Ольга Шерстобитова - Слезы Моря
— Сделаешь своей?
— Да.
— Чисто теоретически, когда я шла добывать живую воду, я не собиралась умирать.
— Знаю, поэтому и сдерживаюсь.
Он наклонился, страстно меня целуя. И страхи и сомнения ушли. Осталась эта безграничная, запредельная нежность, с которой он целовал мое лицо, страстно шепча: «Мое сокровище, только мое».
— Твоя спина… — прохрипела я, сдерживая стон и выгибаясь от его ласк.
— Целую тебя, и все проходит.
— Правда?
Удивиться Ал не дал, нашел мои губы, выпивая дыхание. Звук колокола заставил нас вздрогнуть.
— Как же не хочется от тебя уходить!
Он слегка прикусил нижнюю губу, потерся щекой о мою ладонь. Знаю, произнеси я сейчас два слова «не уходи», и Ал останется. Но у него дела.
Он приподнялся.
— Отдыхай, Трин.
— Прямо здесь?
— Да. В моей комнате тебя точно никто не потревожит. А к вечеру я вернусь, мы поговорим обо всем, о чем не успели.
Я усмехнулась. Да мы же ничего и не обсуждали.
— И подарок второй отдам.
Ал вздохнул, ласково меня поцеловал.
— Тебе нужно выспаться.
Причем произнес он это таким тоном, как будто хочет меня до конца жизни запереть в комнате и никуда не пускать. Наверняка наслышан о том, что я участвовала в турнире. Но думать об этом не хотелось. Глаза слипались, подушка казалась до безумия желанной, а одеяло — мягким. И через мгновение я уснула.
Алэрин.
Спящая Трин еще прекрасней. Расслабленная, безмятежная. И меня безудержно тянуло лечь рядом, обнять, вдохнуть запах ее волос. Какой же это соблазн! А нужно идти. Коснулся губами ее щеки на прощание. Трин заворочалась, потянулась ко мне… даже во сне я в ее мыслях. Сердце сладко заныло, жар пополз по позвоночнику. И на душе вдруг стало… тревожно?
Хм… Может, зря я отложил этот непростой разговор о ее прошлом и моем отце? Разбудить?
Вздохнул, потер виски руками. Пусть отдыхает. Ей нужны силы. После рассказа Трин о битве с василиском, я до сих пор не пришел в себя. И Нарис по пути в академию успел еще про турнир доложить. И все Трин делала ради мальчишки!
Я сжал ладони. Понимаю, что Трин могла согласиться на предложение Крама, успел же раньше меня… И гнев и ревность поднимаются волной, грозя смести все на своем пути. Я посмотрел на браслет, что надел Трин, сделал глубокий вдох, успокоился. Никогда не думал, что буду так волноваться и переживать. Любовь меняет людей. Одних — в лучшую сторону, других — в худшую. Но без нее жизнь пуста и бессмысленна. Я только начал это понимать. И сложно представить, что когда‑то пытался противиться своим чувствам к Трин.
Сокровище мое. Я потянулся рукой и усмехнулся. Даже дотронуться боюсь. Разбужу еще. Пусть спит.
Поставил защитные заклинания и покинул комнату, отправляясь на плац. Только все мысли возвращались к Трин. И Нарис тоже был рассеян. Непривычно видеть своего почти наставника и друга мечтательно улыбающимся и таким счастливым.
Я провел тренировку и отправился к Рэму. Сдается, он и сам не рад, что согласился стать моим помощником. Ничего, Трин получит диплом Военно — морской Академии, и я найду разумные доводы, чтобы заманить ее работать вместе со мной.
Глава 20
Тринлейн.
Я проснулась к вечеру, сладко зевнула и увидела на тумбочке перламутровую раковину. Ал заходил! Улыбнулась, не сдержавшись. Я потянулась за подарком и только сейчас заметила, что рядом лежит записка. Развернула, сгораемая недобрым предчувствием.
«Я должен уехать, сокровище. В столице начались волнения, король требует к себе Верховных магов. Вернусь — обо все поговорим. Я бы попросил тебя не искать неприятностей, но сдается, это для моей Трин нереально. Поэтому… просто прошу быть осторожней. И я уже по тебе скучаю, сокровище».
Я несколько раз прочитала эти строчки, не зная, что думать. О каких волнениях в нашем королевстве идет речь? Снова война? Зачем правителю понадобились маги? И почему Ал уехал, хотя не приносил клятву верности Эфраилу?
Вопросы… которым конца нет! И жаль, что с Алом не поговорить. С ним я чувствую себя спокойно и счастливо.
Раньше у меня никогда ничего легко не складывалось. Но теперь я знаю, что все получится. И не отступлюсь. Только бы Ал поскорее вернулся…
Я погладила раковину, мечтательно вздыхая и представляя нашу встречу, поднялась и отправилась в свою комнату. Лотты до сих пор не было. Наверное, осталась у Нариса.
Я приняла душ и села зубрить лекции.
Утро привычно началось со звона колокола. Я быстро собралась, подхватила меч и выскочила на плац. За защитным куполом, который установили еще основатели Военно — морской Академии, бушевала метель.
— Стройся!
Я послушалась приказа магистра Тары, вышедшей из главного корпуса, заметив краем глаза запыхавшуюся Лотту.
— Сегодня пробежка по городу отменяется. Занимаемся на плацу. После обеда отправимся на полосу препятствий.
Хм… А я думала, что про нее уже все забыли, это так, слухи ходят.
Магистр Тара тем временем отдала несколько команд, и мы приступили к занятию. Странно, конечно, но после битвы с василиском, физические нагрузки не вызывали трудностей. А может, дело в том, что я просто привыкла? Да и отдых не повредил.
Только бы… быстрей Ал вернулся! С остальным я сумею справиться, но ожидание сводит с ума.
К концу тренировки, когда руки стали ныть, а ноги подгибаться, появился магистр Нарис в парадной форме. Темно — синий плащ сверкал серебряной и золотой вышивкой. Коротко рассказал о нашей с Лоттой битве с василиском, вручил по шкатулке из темного дерева. И едва скрылся, нас окружили маги. Я застонала. Как ректору удалось за пятиминутную речь создать такой переполох? Это явно надо иметь особый талант. Что интересно — зависти студентов я не чувствовала, лишь восторг. Даже боевые маги, с которыми я училась, одобрительно похлопали по плечу. А за завтраком подошел Леон…
— Я был совершеннейшим ослом, — выпалил он.
И за столиком, где мы с Лоттой сидели в компании других кадетов, повисла тишина.
— Ну, предположим, до совершеннейшего тебе еще далеко, — нашлась Лотта, усмехаясь.
— Трин, простишь? Я же и предположить не мог, что ты ради Крама старалась!
— А если бы ради себя? — уточнил Торн, отпивая чая. — То что?
Леон вздохнул.
— Я был не прав, признаю это. Трин…
Водный маг посмотрел на меня, нервно теребя край камзола.
— Садись, Леон. Я не держу зла.
Он выдохнул, улыбнулся и придвинул стул.
Остальные уставились на меня. А я… что я? Пожала плечами да принялась за завтрак. Прощать тоже надо уметь. Особенно того, кто раскаялся. Иногда сила проявляется именно в милосердии.
