Вероника из Тарлинга (СИ) - Грез Регина

«Остановись, вздорная девчонка! Ты осмелилась перечить отцу!»

«Я узнала о вас всего две зимы назад. Но матушка утверждала, что вы были храбрым солдатом и остались на поле сражения. Благодарю, что подарили мне дружбу с Терезой! Будь я уверена, что она жаждет очаровать принца, сбежала бы из Тарлинга вместе с ней и помогла добраться до трона. Но Тереза хочет изучать медицину, при том даже за порог вашего дома ступить не может, слуги не спускают с нее глаз, словно она белочка в золотой клетке и сорит изумрудами».

«Не смей больше носить ей книги о путешествиях и единорогах, покорных лишь невинным девам. Иначе вовсе запрещу видеться с сестрой! Поверь, дочь моя, я хочу для вас лишь наилучшего… Мне самому тягостен будет запрет, но ты не оставляешь выбора».

— Как прикажете, господин барон! Но в разлуке мы обе погибнем. И это будет на вашей совести.

Вероника не заметила, что произнесла последние слова вслух, едва не наткнувшись на высокого мужчину, идущего ей навстречу и не думавшего посторониться. Знакомый хрипловатый голос насмешливо произнес:

— Похоже, вы всегда так задумчивы по утрам. Вам следует обзавестись надежным провожатым, Вероника… Я издали заметил тебя.

Она вскинула голову и снова увидела перед собой темные, почти черные глаза, в глубине которых таилась давняя боль. Мрачный рыцарь на сей раз не прятал лицо за куском темной ткани, видно, надеялся, что в эту пору на улице будет немного людей, но сама она узнала бы его и в толпе — по одной лишь статной фигуре и богатому одеянию нездешнего покроя.

Повинуясь порыву отчаянной смелости, Вероника решительно произнесла:

— Вы же знакомы с герцогом? Скажите прямо, он хороший человек?

Рыцарь чуть нахмурился и сразу же стал серьезным.

— Смотря для кого, Вероника. Похоже, ты боишься обмануться в своем герое.

— Боюсь — это правда, — быстро согласилась она. — Я с малых лет люблю сказки, а жизнь порой гораздо печальнее и страшней. Но я умею различать свет от тьмы, меня не так-то просто запутать.

— Так, может, именно герцогу следует бояться разочаровать тебя.

— Право, ваши слова очень чудны! По сравнению с ним я серая птичка — коноплянка. Что господину до моих забот…

Она даже не отшатнулась, когда рыцарь осторожно взял ее за плечи и наклонился ближе, словно желая придать особый вес своим словам.

— Ты — капелька крови Тарлинга. Частичка города, где осталось его раненое сердце. Ты — дитя земли, за которую он был готов умереть. Будь уверена, ты очень дорога ему, Вероника.

Не дослушав, пораженная внезапной догадкой, она громко воскликнула:

— Вы были там, верно? Вы сами видели, что стало со Снегирями? Если так, не нужно прятать шрамы, вы могли бы гордиться ими… пусть позор ляжет на тех, кто с вами такое сотворил!

Едва вымолвив последние слова, Вероника в страхе зажмурилась, потому что лицо мужчины исказила гримаса досады.

— Умоляю простить! Я не желала нанести вам обиду, я только хотела сказать…

— Я услышал довольно!

— Вы не сердитесь? Моя прямота могла показаться вам оскорбительной.

«Что же со мной такое, я сейчас будто читаю наизусть признание госпожи Блюмквель в сцене на балконе из романа ссыльного барона де Моне… Зачем мне хочется выглядеть перед ним благородной дамой, напрасно… неловко…».

Отчего-то вдруг ей стал необычайно важно его доброе мнение о ней, но рыцарь холодно проговорил:

— Ты же спешишь домой? И раз теперь мы соседи, нам в одну сторону. Держись за мою руку, чтобы не поскользнуться. Хочу побыстрее доставить тебя старушке Марлен.

Немного смутившись, она приняла его предложение, и только робко спросила:

— Откуда вы знаете мою бабушку?

Голос мрачного спутника заметно потеплел:

— Вчера она немного посидела с нами у очага, Баффо налил ей горячей похлебки, а Ламарк предложил кусок цыпленка и ломоть бисквита.

— Сладкое ей нельзя!

