Шеррилин Кеньон - Ночные объятия
— Ну? — спросил Камулус[7] Диониса, когда тот вошел в номер в отеле.
Стикс[8] посмотрел поверх журнала при звуке его голоса. Кельтский бог Камулус сидел на кушетке на другом конце комнаты, ожидая новостей.
Одетое в черные кожаные джинсы и серый свитер, древнее божество беспрестанно щелкало пультом, переключая каналы, с тех пор, как Дионис покинул их, что заставило Стикса желать выхватить пульт из его рук и шлепнуть им о кофейный столик из стекла и железа.
Но только дурак отнял бы пульт у бога.
Стикс, конечно, желал умереть, но у него не было желания быть безжалостно замученным перед смертью.
Поэтому, Стикс скрежетал зубами и прилагал все усилия, чтобы игнорировать Камулуса и ждать возвращения Диониса.
Камулус носил свои длинные темные волосы завязанными в конский хвост. Было в нем что-то злое и дьявольское, и это было понятно, учитывая те факты, что он был богом войны.
Дионис задержался в двери. Он пожал плечами, обтянутыми длинным пальто из кашемира, переложив коричневые кожаные перчатки из одной руки в другую.
С точностью, до наверняка, бог вина и изобилия показался бы устрашающим большинству людей. Но ведь Стикс был только на два дюйма ниже, и, являясь сыном короля, и человеком который тосковал о смерти, он не нашел его столь уж грозным.
Что Дионис мог сделать? Сослать его назад в его адскую изоляцию?
Он там был, терпел и имел футболку Оззи, чтобы доказать это.
Дионис был одет в твидовый пиджак, морскую водолазку, и коричневые слаксы со стрелкой. Его короткие темно-каштановые волосы были красиво разбавлены белокурыми прядками, а на лице красовалась безупречная готическая бородка. Он походил на успешного магната-миллиардера, и фактически руководил международной корпорацией, в которой удовольствия ради, вредил своим конкурентам и захватывал другие фирмы.
Вынужденный против воли уйти в отставку столетия назад, Дионис провел эти годы между Олимпом и смертным миром, который ненавидел почти так же, как Стикс.
— Ответь на мой вопрос, Вакх, — сказал Камулус. — Я не один из твоих придурочных греков, чтобы заставлять меня ждать ответ.
Гнев вспыхнул в глазах Диониса.
— Лучше сбавь тон, Кам. Я не один из твоих слабохарактерных кельтов, чтобы трястись в страхе от твоего гнева. Если хочешь войны, мальчик, то получишь ее.
Камулус вызвал взрыв у его ног.
— Стоп, остановитесь на секунду, — вмешался Стикс, пробуя успокоить их. — Давайте прибережем войну до того времени, когда вы оба будете по ту сторону этого мира, хорошо?
Они оба посмотрели на него, как если бы он бы безумцем, посмевшим вмешаться.
Без сомнения, он и был им. Но если они поубивают друг друга, он никогда не умрет.
Кам впился взглядом в Диониса.
— Твой любимец прав. Но когда я получу свою божественность назад, мы с тобой поговорим.
Блеск в глазах Диониса сказал о том, что он будет с нетерпением ждать этого.
Стикс глубоко вздохнул.
— Итак, что за женщина с Тэлоном? — спросил он Диониса.
Тот холодно улыбнулся.
— Похожа на часовой механизм. — Он посмотрел на Камулуса. — Ты уверен, что это остановит его?
— Я никогда не говорил, что это остановит его. Я сказал, что это его нейтрализует.
— Какая разница? — спросил Стикс.
— Разница в том, что он станет еще больше отвлекать и беспокоить Ашерона. Есть ли другой способ ослабить Атлантов на краю земли?
Стиксу понравилось, как это прозвучало.
Теперь они только должны были проследить, чтобы Темный Охотник и женщина оставались вместе. По крайней мере, до Марди Гра, когда барьер между этим миром и Адом станет достаточно тонким, чтобы они смогли преодолеть его и освободить Разрушителя Титанов из его заключения.
Прошло около шестисот лет с тех пор, как это произошло в последний раз, и пройдет еще более восьмисот лет, прежде чем так будет снова.
Стикс поежился при мысли о жизни длиной еще в восемьсот лет. Еще восемь столетий одиночества, бесконечной монотонности и боли. Его наблюдения за тем, как его работодатели рождаются, вырастают, старятся и умирают, как они проживают свои смертные жизни, окруженные семьей и друзьями.
Они не знали, насколько счастливы они были.
Как человек, он когда-то боялся смерти. Но это было целые эпохи назад.
Теперь единственная вещь, которой Стикс боялся, было то, что он не сможет избежать ужаса своего существования. То, что он продолжит жить столетие за столетием, пока Вселенная не взорвется.
Он хотел умереть, и еще тридцать лет назад у него не было никакой надежды на это. Теперь есть.
Дионис и Каламус хотели вернуть свою божественность, и им нужен был Разрушитель и кровь Ашерона, чтобы сделать это. Было жаль, что Стикс не имел в себе крови титанов, а иначе он с удовольствием предложил бы себя в качестве жертвы.
Так случилось, что Ашерон один держал ключ от темницы Разрушителя.
Стикс был единственным человеком, который мог доставить Ашерона к ним.
Еще несколько дней, и все будет хорошо. Старые силы возвратятся, чтобы властвовать над землей и над ним…
Он, наконец-то, будет свободен.
Стикс вздохнул в приятном ожидании. Все, что он должен сделать, это удержать Темных Охотников подальше друг от друга, и отвлекать их, пока он мешал богам поубивать друг друга.
Если бы Ашерон и Тэлон поняли это, они остановили бы его. У них одних была власть сделать так.
На сей раз он был против них, и на сей раз он закончит то, что начал одиннадцать тысяч лет назад.
Когда он закончит здесь, Темные Охотники останутся без руководства.
Он будет свободен, и земля, как понятно, будет полностью новым, очищенным от всего, местом.
Стикс улыбнулся.
Еще несколько дней…
ГЛАВА 3
Проснувшись, Тэлон почувствовал, что его рука горит.
Зашипев, он резко убрал ее от солнечного света, который струился сквозь окно на очень розовую кровать. Он придвинулся ближе к белой плетеной спинке кровати, чтобы избежать контакта со смертельными солнечными лучами.
Он подул холодным воздухом на руку, но она все равно горела и болела.
Дьявол, где он находился?
Впервые за прошедшие столетия он почувствовал, как по нему пробежала волна неуверенности. Тэлон никогда не находился вне своей стихии. Не поддающейся контролю. Вся его жизнь была единством уравновешенности и сдержанности. Никогда в своем существовании в качестве Темного Охотника он не обнаруживал в себе неуверенности и не становился в тупик.
Но прямо сейчас он понятия не имел, где находился, сколько сейчас времени и кем были те женщины за розовой драпировкой, которых он услышал.
