Лучшие враги (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

— В Сартаре у Калеба превосходная репутация, — заговорил дед. — Никто не посмеет даже подумать о том, что его супруга не достойна уважения. За сильным мужем тебе не придется стесняться происхождения.

Как он сказал? Стесняться? Я с трудом сдержала издевательский смешок.

— Он тоже считает, что ему выгодно жениться на незаконнорожденной темной чародейке? — уточнила я и кашлянула. Поперек горла встал ком, не позволяющий пить отвратительную коричную бурду и любезно говорить, разве что шипеть проклятия.

— Этот брак выгоден абсолютно всем! — отрезал дед. — Калеб войдет в ковен Истванов и не потеряет право наследовать состояние семьи Грэм.

Зато теперь понятно, отчего великий Парнас так и не сподобился официально усыновить осиротевшее чадо своего любимого ученика, погибшего от когтей демонического создания.

— У тебя еще две незамужние внучки, — напомнила я о существовании Люсиль и Эбигейл. — Почему именно мне выпала такая… великая честь?

— Ты единственная нуждаешься в помощи. Я обязан позаботиться о твоем благополучии.

— Калеб в курсе свадебных планов? — сдержанно спросила я, и видят демоны сдержанность далась мне нечеловеческим усилием. Даже не подозревала, что способна проявлять волю, потрясающую даже мое воображение.

— Естественно, — кивнул дед.

Я отставила чашку с почти нетронутым чаем и нахально заявила:

— Благодарю за выгодное предложение, но нет. Замужество с Калебом Грэмом могло привидеться мне только в очень страшном сне, как в принципе любое замужество. К счастью, я сплю без сновидений.

— Это был не совет, Эннари, — перебил меня дед. — Брачное соглашение подписано. Выбери дату, чтобы официально объявить о помолвке и обменяться родовыми символами.

— Какое ещё соглашение? — к собственному стыду, я так опешила, что чуть не забыла закрыть рот.

На письменном столе хлопнула крышка шкатулки. Стремительно рассекая воздух, к нам прилетел свернутый трубочкой свиток. По приказу деда он резко развернулся и повис на уровне глаз перед моим лицом. Пришлось щелкнуть по свитку ногтем, заставляя его отлететь подальше. А то тычут носом, как нашкодившего щенка!

Черным по белому, вернее, синим по серому в соглашении было написано, что дед безвозвратно — полагаю, это ключевое слово договора — вручает свою внучку Эннари Истван, обладающую темным даром, в руки Калеба Грэма, мужчины с отбитым чувством самосохранения. Видимо, других претендентов превратить семейного приблудыша в честную чародейку не нашлось. Или совсем не искали. Зачем далеко ходить, если в замке счастливо живет ничейный, буквально бесхозный жених?

— Нет! — коротко вынесла я вердикт, хотя очевидно, что мнение будущей невесты никто учитывать не планировал.

Главное, не разозлиться! Злятся только слабаки, а я сильная и независимая чародейка! А что свет в кабинете померк и густились тени, так просто за окном давно не полдень — завечерело.

— Дело решенное, Эннари, — припечатал дед.

Что ж, даже у сильных и независимых чародеек иногда сдают нервы… От уголка свитка потек черный полупрозрачный дымок. Секунду погодя он вспыхнул, как факел. Вокруг вытянулись изломанные контрастные тени. Сквозь пламя мы с дедом буравили друг друга пристальным взглядом. Узкие губы Парнаса дернулись в едва заметной усмешке.

Когда в воздухе остался висеть обгоревший клочок с чудом сохранившимся хвостиком от подписи Калеба, свиток начал выплетаться заново. Первоначальный вид он возвращал эффектнее и гораздо быстрее. В моей голове ещё не укоренилась мысль, что эти двое скрепили соглашение магически, а бумага уже в целости и сохранности висела в воздухе. Родовая печать Истванов нахально поблескивала в сгустившемся полумраке.

Любой маг, даже самый плохенький, знал, что проигнорировать эту самую печать — чистой воды самоубийство, обязательно начнется черная полоса. Длиною в жизнь. Не исключаю, что и после смерти тоже сильно не повезет. Возможно, потеряется завещание, и какой-нибудь ушлый некромант превратит меня в домашнего питомца… А я окажусь настолько неудачливым умертвием, что не сумею оставить ему шрамы от когтей. Как подумаю о таком печальном исходе, так мурашки по спине бегут. Табуном!