— Именно так она и сказала, отказавшись от второй порции яблочного пирога. Теперь Ламарк хочет ее нарисовать. Когда сам немного поправится.

«Значит, они поселились с нами под одной крышей, и я уже сегодня могу еще разузнать о Маликоре… Но разве Лежьен болен…».

— А что случилось с Ламарком? Он нездоров?

— Пустяки, легкая простуда. Пара дней в постели, теплое питье и слабость пройдет. Марлен обещала найти в сундуках целительные носки из козьего пуха.

— Да-да, матушка всегда одевала мне их в холода… Они будто и впрямь волшебные — скоро помогут.

Он шел уверенным, четким шагом, стремительно увлекая ее за собой, и, слегка запыхавшись, Вероника уже без особых церемоний схватила его за рукав куртки.

— Вы лекаря искали сейчас? Господин Мальте живет недалеко от дома барона д, Эберви. Но за услуги он берет серебро. Зато рядом с площадью есть лавка тетушки Барвинок. Так мы ее называем, она навестит Ламарка за вполне умеренную плату.

— Я ходил проведать коня и слуг. Они остались на Гостевом дворе у Хлебных ворот.

«Его друг болен, а он навещал коня вместо того, чтобы спросить совета целителя!»

— Жизни Ламарка ничто не грозит, — тихо заметил рыцарь.

— Вы умеете читать мысли?

— Твое молчание звучит осуждающе.

Вероника была растеряна — этот чужой человек за пару случайных встреч сумел вызвать в ней множество странных чувств: от неприязни и подозрения до глубокого интереса и невольной симпатии, ведь он был лично знаком с Контой. Ей вдруг захотелось, чтобы длинная, извилистая улица впереди не кончалась еще долго-долго…

Глава 6. "Дарующая свободу"

Конта не планировал снимать жилье в городе у мастеровых — то была задумка Ламарка. Уж очень хотелось ему поселиться среди простого люда, постичь душу ремесленников, окунувшись в их незамысловатый быт, разделить с ними стол и кров.

Потом на пути странников возникла Вероника — подвижная, словно ртуть, переменчивая, как небеса и чистая, как горный родник. Второй день ее образ поднимается в памяти — она сказала, ей нужна встреча с герцогом — что ж, это легко можно устроить. Наверно, подаст жалобу или прошение. Будет очень удивлена, узнав в случайном знакомом своего господина.

Баффо шепнул, что сродная сестра ее ни в чем не испытывает нужды, причем, отец их вовсе не погиб на войне, а является одним из самых родовитых людей в Тарлинге — до сих пор жив и довольно упитан. Однако Вероника старается не зависеть от его толстого кошеля. В таком случае, кроме старой Марлен у нее больше никого нет. Возможно, кто-то хочет воспользоваться ее непростым положением и склонить к дурным поступкам. Нужно ее защитить.

И вот новая встреча, словно судьба нарочно сводит их вместе посреди заснеженного города. Она уже не опускает глаза, не боится его внешности, а напротив, убеждает гордиться отметинами. Но ведь они получены не в бою…

Конта досадливо тряхнул головой, прогоняя жуткие воспоминания. "Завтра еще раз навещу часовню и загляну в собор. А после уже весь город будет трезвонить о моем появлении, не удастся побыть одному".

* * *

Разглядев впереди курточку знакомого подмастерья, Вероника оставила руку своего спутника и кинулась через площадь к фонтану. На краю его, сгорбившись, сидел мальчишка двенадцати лет. Рядом лежал холщовый мешок со снастями и пара клеток, где томились пойманные на заре птицы: взъерошенный щегол, пара беспокойных чечеток и маленький красногрудый снегирь.

— Ах, ты негодник! Опять за свое взялся. Ты разве не слышал распоряжения Бургомистра насчет снегирей? Немедленно выпусти! А не то пожалуюсь Бриону и тебя строго накажут.

Ничуть не испугавшись, юный сапожник шмыгнул посиневшим носом и, дерзко поглядывая из-под залатанного башлыка, просипел:

— Будешь вредной ябедой, не найти тебе хорошего жениха, Вероника. А потом превратишься в старую деву, как госпожа Кошачья угодница. Пфф… мяу!

От такой неслыханной дерзости Вероника на мгновение растерялась, и после решилась на более спокойные переговоры, хотя внутри все кипело от злости.