В плену у ректора (СИ) - Миленина Лидия
А еще… к ней больше никто с вечера не пришел. Оставалось мучиться в догадках, что ждет ее завтра.
Снова пугала близость к ректорским апартаментам. Наверняка, покои ректора соединены с покоями «его дамы», он может ворваться к ней в любой момент. Эдиан вздрагивала, как только слышала малейший шум или шорох.
Ей представлялось, что черный ректор решительно войдет в ее спальню, приблизится, откинет с нее одеяло, заявит, что он приобрел ее за двадцать пять тысяч, и теперь имеет право как угодно распорядиться ею…
Эдиан закусывала губу.
Ей нельзя долго ждать. Все что угодно может произойти в любой момент. Нужно спасаться, пока «новая жизнь» не началась.
Должен быть еще какой-то выход. Еще один… Обязательно.
Почти до утра она ворочалась, не в силах ни заснуть, ни отрешиться от мыслей. Уговаривала себя придумать что-то еще, кроме продажи кольца и бегства из Академии.
К утру, когда голова кружилась от измождения, она кое-что придумала.
* * *Герберт закончил с делами быстро, как мог. Ему действительно не терпелось посмотреть, как там устроилась девушка. Образ светловолосого «эльфа» никак не шел из головы. Он испытывал настоящее предвкушение, думая о том, как сможет опять посмотреть на нее. А потом… потом у них будет много встреч. В том числе наедине.
Ведь дать лучшие уроки великой волшебнице может лишь великий маг. А магов сильнее Герберта в Академии не было.
Быстрым шагом он пришел в свои апартаменты. По пути остановился один раз — возле соседней двери, что вела в «дамские» покои, отданные Эдиан. Его так и подмывало открыть дверь, взглянуть на нее, спросить, освоилась ли она. Но девчонка боится его, а у него нет цели довести ее до нервного срыва.
Наверняка, и перспектива жить по соседству с ним немало напугала ее. Ничего не знающие о жизни юные аристократки нередко считают любую близость к мужчине непристойной и опасной.
Немного хотелось поиграть на этом… Но не сейчас.
Великий магистр усмехнулся самому себе и вошел в кабинет. Ужинать не стал. Не хотелось. Он был на подъеме после произошедшего сегодня. Ему все еще немного не верилось, что он смог получить вожделенную «Великую» после стольких лет бесплодного ожидания.
Нетерпеливо снял «шар ясновидения» с постамента, сел в кресло, положил его себе на колени, включил и настроил на соседние покои.
Девушка лежала на огромной кровати. Крошечная под необъятным одеялом, видно лишь миниатюрную головку на подушке и разметавшиеся шикарные волосы. Явно не спала. Время от времени вздыхала, переворачивалась на другой бок.
Но и не металась по комнате, что радовало. Герберту не хотелось, чтобы она чувствовала себя совсем уж пленницей или сходила с ума от страхов. В сущности, ему хотелось, чтобы в итоге они стали союзниками. Просто сложно сделать союзника из упрямой идеалистичной девицы, которая вбила себе в голову, что ей больше всего на свете хочется иметь детей.
И все же… Странное, плохо знакомое, тянущее чувство, словно мелкая заноза, возникло, когда он видел, как девчонка неуютно ворочается в кровати.
Таким существам меньше всего показано недосыпать, подумалось ему. Нужно было распорядиться, чтобы ей в ужин добавили успокоительное.
Сам не заметил, как наступила ночь. Любовался маленькой головкой, вздыхающей и периодически льющей слезы. Да и близость к ней — буквально за стенкой — волновала. Теперь он понимал этого сволочного «дядюшку» еще лучше. Когда за стеной был маленький «эльф», хотелось растворить эту стену, войти к ней.
Герберт погасил шар и снова усмехнулся. Он поселил девчонку рядом не для того, чтобы сделать своей постельной игрушкой. Это возможно. И это очень просто осуществить.
Но если он хочет Великую волшебницу, то стоит не ломать ее сразу. Так он получит лишь запуганное и испорченное существо. Хоть искушение, конечно, велико…
Герберт стоял на «распутье» лишь несколько секунд. Ответ был ясен с самого начала. Такое существо не сможет стать той, кто ему нужен. А значит, как и планировал, следует… умерить мужской пыл. Да, в Академии мало женщин. И своих любовниц он никогда не приводил сюда, разделяя работу и развлечения. Да, эльф в соседней комнате будет регулярно сводить его с ума.