Судя по каменной физиономии, уважаемый дед разрывать сделку не собирался и планировал отправить меня под венец, даже если придется отвесить пинок для ускорения и решимости. Но ведь родовая печать Грэмов тоже стоит на бумаге…

— Хорошо, — поднимаясь с кресла, произнесла я таким тоном, чтобы не оставалось сомнений, что это «хорошо» буквально означает «еще посмотрим». — Думаю, нам есть что обсудить с женихом. Поздравить… друг друга. Дату помолвки опять-таки назначить. Пойду, если вы, дедушка, не против.

Я сорвала замерший в воздухе свиток, словно тряпицу, подвешенную на прищепку.

— Встретимся за ужином, Эннари, — намекнул Парнас, что семейные посиделки нельзя пропускать. И даже убийство жениха вообще не повод.

— Приятного чаепития, дедушка.

Из кабинета я вышла с гордо поднятой головой, расправленными плечами и прямой спиной. Просто внутри поселилось странное ощущение, будто разговор встал колом, а теперь этот кол не давал ссутулиться. И только шлейф из темноты, несущийся следом за мной, да мигающие лампы тонко намекали, что чародейка немножечко, буквально самую-самую малость раздражена.

Лишь бы освещение потом не пришлось менять… По совершенно необъяснимой причине, когда я была самую малость раздражена, обязательно издыхали магические светляки. Очень нервные создания! Чуть что, безвозвратно гаснут.

На третий этаж гостевой башни я не поднялась, а буквально взлетела. Даже не запыхалась, словно несущиеся следом тени выплелись в крылья и придали нужное ускорение. Постучала в дверь. Три раза. Негромко. Думала, придется ждать или дожидаться, что ещё хуже — ненавижу караулить, но дверь открылась без бесящих пауз.

Калеб успел переодеться в рубашку и широкие штаны. Из пучка выбились пряди, спадали на шею и уши. Завязал бы волосы, что ли, в приличный хвост, а то выглядел непозволительно, по-домашнему. Не для судьбоносного разговора.

— Это я должна была обнаружить в родовом гримуаре? Оригинальный способ делать предложение! Встать на колено и попросить — каменеют суставы и язык?

Кстати, я же проклятие похожее знаю! Надо записать в рабочий гримуар, чтобы не забыть использовать. Ни разу не практиковала на людях, отчего бы не сейчас? Можно на женихе. Что он стоит ничем не проклятый, здоровенький и страшно бесящий.

Не отводя взгляда, недрогнувшей рукой я припечатала свиток к крепкой груди мужчины:

— Разорви.

Только собралась гордо удалиться, как в спину прилетел возмутительно-спокойный отказ:

— Нет.

Я обернулась недоверчиво и очень медленно, все еще полагая, будто ослышалась. Прозрачно-голубые глаза Калеба походили на ледышки. В них было невозможно увидеть мысли, но совершенно точно читалось любопытство. И он не думал ловить злосчастное соглашение, более того спрятал руки в карманы. Заметно измятый листок валялся на полу между нами, куда, по всей видимости, отлетел.

— Что ты сказал? — вкрадчиво уточнила я.

— Назови хотя бы одну причину, почему мне не взять в жены привлекательную, невинную наследницу знаменитого рода Истван, за которой дают очень приличное приданое? — изогнул он левую бровь.

Ничего себе неожиданность! Мысленно я представляла, что Калеба фактически насильно принудили скрепить брачное обязательство, но, похоже, ошиблась.

Мы оба были обязаны деду. Калебу он дал защиту и дом, мне оплатил учебу и достойное содержание. Конечно, от матери я получила кое-какое наследство, но на девять лет безбедной жизни этих денег не хватило бы, а стипендия подданным соседних королевств не полагалась.

— Мы не торгуемся, — с предупреждением в голосе вымолвила я. — Разорви соглашение.

Он бросил на меня взгляд из-под ресниц и начал наступать. Я гадала: поднимет ли Калеб магический документ или перешагнет и когда вообще остановится. Не задумываясь, он наступил на свиток, словно тот совершенно ничего не значил.