Я (не) ваша мама (СИ) - Иконникова Ольга

— Спасибо за предложение, ваша милость, но я никогда не простила бы себе, если бы заключила сделку с человеком, который ненавидел моего покойного мужа и своими действиями причинил Карлайлам много вреда, — я начала говорить спокойно, но с каждым словом мой голос звучал всё громче и громче.

Валери с беспокойством посмотрела на мужа, и тот попытался сгладить то впечатление, что могла произвести на барона моя речь.

— Стоит ли вспоминать прошлое, леди Карлайл? — он расплылся в широкой, но неискренней улыбке. — Между деловыми людьми время от времени случаются недоразумения. Но это — дела мужчин, и женщины не должны ими интересоваться.

Его супруга согласно кивнула и обратилась ко мне:

— Думаю, Рэйчел, нам следует оставить мужчин — уверена, им о многом еще нужно договориться. А что касается ненависти… Я уверена, что вы ошибаетесь, и если между его милостью и Майклом были когда-то разногласия, то они легко объясняются обычным соперничеством между владельцами конных заводов, каждый из которых стремится выиграть главный приз. К тому же, сейчас это уже неважно.

Но в этом она ошибалась. Это было важно. Сейчас уже не для Майкла, а для меня. Бесчестный человек останется бесчестным, сколько ты ни пытайся его обелить.

Я сказала это и вслух:

— Нет, Валери, простите, но я не намерена позволять барону Джексону оставаться в этом доме. И никакой сделки не будет. Мы не продаем Альтаира.

Мистер Элмерз побледнел, а барон рассмеялся:

— Боюсь, миледи, вы не вполне понимаете, что у вас уже нет полномочий распоряжаться в Карлайл Холле. Впрочем, вы, думаю, и не успели привыкнуть к этому поместью. Сколько вы были здесь хозяйкой? Года полтора или даже меньше?

Я поднялась из-за стола, вынуждая и мужчин сделать то же самое. Барон, будучи аристократом, сделал это мгновенно и непроизвольно, а вот мистер Элмерз приподнялся нехотя, словно досадуя на подобные церемонии.

— Нет, ваша милость, боюсь, это вы и мистер Элмерз неправильно понимаете ситуацию. Да, я ездила сегодня к мистеру Дэвису — но не для того, чтобы отказаться от опекунства, а чтобы вступить в права опекуна.

Стоявшая с подносом у стола миссис Томпсон охнула, но уже через секунду я различила в ее взгляде плохо скрытое торжество. Ну, что же, хоть кого-то эта новость обрадовала.

— Но это невозможно! — воскликнул мистер Элмерз. Его лицо было уже белее воротника его накрахмаленной рубашки. — Мы с Валери приехали в Карлайл Холл с другого конца Эрландии! Мы понесли большие расходы!

— Не беспокойтесь об этом. Составьте мне список этих расходов, и я их оплачу, добавив некоторую сумму за причиненные неудобства. У меня не было намерения вводить вас в заблуждение. Решение об опекунстве я переменила лишь сегодня, и мне искренне жаль, что вы зря проделали такой путь.

— Мы подадим протест! — выкрикнул мистер Элмерз. — Я прямо сейчас отправлюсь к мистеру Дэвису! Он должен объяснить мне, как такое могло произойти.

Я пожала плечами:

— Как вам будет угодно.

Я знала, что в этом случае закон на моей стороне. Преимущественное право на опекунство Майкл предоставил именно мне. Элмерзы могли стать опекунами только в случае моего отказа.

Взбешенный Чарльз выбежал из столовой, совершенно позабыв про своего многоуважаемого гостя. Барон отвесил мне поклон:

— Не смею больше злоупотреблять вашим вниманием, миледи. Но я всё-таки советовал бы вам подумать над моим предложением. Мне всё равно, с кем подписывать договор — с Элмерзом или с вами. Поверьте — это щедрое предложение. Вам, как никому другому в Карлайле, известно, что конезавод приносит одни убытки. Вашему супругу давно следовало его продать. Я покупаю Альтаира вовсе не для того, чтобы он выиграл Большие Анзорские скачки под седлом моего жокея. Это утопия. Он не способен их выиграть ни при каком раскладе. Но из него может получиться хороший производитель.

Я кашлянула, давая понять, что довольно уже слушала его, и он, еще раз поклонившись, удалился.

