Вознесение (ЛП) - Кроуфорд К. Н.

Я присела, и мой взгляд остановился на пряди длинных каштановых волос на холодном полу. Я подняла их и осмотрела. Но с лёгким разочарованием осознала, что это мои волосы.

Желудок заурчал, и встав, я вернулась в спальню. Я открыла кухонный подъёмник, с радостью обнаружив там завтрак. Как только я всё забрала — поднос под серебряной крышкой, кофейник, кружку — и закрыла маленькую деревянную дверцу, подъёмник со скрипом начал опускаться.

Я прищурилась. Обычно этого не происходило до тех пор, пока я не ставила пустую посуду обратно.

Вздохнув, я налила себе кружку горячего чёрного кофе и поставила поднос на маленький деревянный столик у окна. Сняв крышку, я увидела свежеиспечённый хлеб, растопленный шоколад и клубнику. У меня уже потекли слюнки, и я села, принявшись за хлеб и шоколад. Но пока я ела, подъёмник снова начал поскрипывать. Добавка к завтраку?

Набив рот, я подошла обратно к подъёмнику и подняла дверцу. На сей раз я нашла там стопку одежды — аккуратно сложенные платья насыщенно-зелёного, чёрного, серого цветов. Достав их и развернув, я обнаружила, что они с длинными рукавами и подолом до лодыжек и пошиты из тонкой шерсти. Под ними лежало аккуратно сложенное нижнее бельё и небольшой деревянный ящичек.

Я быстро переоделась в одно из платьев. Мягкий материал скользнул по телу. Ощущался он тёплым и дорогим, как тонкий кашемир. И слава Богу, что у меня появились чистые трусики, и не придётся повторять свою несчастную рутину ежедневной стирки.

Будучи в свежей одежде, я взяла ящичек и открыла его. Там я обнаружила жёлудь, нанизанный на простую верёвочку.

Я улыбнулась. В Альбии жёлуди являлись древним символом удачи и отгоняли зло. Под ним лежала маленькая записочка, и я её развернула.

Закусив губу, я постаралась разобрать слова. Через несколько секунд я поняла, что там говорилось: «Чтобы отогнать зло», а пониже «Чтобы лучше спать». Почерк был элегантным и почти по-женски красивым.

Кто знает? Может, жёлудь сработает.

Я надела его на шею.

Мне нужно, чтобы он сработал.

Глава 9. Лила

Как раз когда я доедала завтрак, в дверь постучали. Я открыла и увидела Освальда, стоявшего рядом с высокой красивой женщиной, у которой были огромные ореховые глаза и кожа насыщенно-коричневого оттенка. Она носила небесно-голубое платье длиной до лодыжек, а на шее красовался огромный кружевной воротник кремового цвета. Её кудрявые волосы были собраны в пучок, открывая взгляду элегантные висячие серьги с жемчугом. Розово-золотистые румяна мерцали на её высоких скулах.

— Привет, я Лила.

Она похлопала ресницами.

— Рада познакомиться с тобой, леди Лила. Я леди Эмма Прэдхэм, хотя многие здесь зовут меня Сенешаль.

Освальд сморщил нос.

— Никто не зовёт тебя так.

Она выпрямилась.

— Ну, а должны. Это самый мой внушительный титул.

Я нахмурилась.

— Простите, а что такое сенешаль?

— Я управляю этим замком, — ответила она. — Заправляю финансами, надзираю над слугами и прочее, — она прищурилась, глядя на мою шею. — Прекрасный жёлудь.

Я бросила взгляд на Освальда.

— Спасибо. Это на удачу.

Она развернулась в коридоре.

— Ну, в наше время она тебе определённо понадобится. Зло всюду. Идём, — она кивнула в коридор. — Мы покажем тебе замок.

Я вышла за ними в коридор, играя с жёлудем на шее. Лучи солнца под углом падали через сводчатые окна. Днём здесь было намного лучше.

Пока мы бродили из комнаты в комнату, я подмечала красоту древнего замка. Планировка была намного проще, чем в замке Аида. По сути четыре крыла располагались квадратом вокруг центрального дворика. По углам поднимались высокие башни, пронизывавшие небо.

Освальд и Эмма провели меня по огромной кухне с широкими печами, построенными, наверное, тысячу лет назад, и я познакомилась с людьми, которые готовили мою еду. Многие комнаты были покинуты, мебель стояла под простынями. Ткань закрывала картины. Это место создавало ощущение померкшего величия, слава которого угасла со временем, а в воздухе витало облако печали. Мы прошли через библиотеку — два этажа книг с арочными потолками, расписанными голубой и золотой краской.

