрвин бросил узел с одеждой, и припустили вдоль домов с тёмными окнами.
Я старалась не отставать, и хотя чувствовала слабость, беспокоилась больше за Эрвина, с тревогой посматривая на него.
— Голова кружится? — спросила его на бегу.
— Нет.
Упрямец! Эрвин уверенно прокладывал маршрут, замыкающим топал Добромир. У меня закололо в боку, но я держалась.
Из подворотни выскочил гвардеец с ружьём наперевес.
— Стой!
— Ась? — в голосе Эрвина испуг, — мы в ночную смену идём.
Я согнулась пополам, пытаясь отдышаться.
— Со мной пойдете, — грубо оборвал гвардеец, — в ночную. Шевелись!
Минута замешательства.
— Эй, не с тобой мы в «Кривом драконе» играли? — Эрвин присмотрелся к гвардейцу.
— Я с лапотниками не играю.
— Ты ж проиграл, мне, а? — Эрвин пошарил за пазухой, вытащил руку и разжал ладонь, — это!
Фонарь высветил что-то блестящее.
— Чего? — гвардеец вытянул шею, сделал шаг вперед.
Любопытный.
Эрвин бросился на него, сбил с ног, Добромир подхватил огнестрел, откинул в сторону. Парни скртили руки гвардейцу, потерявшему бдительность, связали бойца его ремнем, заткнули рот картузом и оттащили на пустырь.
— Как он здесь оказался? — Эрвин вытер руки о штаны гвардейца.
— Похоже, облава по всему городу, сейчас их будет как блох на дикой собаке.
Добромир попинал рыхлую землю, чтобы на его щегольских сапогах остались ошметки грязи.
— Я знаю, где нас не найдут, не отставай, чемпион!
Ухватив за руку, Эрвин поволок меня, слегка отдохнувшую и изрядно перетрусившую, к высокой горе неподалеку. Огромная куча оказалась из отходов и мусора, вдоль неё виляла утоптанная тропинка, по которой можно было двигаться, без страха переломать себе ноги. Правда, запах около мусорной кучи стоял такой, что мне пришлось зажать нос и дышать через раз, а когда под ногами юркнула крыса, я взвизгнула от омерзения. Неунывающий Эрвин заметил, что восхищается, сколь мужественно я осваиваю городские собачьи тропы.
Вскоре наша троица вышла к большому оборудованному лазу, открыто зиявшему на поверхности. Его можно было назвать широким тоннелем, по которому редкие пешеходы спускались вниз под землю. В Энобусе я видела такое сооружение первый раз.
— Это метро? — я всмотрелось в необычный широкий проём, уводящий в вглубь земли.
— Подземный подкидыш, таким пользуются тёмные личности, которые не любят света, — ухмыльнулся Эрвин, многозначительно посмотрев на Добромира. Правда, Светозарова не задели слова парня, он только слегка пожал плечами, да чуть приподнял бровь. Подкидыш, так подкидыш.
В данный момент тёмными личностями без сомнения можно было назвать нас троих. На мне мешком болталась полосатая длинная юбка с заправленной в неё цветастой блузкой и безразмерным жилетом, завершал картину ситцевый платочек на тонкой шее. В такой одежде я стала похожа на работницу – посудомойку из небольшого дешёвого трактира. На Эрвине были бесформенные штаны, подпоясанные веревкой и заношенная тёмная роба. Но больше всех пострадал Добромир, лишившийся прежнего лоска. Поверх шёлковой рубашки ему пришлось надеть грубую засаленную куртку Дурмитора с короткими рукавами, в которой он был, как подстреленный. На голове у чемпиона красовалась грязная кепка с поломанным козырьком, а брюки и сапоги с железными заклёпками суперзвезда Верховии безжалостно чуть раньше предусмотрительно заляпал грязью.
Мужская одежда была достоянием Дурмитора. Эрвин успел отпустить шутку про отчима, который никогда по собственной воле не отдал бы свои шмотки.
— Мать грозилась выбросить старье из дома, а Дурмитор, не желая расставаться со своим добром, схоронил его в лавке, — рассказал Эрвин.
Вещи прижимистого скряги хоть и не радовали парней, зато внесли неподражаемый колорит в их облик. Юные герои вмиг преобразились в лихих ребятушек из городских трущоб.
Мы огляделись по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, неспешно влились в ряды малочисленных изгоев, ступив под низкие своды тоннеля. Спуск был пологим, он еле освещался тусклыми пыльными светильниками, многие из которых давно погасли. Держась за железные поручни, рабочий люд двигался к подкидышу и разбредался по так называемым платформе. Всё, что предстало моему взору, было совсем не похоже на метро, которое я посетила в областном городе.
Место, в которое мы спускались, навевало мысль о подземных убежищах троллей. Здесь под низкими сводами было сумрачно, слякотно и ветрено. Ноги то и дело оскальзывались на мокрой, липкой каменной плитке, мелкий мусор завихрениями носился по платформе, подгоняемый сквозняком, на стенах мигали закопченные лампы, а угрюмые пассажиры добавляли подземелью еще большего сходства с преисподней. Для верховенцев спуск под землю отзывался в теле сильной болью, он был не равен такому же спуску на поверхности.
Толпа на платформе понемногу пребывала. Эрвин беспокойно озирался по сторонам.
— Гвардейцы, — шепнул он, схватил меня за руку и поволок вглубь толпы. Добромир
