Женитьба дядюшки Жиля (СИ) - Кальк Салма

Мадлен позвала камеристку Одиль, чтобы помогла ей помыться и заплести волосы на ночь. Глядишь – и поможет от навязчивых мыслей. И руки помыть хорошенько, вот. О чём там говорила принцесса Катрин? Праздник послезавтра? Может быть, получится заглянуть на него ненадолго и исчезнуть? Всё равно у неё одно-единственное приличное платье, и то уже очень не новое и совсем не модное. В таком платье лучше всего – стоять у стеночки.

Правда, Одиль возрадовалась, как только услышала про праздник, и тут же начала трещать о том, что там Мадлен смогут увидеть какие-нибудь достойные мужчины, ведь в доме его милости бывает столько достойных мужчин! И у неё тоже одно на уме…

- Почему меня все так не любят, что хотят снова выпихнуть замуж? – спросила совершенно расстроенная Мадлен.

- Отчего же не любят? – удивилась Одиль. – Так наоборот же – заботятся. Чтобы было, кому вас и обогреть, и защитить.

- Много меня Ангерран обогревал и защищал, - фыркнула Мадлен.

- Не все же такие, - пожала плечами Одиль.

Она была ровесницей Мадлен, ей тоже вскоре исполнится двадцать семь. Но Одиль была замужем три года, а потом муж погиб, и единственный сын тоже умер. И брак Одиль был совсем не похож на брак Мадлен. Ну да она не дочь графа, ей можно было выйти за пригожего парня из людей Кресси. Жаль, что у неё так случилось. Жаль, что даже сына не осталось, у Мадлен-то хотя бы дочери. Они чудесные, а замуж их выдавать ещё не скоро – пока можно просто радоваться.

- Почитать вам? – спросила Одиль, когда Мадлен была помыта, заплетена и облачена в ночную сорочку.

- Нет, Одиль, спасибо, ступай, - никакие занимательные истории тут не спасут.

У Вьевиллей большая библиотека, и Мадлен разрешили брать там любые книги, какие ей глянутся. Она и берёт – себе, дочерям и камеристкам на развлечение. Но сейчас, увы, совсем не хочется читать ни про подвиги, ни про любовь.

Может быть, потом.

Мадлен ещё немного вспоминала проклятущего хромого принца… а потом уснула.

Жиль очень любил бывать в кабинете зятя-маршала – потому что это был не кабинет, а прямо райский уголок. В углу стояло апельсиновое дерево в кадке – его привезли из далёких южных земель. На дереве обычно восседала пара больших ярких попугаев – они умели разговаривать и время от времени выдавали что-нибудь необыкновенно смешное. Мужик, Жако, ругался, как заправский сапожник, а дама, Кара, пищала, охала и фыркала, как светская красотка. А ещё они летали по дворцу, нещадно подслушивали и потом повторяли всё это хозяину на разные голоса. На вопрос – зачем тебе эти болтливые холеры, зять только вздохнул и сказал – сначала, мол, понравились, а теперь куда их уже, паразитов? Паразиты при этом садились к нему на плечи, нежно тюкали клювами и говорили что-то вроде «Годфри хороший». Впрочем, маршал не оставался в долгу, и об обитавшем в доме Жиля его милости Котальдо, магически выведенном звере породы кошачьих, тоже отзывался весьма по-военному.

Вот и сейчас попугаи сидели на плечах хозяина, под деревом журчал небольшой фонтан – сестрица Катрин как-то заколдовала воду, что она всё время лилась на лопасти маленькой мельницы, на столе стоял графин с крепкой настойкой и стаканы, и лежала карта.

- Ты не боишься обсуждать при них государственные дела? – усмехнулся Жиль.

- Не боюсь, это они пусть боятся болтать, где не пристало, шеи сверну, если узнаю, - маршал Годфруа почесал клюв сначала мужику, потом барышне. – Ты же не боишься, что твой огромный кот выйдет погулять и задерёт вместо крысы какого-нибудь ценного придворного нашего с тобой величества? Ладно, к делу. Катрин рассказала, что ты придумал стоящую штуку, но расскажешь о ней сам.

Маршал разлил настойку по стаканам и пододвинул поближе к Жилю тарелку с полупрозрачными ломтиками вяленого мяса и кусочками копчёного сыра.

Идея магической стражи и магической связи была совершенно не нова, но там, где её удавалось внедрить в повседневность, поддерживать порядок в государстве было намного проще. Жиль встречал подобное – достаточно далеко отсюда, и изумлялся – почему эта простая мысль до сих пор не пришла в голову здесь никому толковому, а толковых вообще хватало.