Несмотря на красоту вокруг, мой разум возвращался к событиям прошлой ночи — жаркая стычка с Самаэлем, болезненная магия, потусторонняя атака. По какой-то причине я отчаянно хотела, чтобы Самаэль поверил моим словам о призраке, но я понимала, почему он не верит. Та дурацкая ложь, которую я сказала в замке Аида.

С верхних этажей я смотрела в старые окна, покорёжившиеся от давности. Запущенный сад с цветами простирался по двору, и за ним уже никто не ухаживал. Я хотела вновь увидеть его живым. Буквально на мгновение мне показалось, будто я приметила там какое-то движение — проблеск распускающихся зелёных почек, оживших на моих глазах посреди зимы.

— Лила? — позвала Эмма. — Всё хорошо?

Иллюзия снова ускользнула.

Чёрт, у меня точно едет крыша. На мгновение я задалась вопросом, не я ли заставила почки появиться, как в замке Аида с белладонной. Но теперь всё пропало. Иллюзия.

Я моргнула, приводя мысли в порядок.

— Нам осталось ещё одно крыло, да?

Глаза Эммы сверкнули.

— Последнее — моё любимое.

Пока мы шли, я продолжала выглядывать в окно, мечтая увидеть там жизнь.

В последнем крыле Эмма завела нас в такой огромный зал, что он мог бы служить кафедральным собором из серого камня. Окна с решётками из ромбиков тянулись вверх на десять с лишним метров, впуская янтарный утренний свет, лившийся на пол. Под высоким сводчатым потолком висели люстры.

Эмма покружилась в пустом зале, и подол платья взметнулся вокруг её ног.

— Однажды, когда все сражения завершатся, нам нужно провести здесь бал, — она перестала кружиться и посмотрела на меня сияющими глазами. — Ты одна из счастливиц. Я слишком долго была здесь одна.

Освальд сдул с глаз завиток волос и прислонился к колонне.

— У тебя же есть я.

Она улыбнулась ему.

— И ты очаровательный коллега, но мне хочется романтики. Как у Лилы.

Должно быть, моя улыбка напоминала гримасу.

— Настоящая любовь. Это про меня.

Эмма повернулась к окну, поглаживая свой кружевной воротник.

— Когда ты станешь леди этого замка, нам, само собой, стоит снова возродить балы. Надеюсь, ты сделаешь Самаэля более весёлым. Мне кажется, он вечно был угрюмым. Но думаю, так было не всегда. Как думаешь, каково было в дни, когда Самаэль жил здесь? Я представляю, что всё было оживлённее, — её голос эхом отражался от высоких потолков. — Музыка, танцы, маскарады. Всё такое.

Я уставилась на неё. Когда Самаэль… жил здесь? В Железной Крепости?

Освальд скрестил руки на груди.

— Он просто не из тех, кто любит вечеринки, так? Я сомневаюсь, что пятьсот лет назад он был весельчаком.

— Погодите, — сказала я. — В смысле «когда он жил здесь»? Он был здесь пятьсот лет назад?

Эмма перестала кружиться и хмуро посмотрела на меня.

— Замок построили для него — подарок от одного из альбийских королей за помощь с подавлением северного восстания. Ты что, книжки по истории не читала?

Я вздохнула.

— Нет. Я только учусь читать.

Эмма широко раскрыла глаза.

— Очаровательно. То есть, тебе просто… приходится принимать как факт всё, что говорят тебе люди?

— Нет… всем приходится просеивать правду от лжи. Книги тоже могут врать, — заметила я. — И даже фотографии, как я недавно узнала.

— О? — Эмма пристально присматривалась ко мне, пока её омывали лучи утреннего солнца. — Знаешь, Самаэль сказал нам, что женится на тебе, но не сообщил, зачем запер тебя одну в комнате. Я знаю, что в замке Аида что-то случилось, но не в курсе, что именно.

«Вот и хорошо». Надо, чтобы они думали, будто мы с Самаэлем влюблены.

— Он просто заботится, чтобы я была в безопасности до свадьбы. Как ты и сказала, зло всюду вокруг нас. Но давайте не зацикливаться на этом. Когда я стану графиней и буду руководить этим замком, нам надо возродить сад. И мы будем закатывать здесь вечеринки. Мы можем позвать музыкантов из Библиотеки.