Венди Хиггинс - Увидеть меня (ЛП)
После пятиминутного петляния между деревьев, мы выехали на обширную травяную поляну. Мы с Кэссиди просунули головы между спинками сидений родителей, чтобы взглянуть. В траве была едва заметная колея, но в общей сложности дороги не было. Я надеялась, что машина сможет ехать по неглубокому следу колес. Но мы очень быстро взобрались на холм, а когда оказались на верхушке, Кэсс и я ахнули. Мама даже потянулась и взяла папу за руку, когда он остановил машину.
В тусклом свете солнечных лучей в самом центре долины располагалась деревня, словно переместившаяся к нам из средневековья: большое одноэтажное здание с крышей, похожей на шатер, было окружено множеством маленьких построек, напоминавших соломенные хижины. Слухи оказались правдой. Это место и впрямь было несовременным. Даже водоснабжение отсутствовало!
Рот Кэссиди изумленно распахнулся.
— Срань господня. Мы в Шире4.
— Язык, — автоматически призвала к порядку мама.
По другую сторону деревни я смогла разглядеть поляну прямо перед началом еще одного лесного массива. Трепещущие отсветы пробивались сквозь листву и окружали домики, словно огоньки свечей.
— Прислушайтесь, — сказал папа.
Мы опустили окна, и внутрь салона ворвались причудливые звуки: музыка, голоса и смех, хлопки в такт мелодии. Слушая звуки веселья, я немного успокоилась. Пальцы Кэссиди нашли мои. Наши ладони были влажными, но ни одна не отпустила. Мама повернулась ко мне.
— Ты готова, милая?
— Нет. — Я слабо рассмеялась. Пришлось собрать все мои силы, чтобы сказать: — Но я буду в порядке. Поехали.
Папа снова выехал на дорожку и двинулся вниз с холма. Он припарковался недалеко от деревни, но не стал объезжать, чтобы подтянуться к вечеринке, чему я была рада. Не хотелось бы напугать их до смерти, учитывая, что средства передвижения они могли никогда не видеть. Конечно, к ним и раньше приезжали гости на машинах, верно? Увидев эту деревню, я вынуждена была задаться таким вопросом.
— Выглядишь довольно сурово, — сказала мне Кэссиди. — Не хочешь причесаться, например?
Я пригладила свои кудри и встряхнула головой. В чем было дело? Кэсс пожала плечами и нанесла немного блеска на губы. В последний момент я выхватила у нее блеск и накрасилась им дрожащими руками.
Мы выбрались из машины, охая, потягиваясь и похрустывая суставами. Я попыталась разгладить руками складки на моей льняной блузке, но это оказалось бесполезно. Как минимум, юбка цвета хаки нормально пережила путешествие. Я вздохнула и попыталась расслабиться и чуть присела, пока Кэссиди причесывала пальцами мои волосы. Затем родители прошли вперед и синхронно поцеловали меня, папа — в висок, мама — в щеку. Они обогнули деревню, держась за руки, а мы с Кэсс следовали чуть позади, тоже вцепившись в руки друг друга.
Я не хочу идти, не хочу делать этого. Пожалуйста, не заставляйте меня.
Пока я шла, тело было само по себе — неуклюжие ноги, трепещущее сердце, трясущиеся коленки. И, вероятно, рухнула бы наземь подобно какой-то второсортной актрисе, если бы не держала Кэссиди за руку. Я не могла оттягивать встречу с МакКайлом лишь для того, чтобы справиться с телом. Слабость мне не к лицу.
Завернув за угол, мы вчетвером остановились. Небо потемнело, освещенное четырьмя гигантскими кострами в каждом углу просторной поляны. Задняя часть плато была покрыта лесом, а с двух сторон ее окружали высокие ряды цветущих лугов. Там собралась как минимум сотня людей — и мужчины, и женщины. Вдоль краев поля стояли длинные ряды деревянных столов с лавками, где люди ели, пили и беседовали. Посредине царствовала музыка и танцы.
Моей первой мыслью было то, что я не права. Лепреконы определенно знали, как устраивать вечеринки. Вокруг была праздничная и оживленная атмосфера. Я прикусила губу, сдерживая улыбку при взгляде на их наряды. Они не носили высокие зеленые шляпы и туфли с пряжками, но некоторые из мужчин, выглядевших старше, были одеты в серые костюмы с жилетами с длинными фалдами, свисающими позади. Другие носили туники с простыми брюками, вроде больничных костюмов, лишь в натуральных цветах, вроде коричневого, цвета красного дерева или лесной зелени. Почти все были босиком. Некоторые из мужчин носили шапочки, напоминающие береты. Женщины были одеты в простые крестьянские платья, их волосы были заколоты.
Все выглядели такими счастливыми. И я тоже хотела чувствовать счастье. А не отчаяние.
Двое бородатых мужчин, сидевших на конце стола, заметили нас и даже подскочили, торопясь подойти. Они направились прямо к отцу и, глядя снизу вверх, энергично встряхивая, пожали ему руку.
— Вы, должно быть, мистер Мейсон! — сказал маленький джентльмен постарше с длинной белой бородой. Он носил соответствующий темно-серый колпак, который впоследствии снял, чтобы показать блестящую лысую макушку с седыми волосами по бокам.
— Да, сэр, — сказал папа. — Это я. Зовите меня Леон. А это моя жена Сесилия.
— Так приятно познакомиться с вами! Я Броган — отец МакКайла. — Он поклонился моей маме, и она ответила ему тем же. Затем он посмотрел на нас с Кэссиди.
— Это Кэссиди, наша младшая, — представила мама. — А это... Робин.
Броган кивнул Кэссиди, а затем встал прямо передо мной. Он низко поклонился, и я отпустила руку Кэссиди, чтобы сделать реверанс, который показался мне абсурдным. Он выпрямился и широко улыбнулся, морща лицо и заставляя меня улыбнуться в ответ. Я почувствовала себя так, словно должна присесть на корточки, когда говорю с ним, чтобы избавиться от разницы в росте, но не посмела, чтобы не показаться снисходительной.
— У тебя красивое лицо, Робин, вне всяких сомнений, — сказал он.
— Спасибо, мистер Броган.
Он от души рассмеялся.
— Лучше просто Броган. Полагаю, ты не можешь дождаться встречи с МакКайлом, верно?
Нет! Не сейчас.
Этого момент я ждала годами, а теперь все, чего я хотела, — еще немного времени.
Броган подмигнул мне. Почему он такой счастливый? Он что, не видит, что мы друг другу не подходим? Или его не беспокоит, что его бедный сын должен жениться на бегемотихе? Я прикусила губу, когда он вгляделся в толпу. И указал в центр.
— Вон он, позади скрипачей. Как только песня закончится, я его позову. Он наш лучший скрипач, — усмехнулся Броган с гордостью, и я проследила за его взглядом. Мое лицо приняло нейтральное выражение, которое я отработала до совершенства. Я не хотела выдать тот факт, что мое сердце собиралось пробиться наружу сквозь ребра, а внутренности почти расплавились.
Я провела всю жизнь, мечтая о нем. А последние несколько часов мечтала никогда его не знать. Весь мой эмоциональный контроль, которым я так гордилась, отправился в неведомые дали, когда я следовала глазами сквозь толпу танцующих маленьких человечков, выискивая источник звуков скрипки, и нашла его сидящим на пне.
