Три жениха для попаданки (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна
Когда я бросила в воду последнюю очищенную ромбушку, пальцы уже были деревянными. Мелла пришлёпала ко мне, поцокала языком и покачала головой, помешав рукой клубни, фыркнула:
— Вот тут и тут плохо очистила! А ну доделай! Для королевского дворца готовим, не для крестьянской избы!
— Да разварится и видно не будет, — пробормотала я, но Мелла вдруг отвесила мне лёгкий подзатыльник и сказала, игнорируя мой вскрик:
— А ну! Поживей! Кто тебя только учил?
— Когда папа Карло, а когда никто, — бросила я с вызовом, глядя ей в глаза. Мелла нахмурилась, вздохнула:
— Эх, девка, жалко мне тебя… Пока обтешешься, шишек заработаешь. Глаза опусти-ка да дочисть. Уж пора супец ставить, а у нас конь не валялся!
А потом наклонилась ко мне и прошипела на ухо:
— Ты мне других не баламуть! Будешь слушаться — высоко подымешься, а если заерепенишься — быстро вылетишь отсюда, и путь тебе один! В заведение!
Страшно, аж жуть… Да отправьте меня уже в это заведение! Хоть посмотрю на него! Но в одном она права — ерепениться пока вредно. Надо нос пониже, а спинку попрямее сделать. Не унижаться, но и не выступать. Поэтому я послушно выловила несколько ромбушек и сняла последние кусочки кожуры. Мелла подхватила чан и кивнула:
— Теперь поди помоги нарезать фирань к супцу.
Фирань… Знать бы, как она выглядит. Я поднялась, уперлась ладонями в спину и попыталась прогнуться назад, чтобы размяться. Пальцы дёрнуло током. Ух болят!
Сжала кулаки несколько раз, приговаривая:
— Мы писали, мы писали, наши пальчики устали.
А потом направилась к единственному столу, где девушка с кудряшками из-под чепца сосредоточенно строгала длинные зелёные стебли. На порей похоже. Фирань, блин! Говорили бы, как нормальные люди, — порей и точка.
— Привет, — сказала я девушке. — Помочь?
— Ты не спрашивай, ты нож бери, — хихикнула она, подвигая мне часть стеблей. — Я Арика, а ты?
— Ксения.
— Тэ, что за имя такое? Откуда ты?
Я взяла нож и, подглядев, как она делает, принялась резать фирань прямо на столешнице, уже носившей следы лезвия. Ответила между делом:
— Издалека. А ты давно тут?
— Так три года уж! Четырнадцать мне было годков, когда меня отец продал дворцу.
— Ты тоже собственность короны? — фыркнула я, но Арика серьёзно ответила:
— Я принадлежу господину главному королевскому кухарю. Ты тоже?
Я пожала плечами. Арика додумала за меня и озвучила:
— Не, ты же собственность короны! Значит, как Мелла. Вам лучше!
— Чем же это лучше? — заинтересовалась я. Все эти подробности начали меня увлекать по-настоящему. Арика наморщила лоб и сказала:
— Ну, взять хотя бы жалование. Из моего часть идёт короне, а часть господину главному кухарю. А вот если тебе платить будут, вычитать следует только часть короне.
— О как…
Интересно, сколько по деньгам получится? Надо будет потом спросить, какую сумму Арике дают на руки. Потом.
А пока надо смотреть, что делаю, потому что нож легонько скользнул по пальцу, оцарапав. Я сунула палец в рот и осмотрела лезвие. Хорошо, что не наточен, а то отсекла бы к фигам. Кстати, почему тут не точат ножи? Я поискала взглядом брусок или мусат, но ничего не нашла. Решительно отобрав нож у Арики, принялась привычно водить лезвием по тупой стороне. Папа так всегда делал на даче, на рыбалке.
— Что это ты… — удивилась девушка, а я попробовала нож на кончике пальца и улыбнулась. Затем принялась править второй. Вернула его Арике и уже без усилия порезала оставшийся пучок фирани.
— Ловко, — оценила мои старания девушка. — Обычно нам точит ножи кузнец, но он раз в неделю на кухни приходит.
— Бруски поставить на кухню, и можно править себе до кузнеца, — я ссыпала нарезанную зелень в миску и взяла следующий пучок. — А сколько всего кухонь?