- И где же мы найдём столько магов невысокой силы для этого дела, несомненно, благого? – поинтересовался зять.

- Думаю, найдём, потому что вообще магов больше, чем принято считать. Просто не все знают о себе, что они маги, и не все готовы этот факт открыто признать. Вот всех ли магов в своих владениях ты знаешь?

- Не уверен, - кивнул Годфри. – Я, конечно, давно уже велел докладывать обо всех магически одарённых детях, и всех их отправляю учиться, а потом беру на службу, но – и я сомневаюсь, что знаю обо всех, и далеко не все сеньоры вообще готовы вести учёт людей в своих владениях.

- Как же они тогда подати-то собирают, - усмехнулся Жиль.

- Как-то, очевидно, собирают. Я не лезу в дела нашего финансового ведомства, и полагаю, что кардинал Тальер способен с ним справиться без помощи армии. Впрочем, говорят, что казна переживает не лучшие времена.

- Ещё бы – и королевство переживает не лучшие времена. Почему никто до сих пор не придавил принца Марша? Без головы его армия развалится достаточно быстро.

- Займись, - вздохнул родич, подливая настойки. – Если ты думаешь, что у королевства одна голова, и та разумная – увы, я тебя разочарую. Мадам Екатерина, несмотря на весь свой ум, женщина, и не все готовы воспринимать её всерьёз. А его величество неспособен сам спланировать даже свой собственный день. Поэтому – что есть и как есть. Но если ты расскажешь её величеству о своей идее, да с интересными примерами, как ты можешь – возможно, она и согласится на тотальный пересчёт всех магически одарённых подданных. Если поймёт, какая от того может быть польза. Лично ей и укреплению династии.

- Лично ей – вряд ли. К слову, она желала получить в своё распоряжение мою Жакетту – личный целитель ей, видите ли, занадобился. А я дал ей от ворот поворот – нечего, девочке замуж надо и учиться. Так что она может меня и не послушать.

- Вот и скажи – чем больше магов выявить, тем больше целителей среди них отыщется. Глядишь, и ей какой-нибудь подойдёт. Кстати, а что думает госпожа Жакетта? Она согласна учиться и замуж?

- На удивление – да. Правда, она сама выбрала жениха, но тут уж я их обоих неволить не буду. Только надо бы добыть что-нибудь для него, а то совсем нищий, куда это годится. Должен ведь вырасти в весьма приличного мага.

- Вообще, всю эту развесёлую молодёжь нужно поощрить за смелые и решительные действия во время недавних беспорядков. Я и не думал, что сами справятся, а ведь справились – и короля спасли, и Рокелора поймали. Ну и положили сколько-то еретиков. И твоему будущему зятю вполне можно что-нибудь пожаловать. Но будет лучше, если о нём замолвим словечко не только мы с тобой, а кто-нибудь ещё.

- Например, твой младший сын или мой племянник?

- Например, - согласился маршал. – Кстати, ты виделся с племянником?

- Пока нет. Не уверен, что он обрадуется, если я появлюсь на пороге Лимея и пожелаю ему доброго здоровьица. Но – ещё надеюсь встретиться.

- Да, было бы неплохо, - согласился маршал, и разлил последние капли настойки. – За успех?

- За него.

- Ты не один приехал, я надеюсь?

- Нет, с охраной.

- Вот и славно. Послезавтра приходи сам и приводи всю свою молодёжь при параде – на праздник. Отдаём Лионеллу, точнее, ещё пока не совсем отдаём, только показываем, но уже скоро отдадим совсем, нынешней осенью. Пусть молодёжь повеселится.

Жиль изложил молодёжи соображение о необходимости повеселиться, пока означенная молодёжь грузила его на коня. Наверное, при этом они про себя ругательски ругались, но Жилю до того дела не было. Доедут домой – там Жакетта полечит проклятущую ногу.

Жакетта, как самая послушная дочь на свете, уже была дома. Выслушала и про ногу, и про праздник, и – только улыбнулась. Сказала камердинеру Венсану снять с Жиля сапоги, и пошла за какими-то волшебными притираниями, от которых стопа болела меньше. Позвала его милость Котальдо – пусть полежит возле больной ноги. Зверь отнёсся к просьбе весьма серьёзно, пришёл, потёрся об хозяйские ноги и позволил положить больную стопу на свою большую тушу и почёсывать себя пальцами.