Не пара (СИ) - Зика Натаэль

Дойдя до двери, мысленно перевел дух и позвонил.

— Баба, я открою! — раздалось за дверью, замок щелкнул, и на Влада уставились серые глазенки. — Баааб! Это просто дядя!

— Какой еще «просто дядя»? — донесся женский голос. — Катя, кто пришел?

Влад улыбнулся девочке и протянул ей пакет:

— Держи, кнопка! Это все тебе.

— Катя нерешительно протянула ручку и ухватила яркую коробку:

— Это мне?

— Да, и вот это тебе и это, — Влад показал пакеты. — Ты меня впустишь в дом? Я к вам в гости, можно?

— Катя, немедленно закрой дверь! Кто там пришел?

Влад понял, что пора брать инициативу в свои руки, иначе он так и простоит под дверями и шагнул в прихожую.

— Неси подарки в комнату, а я на кухню, надо там все это оставить, — обратился он к девочке. — А то у меня сейчас руки отвалятся.

Катя побежала в комнаты, а Морозов свернул в кухню, с облегчением сгрузил на стол коробки, а затем вручил остолбеневшей Марии Алексеевне, маме Аси, съедобный букет.

— Добрый день, Мария Алексеевна! — поприветствовал он ее. — Как Ваше здоровье?

— Не дождетесь, — пришла в себя женщина. — Ты что здесь забыл, Морозов?

— И я рад Вас видеть, Мария Алексеевна! А где Ася?

— В магазин пошла и ты бы забрал все это и потерялся еще лет на семь, а лучше навсегда.

— В кухню влетела Катя, блестя глазами:

— Баб! Смотри — это весь щенячий патруль! Вот Крепыш, а там еще Гонщик и Рокки и Маршалл!

— А вот еще тебе, — протянул ей очередной пакет Влад и когда девочка, взвизгнув, унеслась обратно в комнату, обратился к женщине. — И не надо меня глазами прожигать. Я не знал, понимаете? Ася мне ничего не сказала.

— Ну, узнал и что это меняет?

— Это моя дочь и я хочу принимать участие в ее воспитании!

— Это ты сначала у Насти спроси, нужно ли ей твое участие. Теперь.

— Мария Алексеевна, давайте не будем ругаться. Пожалуйста! Я пришел с добрыми намерениями. Поставьте-ка чайку, вернется Ася, посидим, попьем и поговорим.

Женщина вздохнула и пошла с чайником к раковине.

Влад огляделся.

Чистенько, но бедненько. Мебель старая, холодильник, плита доисторическая. Не шикуют, это заметно.

Хлопнула дверь и мужчина напрягся — сейчас предстоит самое сложное.

— Мама! Смотри, что у меня есть!!! — вылетела в прихожую девочка.

— Котенок, подожди, дай разуюсь. Ты где это взяла? — Ася зашла в кухню и на секунду замерла, увидев Влада.

— Это просто дядя принес, — простодушно делилась Катя. — А еще вот, сколько всего, — показала на заваленный коробками стол. — Дядя пришел в гости.

— Дядя ошибся квартирой, Котенок, это все для другой девочки, — ласково наклонилась к ребенку Ася. — Беги-ка в нашу комнату и принеси все, что он тебе дал.

— Ася, не делай этого, — вступил Влад, увидев, как округлились глаза дочери. — Она ни в чем не виновата, не наказывай ребенка за мою вину!

— Катя, пойдем в комнату, и ты мне покажешь, что у тебя есть, — опомнилась бабушка.

Влад и Ася остались на кухне одни.

— Ася, я сегодня узнал, что Катя — моя дочь. И как узнал — вот, — Влад развел руками и улыбнулся. — Не прогоняй меня, пожалуйста! Давай просто выпьем чай и поговорим.

— О чем?

— О Кате. О нас.

— Нет никаких «нас», Владик. Уже семь лет как нет. Зачем ты пришел?

— Я хочу видеть дочь! И нам с тобой давно надо было поговорить. Ася, я виноват… Дурак был. Прости меня, мир? — и он протянул девушке футляр из ювелирного.

— Зачем тебе дочь? Ты поиграешь и уедешь, что я ей скажу? Прошу, уходи, так будет лучше для всех.

Поскольку Ася не сделала попытки взять футляр, Влад сам его открыл и показал содержимое:

— Смотри, это тебе. Прямо под цвет твоих глаз!

— Морозов, ты неисправим! Не надо от меня откупаться, я по-прежнему не продаюсь! Просто уходи, — девушка даже не посмотрела на украшения.

— Ты не понимаешь, я могу дать вам с Катей весь мир, не лишай себя этого.