Но не для того он столько ждал, чтобы все испортить похотливым мужланским порывом.
Но он снова включил шар. Проклятье! Девчонка рыдала в кровати навзрыд. И Герберт хорошо понимал, из-за кого рыдала. Можно сколько угодно говорить себе, что виной ее бед было стечение обстоятельств и злая воля мерзкого борова. Но в глубине души он знал, что сейчас маленькая беззащитная девочка плачет за стеной из-за него.
От этого брала злость. Герберт встал, накинул полог невидимости и пошел к ней.
Глава 6
Только под утро стержень внутри наконец разжался. Эдиан удалось по-настоящему поплакать. А затем она наконец отключилась. Приподняла голову от подушки и тут же уронила ее, заснув.
А проснувшись, не сразу поняла, где находится. Вроде бы даже и выспалась, и во сне было хорошо, спокойно. Не было никаких тревог…
Но сознание тут же напомнило все ее беды, прежде чем он открыла глаза. А когда открыла, взгляд тут же уперся в мощную фигуру в темном в кресле на отдалении от ее кровати.
Черный ректор, гладко выбритый, в черном с серебром камзоле, подперев подбородок двумя пальцами, сидел и смотрел на нее.
Прямо в ее спальне.
Вернее, в спальне, которую он для нее выделил.
Сон слетел одним махом, сердце громко забилось от ужаса. Она наедине с этим страшным человеком, лежит на кровати…
Эдиан подскочила, села, но тут же сообразила, что на ней одна ночная рубашка, и рывком натянула одеяло под подбородок, чувствуя себя глупо и унизительно.
Ректор, напротив, не шелохнулся и не поменял позу. Ничего не сказал, но в его темных глазах проскочила усмешка.
А Эдиан представилось, как он сейчас подходит, срывает с нее одеяло, садится на край кровати и неожиданно наклоняется, закрывая для нее весь белый свет своим темным телом, своей твердой тяжестью.
Она судорожно сглотнула. А еще у нее в голове пронеслось, что ведь реализовать свой запасной план она может… и с ректором. Просто, если подумать об этом, то появляется ощущение, будто собираешься прыгнуть в пропасть.
— Что вы делаете здесь… В моей спальне?! — не выдержала она.
— Находишь, что это неприлично? — чуть приподняв брови, спросил он. — Кстати, доброе утро, Эдиан.
Рефлексы воспитания сработали и на этот раз.
— Доброе утро, мессер ректор, — ответила она автоматически. — Да, я нахожу, что это… неприлично. Я не знала, что вы можете в любой момент войти в комнаты, которые выделили для меня.
— Не знала, но догадывалась. Наверняка, — усмехнулся Великий Магистр. Эдиан подумалось, что и верно, догадывалась. И боялась, что он вот так может ворваться. И вот это произошло. — В Академии нет дверей, закрытых для меня. Успокойся, я не собираюсь принуждать тебя к… совместной жизни, — продолжил он своим жестким голосом. Эдиан показалось, что эта вроде бы успокаивающая фраза звучит как издевка. — Нам нужно кое-что решить, пока все не закрутилось. Во-первых.
Он продолжительно посмотрел на нее, чтобы убедиться, что она готова слушать. Эдиан кивнула, хоть в голове продолжали метаться тревожные мысли, начиная с того, что сейчас он опять будет давить на нее, и заканчивая тем, что она лежит, не расчесанная и не умытая… перед мужчиной. Кошмар. Верх непристойности.
— Во-первых, скоро приедет портной, чтобы снять мерки и сшить для тебя костюмы. Сама скажешь ему, что тебе нужно. Твой дядюшка продал тебя в костюме для верховой езды, а твои наряды, должно быть, достались двоюродным сестрам. Поэтому услуги портного тебе понадобятся. Форму Академии для тебя доставили с «женского факультета», но нужно что-то еще. Во-вторых, мы должны решить, на каком факультете ты будешь учиться. Я не собираюсь идти против твоего выбора в этом.
— На женском факультете! — буркнула Эдиан, прекрасно понимая, что он сейчас ее высмеет.