— Вы совершили ошибку, Рэйчел! — кажется, Валери обретала голос, только когда мы оставались вдвоем. — Вы не родственница Шарлотте и Нэйтану. Они не любят вас и никогда не полюбят. Так зачем вам подобная обуза? Прошу вас — взвесьте всё еще раз хорошенько. Принимая на себя такие обязательства, вы, по сути, потеряете возможность снова выйти замуж. Так стоит ли заботиться о чужих детях в ущерб своим интересам? Конный завод вам все равно придется продать — в противном случае он утянет на дно всё поместье. Но даже это не даст вам нужной суммы для содержания Карлайл Холла. Вам придется экономить на всём, в то время как став свободной, вы сможете позволить себе обзавестись собственным домом в столице. Вы очень скоро пожалеете о принятом решении.

Я ответила негромко, но твёрдо:

— Благодарю вас за заботу, Валери. Но позвольте мне всё-таки совершить эту ошибку.

Я не заметила, что мистер Элмерз вернулся в столовую, и вздрогнула, когда он повторил слова жены:

— Да-да, вы пожалеете! — взгляд его был полон гнева.

— Возможно, — не стала спорить я, — но сейчас менять свое решение я не намерена. Более того, вступив в права опекуна, я уже позаботилась о том, к кому перейдет право опеки в случае, если со мной что-то случится — это будет мой кузен, человек в высшей степени степенный и благоразумный. Он — священник и пользуется большим уважением в своем приходе.

Я посчитала нужным обозначить им это сразу — чтобы Чарльз понял, что стать опекуном Шарлотты и Нэйтана у него не получится ни при каких обстоятельствах. Не то, чтобы я думала, что мистер Элмерз способен пойти на преступление, но от человека подобного толка можно было ожидать чего угодно.

Он скрипнул зубами и бросил Валери:

— Мы едем в Литон! Немедленно!

Они вышли, и уже через несколько минут я услышала, как ко крыльцу подъехал экипаж. Бедный мистер Дэвис — представляю, что ему придется от них выслушать. Хотя он изначально был к этому готов, о чём и заявил после того, как искренне поздравил меня с верным, по его мнению, решением.

11. Конюший

Свои расходы Элмерзы завысили как минимум вдвое — и на наем дилижанса, и на пошив одежды (как будто для Карлайл Холла им требовались особые наряды!), и на консультацию с правоведом в столице. Но я не стала спорить и немедленно выписала чек.

Если меня и терзали угрызения совести за то, что своим поступком я причинила им серьезные неудобства, то эти угрызения исчезли после того, как мистер Элмерз, перебрав с вином, высказал мне всё, что он думал и обо мне, и о Майкле, и о детях. А Валери еще поддакнула ему, заявив, что ей жаль Шарлотту, которая при таком опекуне, несомненно, не сможет стать настоящей леди.

Они тогда как раз вернулись из Литона, и, кажется, разговор с мистером Дэвисом вышел совсем не таким, как они рассчитывали.

После всего сказанного не стоило и думать о поддержании хотя бы видимости дружеских отношений, и когда на следующее утро Элмерзы отбыли из Карлайл Холла, я не сочла нужным заверять их в том, что мы всегда будем рады их видеть. Они не постеснялись прихватить несколько старинных (хоть и не очень дорогих) вещичек из кабинета, а я сделала вид, что не заметила этого — в конце концов, Майкл был братом Валери, и если она хотела оставить что-то себе на память о нём, то так тому и быть.

Дети восприняли отъезд Элмерзов по-разному: Нэйтан с абсолютным равнодушием, а вот Шарлотта — с легкой грустью — она отчаянно скучала по отцу, и, возможно, тетя Вэл была той ниточкой, что связывала ее с Карлайлами и тем мифическим «высшим обществом», о котором Валери так часто говорила, но в которое и сама уже теперь вхожа не была.

Как только Элмерзы уехали, я особенно ясно осознала, какая ответственность легла на мои плечи. Я никогда не была белоручкой и не нуждалась в особой роскоши, но при этом я мало что понимала в хозяйственных делах и никогда не пыталась вникать в то, чем занимался Майкл. Впрочем, как раз у него я мало чему могла бы научиться — он сам был слишком небрежен в вопросах управления поместьем и полагал, что «всё должно идти само собой».