Издержки дипломатии - Дарья Андреевна Кузнецова
— Дара посланница, дара Шадай просила зайти к ней в кабинет, уладить некоторые формальности, — коротко поклонившись, сообщил он.
— Всё-таки что-то пропустили? — вздохнула я. — Хорошо, конечно. Прошу простить, дары.
ГЛАВА 2. Культурный обмен с исчезновением
Несколько тёмных залов, неприметная дверь, спрятанная за ширмой, тихий и достаточно скромный коридор — в дворцовые времена им, наверное, пользовались слуги. Я плохо знала здешние лабиринты, поэтому далеко не сразу заподозрила, что ведут меня совсем не туда, куда обещали. Но встревожиться не успела и потребовать ответов — тоже. Мы прошли по коридору совсем немного и остановились возле тяжёлой двустворчатой двери.
— Дара Шадай сменила кабинет? — растерянно предположила я.
— Дара, подожди здесь, пожалуйста, — уважительно поклонился сопровождающий, проигнорировав вопрос, и юркнул за дверь.
Я только пожала плечами ему вслед, озадаченная происходящим. Никакой угрозы как будто не было, но что происходило — непонятно.
Пару минут я постояла, прислушиваясь к тишине за дверью, потом уже начала сердиться. Ну что за шутки? Девочка я им на побегушках, что ли?
Я толкнула дверь — и замерла на пороге в полной растерянности. Потому что за дверью была винтовая лестница, которая убегала и вверх, и вниз, закручиваясь возле толстой колонны.
Интересненько… Что-то я уже совсем ничего не понимаю!
В следующее мгновение сердце испуганно ухнуло вниз, когда большая ладонь закрыла мне рот, вторая рука подхватила поперёк талии и дёрнула назад, прижала к чему-то твёрдому. Захлопнулась дверь на лестницу, промелькнул коридор, вторая дверь — меня не просто схватили, но куда-то потащили. За долю секунды в голове пронеслась тысяча перепуганных мыслей о том, кому я могла понадобиться, чем это грозит и как спасаться.
А потом паника отступила, сменившись возмущением, потому что я опознала похитителя. Да и он ослабил хватку, затащив меня в какую-то полутёмную комнату с пропахшими пылью стеллажами, заполненными папками.
— Ты совсем с ума сошёл? — возмутилась я, обернувшись в охапке мужчины.
— Совсем, — легко согласился Шад, оттеснил меня на шаг назад, подхватил под бёдра и усадил на небольшую деревянную стремянку, которую тут использовали для доступа к верхним полкам.
Хорошая оказалась стремянка. Верхняя ступенька была достаточно широкой, чтобы я поместилась, а высота – подходящей, чтобы шайтару не приходилось сильно нагибаться. Продолжить возмущаться не позволил поцелуй – жадный, лихорадочный. А сильные мужские ладони на бёдрах под юбкой, тесно прижавшие к его бёдрам, и желание такое отбили, мигом пробудив совсем другие мысли и потребности. Возбуждение плеснуло по телу дрожью, внизу живота мгновенно стало горячо и – пусто.
Я прекрасно знала, как избавиться от этого ощущения, поэтому, обхватив шайтара ногами, на ощупь пыталась найти застёжку его штанов. От горьковатого, полынного запаха мужчины и вкуса поцелуя совершенно повело. Так не найдя пуговиц, я вцепилась в его поясницу, прижимая к себе ещё теснее. Ощущая его возбуждение сквозь одежду, не сдеpжала стона, прикусила его губу. Шад вцепился в моё бельё, но тут же отстранился и тихо ругнулся.
– Снимай сама, а то опять я виноват буду, - хрипло выдохнул он, взявшись вместо этого за свои штаны. Пальцы на пуговицах сбивались и подрагивали, и я порадовалась, что стащить бельё гораздо проще. – И шнуровку. Ненавижу эту твою одежду!
– Там пуговицы на спине, – с нервным смешком ответила я.
Не закончив с собственными штанами, Шад подался ко мне, вновь горячечно поцеловал. Кажется, пару пуговиц всё-таки выдрал с корнем, но мне сейчас было не до них, я воевала с другой застёжкой. Управились мы почти одновременно, шайтар потянул вершик вниз, но в этот момент я наконец добралась до самого интересного, освободив его из плена ткани. Шад хрипло ругнулся, почти не отрываясь от моих губ, перехватил мои руки за запястья и положил себе на бока.
– Я и так едва сдерживаюсь, – бросил он.
Подхватил меня под бёдра, легко приподнял, словно я совсем ничего не весила… В следующее мгновение я со стоном выгнулась, ощутив наполненность – тугую, тесную, на грани боли, но невыразимо желанную. Отчаянно вцепилась в его плечи, крепче обхватила ногами, пытаясь прижаться как можно плотнее, стать одним целым везде. Шад был яростен и несдержан, и мне хотелось того же – вот так быстро, остро, без прелюдий. Его язык хозяйничал у меня во рту, вторя резким и сбивчивым движениям бёдер, и от каждого толчка под плотно зажмуренными веками рассыпались искры. До тех пор, пока очередной не закончился яркой вспышкой удовольствия, которое волной прокатилось по всему телу и на мгновение распахнуло перед глазами звёздное небо. В него мы рухнули вместе, с одним на двоих негромким стоном.
От состояния между сном и явью без единой мысли, наполненного только яркими ощущениями тела, я очнулась через пару мгновений, когда Шад высвободил ладони из-под юбки, медленно огладил ими талию и мягко, с тихим вздохом глубокого удовлетворения сжал грудь под не до конца снятым вершиком. Я тоже вздохнула и попыталась как-то собрать себя воедино, для начала хотя бы выпрямиться и поднять голову с плеча шайтара, в которое до сих пор упиралась лбом. Не вышло. После сумасшедшей вспышки не было сил и желания шевелиться, а воля в одиночку не справлялась.
– Я не понимаю, как ты дожил до своих лет, - нарушила я тишину. - Ты явился на мероприятие с прессой, тем более сейчас, о чём ты вообще думал?!
– Почти три месяца тебя не видел. Соскучился ужасно, – легко ответил Шад. Он тоже не шевелился, только продолжал медленно ласкать мою грудь, к которой питал особую слабость столько, сколько мы знакомы.
– И поэтому пришёл?!
– Ты же знаешь, я бы с удовольствием пришёл к тебе и остался, но этот вариант нравится тебе меньше, – усмехнулся он.
– Я тысячу раз тебе объясняла, что… Ты что делаешь?! – осеклась я, потому что вместо ответа и выслушивания в тысячу первый раз всех аргументов Шад потянул с меня вершик.
– Я не видел тебя почти три месяца, - насмешливо повторил он.
Конечно, я должна была возмутиться и напомнить, что меня ждут, что могут хватиться и начать искать, и тогда будет только хуже, что Табиба может влезть в неприятности, но вместо этого нашла застёжку его торжественного чёрного сцара. Три месяца – это
