Академия драконов. Золотая пыль (СИ) - Иванова Инесса
Велизия, выдержав паузу и не обращая внимания на становившиеся всё более сердитыми постукивания, наконец, приотворила дверь, но так, чтобы у стучавшего не было ни единого шанса увидеть, что происходит внутри.
— Доброго дня! — послышался высокий гнусавый голос. В его тоне сквозило лёгкое замешательство, смешанное с обидой и нетерпением.
— Доброго, господин, — ровно ответила Велизия и даже умудрилась сделать книксен, не приоткрывая больше дверь ни на сантиметр.
— Я пришёл к новой адептке, — тут говоривший повысил голос, вероятно, рассчитывая, что я его услышу. — И у меня нет времени разговаривать в коридоре!
— Извините, господин, но я не могу вас сейчас пустить, — мягко возразила Велизия. Всё-таки матушка умела прививать хорошие манеры даже слугам! — Госпожа приняла ванну и не одета. Если вы зайдёте вечером, после того, как она вернётся со встречи с куратором, назначенной через сорок минут…
— Ах, осталось сорок минут! — вскрикнул гнусавый голос таким тоном, что мне стало жаль его обладателя. — Надо торопиться. Прочь с дороги!
И не успела Велизия мягко возмутиться, как послышалось короткое заклинание, и служанка остолбенела, застыв с поднятой рукой, которой хотела поправить причёску. Велизия всегда так делала, когда нервничала.
Я же сильнее закуталась в одеяло, дрожа всем телом и представляя, что сейчас произойдёт. Незнакомец ввалится в комнату, а я даже пикнуть не посмела!
Дверь открылась, Велизия, как послушная кукла на шарнирах вместо суставов, неуклюже отошла в сторону и присела на стул с ничего не выражающим лицом. Она будто находилась во сне или в трансе.
Я приготовилась кричать, но не успела. Вошедший, щуплый мужчина с искореженным телом, но очень красивым лицом, приложил палец к губам, призывая меня молчать. Несмотря на горб и то, что одна рука была длиннее другой, а ноги напоминали тролльи подпорки, двигался он очень плавно, будто парил по воздуху.
Незнакомец нёс саквояж размером с чемодан, который берут изгнанные из империи в новую жизнь, полную лишений, с таким видом, будто это была плоская папка для бумаг.
Плюхнув его на туалетный столик возле зеркала, горбун произнёс:
— Не бойтесь меня, госпожа. Здесь такие порядки: чуть приезжает драконица, так я должен рвать когти и спешить к ней, будто случилось событие имперского значения! Ну, давайте, милочка, вылезайте из кокона и садитесь в кресло!
Говоря всё это, горбун раскрыл саквояж, из которого тут же, повинуясь движению руки, сами собой выплыли парикмахерские принадлежности. Множество расчёсок, набор шпилек, перевязанный белой атласной лентой, и всевозможные штуки для завивки и создания причёсок невероятной сложности, каких мне никогда не делали в Саклене.
— Но я не одета, — сказала я последний аргумент, на который горбун только хмыкнул и возвёл к потолку глаза:
— Мне без разницы, — ответил он с лёгким призрением. — Я маэстро Фукон, который видел почти обнажёнными самых видных красавиц империи. Да что мне перед вами распинаться, госпожа! Простите за прямоту, но вы не в моём вкусе. Совершенно.
И маэстро одарил меня взглядом, в котором сквозила жалость. Я вспыхнула и закусила губу, чтобы не расплакаться. Сама знаю, что не идеальна, и от моей красоты не падают в обморок, но не всё так плохо. Зеркало говорило, что я вполне привлекательна.
Уловив мой взгляд, маэстро тут же оживился, будто прочитал мысли:
— Не верьте зеркалам, госпожа. Они лгут в угоду хозяевам. Маэстро Фукон сказал вам правду, но в его силах сделать так, чтобы окружающие увидели в вас что-то такое, что будет притягивать их посильнее хорошенького личика.
И цирюльник, а это, судя по всему, был он, сделал жест рукой, растопырив пальцы, как манерные лицедеи в театре, когда хотят выразить своё восхищение окружающей красотой.
— А моя служанка? Можно вернуть её в прежнее состояние? — спросила я, выскользнув из-под одеяла, и с опаской посмотрела на Велизию, безучастно смотревшую перед собой.