— Ну, вот тут у нас людская кухня, — охотно начала рассказывать Арика. — Ох, и правда хорошо режет ножик! Мы готовим на всю прислугу. Дальше кухня для придворных дам и господ, а дальше уж и королевская, но туда мы с тобой никогда не попадём. Там только кухари работают с кухарятами! А, ещё есть пирожечная, кофейная, винные погреба…
— Кофейная? Ох, жизнь отдам за кофе! — мечтательно протянула я, машинально пробуя фирань на вкус. Почти порей, только ещё мягче. А кофе… Я старалась о нём не думать. И вообще, я есть хочу. Блин, какая я голодная!
— Ты что?! — испугалась Арика. — Ты и вправду жизнь оставишь! Кофе только для королевской семьи и самых приближённых людей!
Я только фыркнула. От королевской семьи не убудет. Я не я буду, если не сварю себе чашечку кофе… Потихонечку!
— Готово, сороки? — Мелла подошла со спины, заглянула в миски и удовлетворённо хмыкнула: — Хорошо, мелко, быстро. Арика, вы с Гзеней отдохните чуток, после ужина вам котлы мыть.
— Я ж мыла третьего дня! — напомнила Арика. — Разве ж моя очередь?
— А кто сегодня спалил пулярку? Целую жирную пулярку, дотла! И кто умолял на коленях не рассказывать господину главному кухарю? — Мелла упёрла руки в боки, и её глаза стали больше и выпуклее от праведного возмущения. — Вот и мой котлы теперь неделю, не стони! Гзеня тебе поможет, она новенькая, пусть привыкает!
— Эх, чтоб её подняло и перевернуло, эту пулярку, — в сердцах бросила Арика, воткнув нож в стол. Я с опаской глянула на острое лезвие и заметила:
— Ей уже всё равно. Помоем мы котлы, ничего страшного.
Котлы мы, конечно, помыли. Арика привычно, а я — с муками и матами. Почему тут не изобрели Фейри? А то жители Виллабаджо уже праздновали бы… Но нет, мы тёрли внутренности котла песочком на заднем дворе кухни, потом сушили травой, большими пучками травы. А котлов было четыре. И всё это до ужина, потому что Арика предложила — лучше сразу отмучиться, а потом отдыхать. Конечно, я с ней согласилась, но живот бурчал и бурчал. Крохотный кусочек зелени — не еда… Поэтому, когда мы сели за общий «людской» стол, первой моей реакцией было: «Что? Это всё?»
За пятью длинными столами нас сидело около пятидесяти. Только женщины и девушки. Все те, что готовили еду, а ещё горничные в серых платьях, прачки в светлой одежде и — отдельно ото всех — коровницы, от которых пахло. Всё это мне объяснила шёпотом Арика, пока набирала руками на тонкий кусок чёрствого хлеба, служивший тарелкой, пирожков с большого блюда. Фирань с какими-то красными ягодами, приправленную уксусом, мы накладывали большой деревянной ложкой на тот же хлеб. Пулярок, о которых говорила старшая по кухне, на столе не было. На обед, что ли, всё сожрали?
Мне досталось два пирожка, и я принялась думать, что сделаю с этим невероятным богатством, свалившимся на одну бедную попаданку. Съем сразу или оставлю один на попозже?
Впрочем, пока я думала, руки делали. И вот уже от пирожков с мясом, по вкусу куриным, остался только запах. Облизнувшись, я спросила:
— А ещё дадут?
— Дадут. Завтра, — вежливо ответила Арика. Я вздохнула:
— Хило кормят… Я что-то даже не распробовала.
— Привыкай, — пожала плечами девушка. — Ухватишь на кухне завтра кусочек там, кусочек сям. Когда Мелла не видит, можно и второй обед устроить! А вот коровницам хуже, им только сено и остаётся жевать.
Согласившись, я принялась за салат. Разглядывать соседок не хотелось. И так видно, что у них чумазые носы, нечищеные зубы и платья в пятнах, даже у прачек. Лучше подумать о насущном.
Я устроилась на кухне дворца. Это можно считать повышением. Да и вообще большой удачей. Не тюрьма, не заведение с проститутками. Здесь тепло, светло (почти) и близко к еде. А что Мелла руки распускает — переживу. Главное, чтобы мужчины не приставали, а ещё — чтобы никто не увидел мою искристую татушку на груди. А может, она уже сама сошла?
Едва удержавшись от машинального движения проверить наличие клейма, я почесала голову. Ой! Надеюсь, вошек не подхватила от прелестных барышень! А то придётся бриться налысо, ведь тут нет антипедикулёзного шампуня…