— Мне ничего от тебя не надо, и своего ребенка я в состоянии обеспечить сама..

— То, что я могу ей дать, ты дать не сможешь.

— Не все измеряется деньгами, не все продается и покупается, Влад.

— Да что ты об этом знаешь? Рассуждаешь о том, о чем представления не имеешь! — он начал злиться. — Я могу отвезти ее позавтракать в Ниццу, а на ужин в Милан. Могу купить ей любые игрушки. Сколько угодно! Оплатить ей обучение и проживание в лучшей школе в Европе. Ты собираешься лишить нашу дочь будущего? Пусть, как вы, прозябает в хрущевке и сосиски по праздникам ест?

— Так, разговор окончен, выметайся!

— Постой, Ася, я не хотел обидеть, — пошел на попятный Влад. — Пойми, я хочу для своей дочери все самое лучшее!

— Самое лучшее, что ты только можешь для нее сделать — это исчезнуть и никогда не возвращаться! — воскликнула Ася. — Я не дам ее превратить в такую же бесчувственную скотину, как ты!

— Ася, я же по-хорошему пришел, ну зачем ты в бутылку лезешь? Да, натупил, дурак был, перед друзьями выпендрился, но я же уже извинился! А про Катю я и не знал, ты ведь сразу уехала.

— Что ты от нас хочешь, Морозов? — устало спросила Анастасия. — Ты отказался от меня семь лет назад, растоптал и измарал в грязи все светлое, что между нами было. Я собрала себя из кусочков и снова научилась жить. Зачем ты пришел? Уходи в свою золотую жизнь и забудь про нас. Если ты на самом деле раскаиваешься, то сделай так, как я прошу!

— Я не могу уйти и забыть. Я вспоминал тебя каждый гребаный день в эти годы!

— Сочувствую, ты так страдал! Наверное, даже фуагра поперек горла застревала и вставать переставал? А что ж ты даже ни разу не позвонил? А, я знаю, там, где ты жил, не было сотовой связи! За подарки для Кати спасибо, но больше ничего приносить ей не надо. Уходи! И забери это, — показала пальцем на футляр. — Найдешь, кому подарить.

— Значит, ты так, да? Я же по-хорошему хотел, Ася! Квартиру бы тебе купил нормальную, деньгами бы не обидел, а ты!

— А я не продаюсь, Морозов.

— Это мы еще посмотрим, — зло выдохнул Влад и стремительно вышел из квартиры, саданув дверью.

Глава 7

Услышав, что грохнула входная дверь, в прихожую выскочила мама:

— Настя?

— Ничего, мама, — обессилено прислонилась к стене девушка. — Он ушел.

— Может быть, ты зря так? Надо было как-то подипломатичнее, пусть бы думал, что ты не против, покормила бы его завтраками, а там, глядишь, ему или надоело бы или уехал.

— Не умею и не люблю притворяться и врать. Причем, это ты меня так воспитала, — улыбнулась Ася. — Подурит и отстанет.

— Ой, не знаю, дочка. Смотри, конечно, сама, но я боюсь, что он теперь воспримет твой отказ, как вызов и примется добиваться своего всеми способами. Не хотелось бы, чтобы ты опять из-за него ночей не спала, да и Кате не нужны потрясения.

— Ничего не будет, не успеет никого потрясти. Я резюме разослала.

— Думаешь, так легко найти в Москве работу?

— Нелегко, но у меня, как-никак специальность есть. Должно же мне повезти в кои-то веки? Уедем и он нас никогда не найдет, — Ася помолчала и продолжила. — И не вспомнит.

Мать печально посмотрела на нее:

— Ох, дочка. Хочется верить, но он упертый. Как бы не пожалеть потом.

— Мама, ну что ты такое говоришь? Где это он упертый? Семь лет не вспоминал и припеваючи без нас жил и вдруг отцовские чувства проснулись? Верю, верю! Пошли лучше на самом деле чай пить и давай больше не будем о Владе, ладно?

— Ладно. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Знаю! Катя! Котенок, беги к нам, мы чай пить собираемся!

Ася старалась, чтобы ни дочь, ни мама не заподозрили, что у нее кошки на душе скребут, она что-то рассказывала, смеялась и облегченно вздохнула, когда чаепитие подошло к концу.

— Ма, я хочу гулять. Можно?

— Мама, сходишь с ней, — спросила Ася мать. — Я хотела ванну принять.

— Да, конечно, схожу! Куда пойдем, Котенок?

— Не ходите никуда, — занервничала Ася. — Пусть Катя во дворе погуляет, у нас тоже есть качельки. А ты на лавочке посидишь.