— Она будет мешать, — твёрдо возразил маэстро и указал на кресло перед зеркалом. — Некоторые не способны мыслить широко.
Я вздохнула и подчинилась, предварительно уточнив у цирюльника, обязательно ли то, что он собирается сделать.
— Каждая драконица должна подчиняться внутренним распорядкам Академии и на время забыть о своей женской сути, — назидательным тоном произнёс маэстро и тут же снова возвёл глаза к потолку. — Да не закрывайтесь, милочка, я же уже вам сказал. Видеть девиц вашего рода в одной нижней юбке и лифе мне привычнее, чем в самых помпезных нарядах.
Я вздохнула и закрыла глаза. Тянуть и пререкаться бесполезно, да никто и не поможет. Видела бы меня сейчас мама, наверняка упала бы в обморок. А когда очнулась, начала бы причитать, что я опозорила себя навеки, и теперь никто из добропорядочных сакленцев не возьмёт меня замуж.
Вокруг слышалось тонкое позвякивание металла. Я открыла глаза и ахнула. Две пары летающих ножниц, подравнивающих концы волос, не так удивили меня, как то, что делал маэстро. В руках господина Фукона была расчёска с мелкими зубьями и ножницы с длинными прямыми концами, которыми он обрезал мне волосы.
Нет, не обрезал, а безжалостно обкорнал по самые плечи. Я только ахнула, закрыла рот руками и непроизвольно заплакала.
Цирюльник, не обращая внимания на мои слёзы, продолжал экзекуцию, пока чёрные пряди тонкими искалеченными змейками не легли на полу возле ног
— Вот и всё, — произнёс маэстро, и подал знак плоской штуке, лежавшей на зеркале.
Прибор, похожий на щипцы для завивки, лёг в руки цирюльника, и тот, пару раз проведя по ещё влажным волосам, добился того, что они мгновенно высохли и заблестели, как от самого дорогого арагорского масла, которое иногда покупала матушка и разрешала пользоваться им только по праздникам.
— Прекратите разводить сырость, — махнул рукой маэстро, не смотря в мою сторону. А собирая свои инструменты и укладывая их в саквояж так, будто это были реликвии тысячелетней давности, которые от одного прикосновения могли рассыпаться в прах. — Волосы у вас густыми никогда не были, так они выглядят гораздо опрятнее. Когда научитесь оборачиваться, ещё и поблагодарите маэстро Фукона.
Покончив со сборами, он щёлкнул замком саквояжа. Звук вышел такой, будто клацнула пасть сытого монстра. Цирюльник бережно взял саквояж за ручку и пошёл к выходу.
Я, как заколдованная, сидела у зеркала и смотрела на своё отражение с чётким пониманием того, что жизнь кончена. Волосы быстро не отрастут, можно и не мечтать, и пока это не произойдет, придётся забыть о замужестве и потеть в парике.
Сердито хлопнула дверь, и мы с Велизией, всё такой же безучастной, остались наедине. Я лихорадочно соображала, что делать, когда через мгновение дверь снова открылась, и маэстро Фукон, произнеся заклинание, метнул его рукой в сторону горничной.
Велизия вскрикнула и чуть не набросилась на цирюльника с кулаками, но тот уже исчез в коридоре. Мы с моей верной служанкой снова остались вдвоём.
Глава 5
Слёз не было, к тому же я не считала нужным показывать чувства при Велизии. Она хоть и была гораздо ближе, чем простая горничная, но держать эмоции в узде меня приучали с детства, и это сказалось.
Женщине вообще надо больше помалкивать и держать голову склоненной. Так говорили в Саклене и близлежащих округах. Так учили дочерей матери, и неважно, высокородная была это семья или незнатная.
Так что Велизия, увидев мой новый облик, лишь покачала головой и тихо ахнула. А потом, взяв себя в руки и вспомнив, что должна сказать что-то в утешение, робко произнесла:
— Не расстраивайтесь, моя госпожа. Они быстро отрастут. Говорят, есть артефакт, который ростит волосы до средины спины за одну луну.
— Раз обрезали — значит, такие порядки, — поджав губы, ответила я, давая понять, что не хочу больше подобных разговоров.
И вспомнила о Флоринде Лефевр. Раз даже её не пощадили, следовательно, закон един для всех, кто приехал сюда с меткой дракона. Господин Мур упомянул, что в последнее десятилетие новых дракониц почти не выявляли.
