Снежная Леди (СИ) - Соколова Надежда Игоревна

Я не договорила: гномка со скоростью раненого слона бросилась к своему пока еще благоверному, за считанные секунды достигла камина, вытащила гнома из кресла и под изумленными взглядами всех присутствовавших поволокла его к выходу.

— У гномов развод считается позором, причем в первую очередь для женщины: она не смогла удержать мужа, — сообщил позади меня отрешенный голос инкуба.

— Было бы кого удерживать, — фыркнула я, вспомнив Славку. — Тоже мне, баран на поводке. Удерживать его надо.

— Вы странно мыслите, шантара, — последовало задумчивое. — Во всей Цепи Миров найдется один-два мира с подобными взглядами у женщин. Но те миры точно магические.

— Вот такой мой родной мир, хоть он и без магии, — я повернулась к элегантному инкубу.

Коричневые брюки и под цвет им пиджак на удивление гармонично смотрелись с молочного цвета рубашкой и туфлями. Посверкивавшие на манжетах запонки наводили на мысль о драгоценных камнях. Гладко уложенные волосы являлись последним штрихом, завершающим образ этакого уверенного в себе, состоятельного щеголя.

Он смотрел на меня внимательно, изучающе, будто пытался понять, что я за существо, и сделать для себя определенные выводы.

— Простите, шантар, но раз здесь я больше не нужна, то я вернусь в кабинет.

— Позвольте вас проводить, — в принципе, ожидаемо, особенно после откровения лейты.

 Я качнула головой:

— Не стоит. Я и сама найду дорогу. Хорошего вечера.

Пока шла к двери, чувствовала между лопатками этот изучающий взгляд. Хотелось бы верить, что инкуб отступится, поймет, что в его обществе я в ближайшее время точно не буду нуждаться. Но, похоже, он не привык, когда ему отказывают, и мое поведение распаляет его все больше.

«Охотники, — проворчала я мысленно, — все бы им за добычей гоняться. Никак не могут понять, что «нет» значит «нет», а не «да, но позже».

Ночь прошла на удивление спокойно. Я спала, раскинувшись на широкой постели, наслаждаясь комфортом и одиночеством. В ту минуту мне никто не был нужен. Хватало понимавшего меня дома и лейты, частенько приходившей на помощь. Наверное, Арина была права: в моем сердце еще оставались чувства к Славке, и впускать туда кого-то другого я не желала. Не сейчас.

В кои-то веки я выспалась и проснулась не просто отдохнувшей, но бодрой.

Завтрак из хорошо поджаренных гренок, гречневой каши на молоке и свежего апельсинового сока я тоже поглощала в одиночестве, рассматривая узоры и сценки на посуде. Диковинные птицы и животные завораживали своим внешним видом. Голубая косуля, сиреневая мышка, оранжевый козленок — они резвились и играли на лугу и явно намекали на необходимость немедленно обратиться к психиатру.

На очередной стук в дверь кабинета я отреагировала со смирением.

— Русалка просит хозяйку зайти в ее номер, — сообщил Парис, буквально сверля меня взглядом.

Глава 11

Любовь, как роза, роза красная,

Цветет в моем саду.

Любовь моя — как песенка,

С которой в путь иду.

Сильнее красоты твоей

Моя любовь одна.

Она с тобой, пока моря

Не высохнут до дна.

Не высохнут моря, мой друг,

Не рушится гранит,

Не остановится песок,

А он, как жизнь, бежит…

Порадовавшись, что на мне полностью закрытое серое платье длиной до колен, и ничего лишнего Парис не увидит, я кивнула:

— Сейчас подойду.

Парис поколебался, но из кабинета все же вышел. «Ты им нравишься. Обоим»,

— вспомнила я слова лейты и встала из кресла. Надеюсь, сцены ревности мне никто устраивать не станет.

Не устроил. Шел молча рядом, благо ширина коридора позволяла, и периодически косился в мою сторону. У номера русалки все так же молча остановился, убедился, что я зашла, и удалился. Отконвоировал, называется, видимо, чтобы по дороге ко мне инкуб не подошел.

— Вита, — ярко-красные пухлые губы Василины раздвинулись в довольной улыбке, — мне подарок прислали. Угощайся.

Подарок оказался стеклянной бутылкой, наполненной вишневой жидкостью.

— Вино? — я села на бортик, внимательно рассматривая бутылку. Высокая, пузатая. Если откроем, то напьемся до зеленых чертей.

— Оно самое. Друг из эльфийского княжества порталом переправил. Говорит, выдержка несколько лет, должно быть м-м-м-м…

— Сопьемся, — авторитетно заявила я, вспомнив, как на своей свадьбе выпила целых три бокала шампанского. Развезло меня тогда конкретно. До танца на столе не дошло только потому, что я уснула минут через десять после выпитого.

Сейчас пить я не хотела. Мало гостинице проблем, еще пьяной хозяйки она не видела.

Василина к моему отказу отнеслась с пониманием, попросила составить компанию хотя бы просто в качестве слушателя и организовать закуску. Она собиралась снимать стресс исконно народным способом.

— И ведь, гад такой, — привалившись к бортику напротив меня, пьяно вздыхала она уже через пятнадцать минут, цедя уже четвертый бокал вина и заедая его сырно-мясной нарезкой, — поначалу притворялся нормальным тритоном, аде… адевка…

— Адекватным, — подсказала я, переместив в комнату любимое кресло и сидя в нем.

— Вот! Ик! Им! Клялся в любви, ик. Обещал. Ик. На руках носить… Ик! И что? Ик! Не успела я, ик, к подружке, ик, на пару часиков, ик… А он уже… С кикиморой! Ты кикимор видела?

Я качнула головой. До кикимор я еще не дошла.

Василина взмахнула рукой. Я испугалась, что ее магия неадекватно отреагирует на уровень алкоголя в крови хозяйки, и тут случится мини-землетрясение. Но нет. Передо мной появилось нечто вроде голограммы — объемное изображение темнокожей красавицы с томным взглядом и надутым губами.

— Вот. Она. Стерва. Адель. Певичка. Он. Мне. С ней. Изменил…

На последнем слове Василина отключилась. Я задумчиво посмотрела сначала на голограмму, затем на храпевшую Василину, и приказала гостинице:

— Позови Париса.

Оборотень появился в комнате буквально сразу же.

— Она напилась и спит, — я кивнула на Василину. — Что делать? Она в воде не захлебнется?

Парис покачал головой:

— Вода для русалок дом родной. В этой стихии они могут прожить в любом состоянии.

Что ж, одной проблемой меньше.

Я поднялась из кресла, приказала гостинице убрать все лишнее и вернулась в кабинет в сопровождении Париса.

— То, что произошло вчера с Линой, и ваш совместный ответ семейной паре, — нравоучительно начал Парис, пока мы поднимались по мраморным ступенькам, — недопустимо в нормальной гостинице. Прошу вас учесть…

— Парис, извините, вы давно здесь работаете? — оборвала я его.

— Больше десяти лет.

— И все это время из-за любой проблемы обращались к действующей хозяйке?

А что вы все делали, когда гостиница стояла без хозяйки? Закрывались на ремонт? — насмешливо поинтересовалась я, вполглаза наблюдая за реакцией собеседника.

 Он покраснел, и я поняла, что угадала.

— Пока хозяйка здесь я, в гостинице будут применяться те методы, которые я сочту нужными. Лейта сообщила, что… Парис, не бледнейте! Еще инфаркта мне тут не хватало.

— Вы… Слышите лейту?..

Я кивнула.

— Да, мне уже сказали, что во мне течет кровь первой хозяйки. Я о своей родне мало что знаю, так что все возможно.

На этом разговор был исчерпан. Парис с задумчивым видом дошел со мной до кабинета и отправился по своим делам.

Я уселась в кресло, с наслаждением почувствовав комфорт и уют. Кожаные спинка и подлокотники обнимали меня, словно руки любимого. «Дожили, — невесело хмыкнула я про себя, — вместо нормальных отношений сижу в кресле и представляю себе невесть что». Мысли перескочили на голограмму, увиденную в номере Василины. Кикимора меня впечатлила. Этакая экзотическая красавица, сошедшая с какого-нибудь глянцевого журнала. Тонкий стан, пышные формы, уверенность во взгляде. Адель, как назвала ее Василина, твердо знала, что ей нужно. Этакая роковая женщина. Ничего удивительного, что тритон попался в ее сети.