Перья - Оливия Вильденштейн
Я снова попыталась закричать, но кровоточащая рана не дала мне выдавить имя Мюриэль из открытого рта.
– У вас там все в порядке? – спросил Тристан.
И я мысленно умоляла его проявить свою обычную навязчивость и раздвинуть занавески.
Я не могла умереть, но вот они были в опасности.
Стиснув зубы, я поползла к занавеске, но девушка ударила меня ботинком в щеку, я опрокинулась на спину. К сожалению, ковер поглотил звук удара.
– Просто отлично. Почти закончила, – сказала девушка с запинкой в голосе.
Пожалуйста, пожалуйста, догадайся, Тристан.
Она убрала нож, покрытый моей кровью, обратно в ботинок, и я почти вздохнула с облегчением. Значит, она не планировала нападать ни на кого другого.
Бросив на меня испачканное платье, которое использовала в качестве полотенца, девушка, только что заработавшая себе астрономический счет грехов, протиснулась за штору и плотно задернула ее за собой.
– Она выйдет через минуту, – ее голос был приглушен толстой тканью. – Я хочу подобрать ей пару туфель на каблуках, чтобы продемонстрировать юбку. Сейчас вернусь.
Мой шелковый топ пропитался кровью и прилип к медленно вздымающейся груди. Если бы у меня не было крыльев, малахим уже прилетел бы за моей душой.
– Можно мне войти, ma chérie? – спросила Мюриэль.
Никогда в своей жизни я еще не испытывала такой боли. Как люди могли так поступать друг с другом? Быть настолько жестокими?
Смерть была неотъемлемой частью перерождения, но подобная смерть бесчеловечна. Неудивительно, что малахимы стирали душам память. Испытанная мной травма оставила бы шрам на несколько жизней.
– Лей? – позвала Мюриэль.
В какой-то момент нетерпение взяло бы верх, и она обнаружила бы мое окровавленное тело. Я попыталась использовать ткань, которую бросила мне продавщица, чтобы вытереть кровь, но мои руки слишком сильно дрожали, а пальцы не слушались. Мюриэль будет в ужасе, и я ничего не могла с этим поделать.
Занавеска, наконец, со свистом распахнулась.
Крик разорвал воздух, а затем шаги застучали по гранитному полу магазина, отдаваясь прямо в моем черепе. Лицо Мюриэль расплылось передо мной. За ее спиной маячили серебристо-голубые кляксы. Когда мое зрение снова прояснилось, я поняла, что кляксы были Тристаном. Его кожа, обычно загорелая и яркая, стала мертвенно-бледной.
– Не стой столбом! – Мюриэль закричала. – Позови на помощь и найди девчонку!
Тристан попятился, бледные глаза расширились от страха.
Прежде чем он успел даже обернуться, раздалась серия хлопков. Выстрелы?
У меня закружилась голова, когда липкая ладонь Мюриэль коснулась моей щеки.
– Оставайся со мной, Лей.
Мне очень хотелось заснуть. Хотя бы ненадолго.
Хотя бы пока моя кожа не заживет, а трахея не закроется.
– Позвони Джареду! – было последнее, что я услышала от Мюриэль перед тем, как мир рухнул, став блаженно пустым.
Глава 50
Я проснулась в коконе из чего-то, похожего на шелковистую сталь.
Когда мир обрел четкость, я поняла, что шелк – это простыни Джареда, а сталь – его тело. Я пошевелилась, и его пульс ожил под моей головой.
– Лей? – он никогда не произносил мое имя так мягко.
– Ты здесь, – прошептала я, мое горло все еще болело. Вероятно, будет больно еще несколько дней, учитывая, насколько глубоко его порезала сумасшедшая брюнетка.
Я поднесла кончики пальцев к шее, обнаружив огромную повязку.
– Не трогай. Я не хочу, чтобы швы разошлись.
– Швы?
Мне никогда раньше не накладывали швы. До этого в них не было нужды. Как и сейчас. Но, видимо, Джаред забыл о моей способности исцеляться. Если только решение зашить мою кожу приняла не Мюриэль.
Ох. Почему именно этот глагол пришел мне в голову?
Он достал свою руку из-под меня, обращаясь со мной так, как будто я была такой же хрупкой, как лепестки на нашей постели во время занятия любовью.
– Да. Швы.
Его темный взгляд скользнул по повязке, как будто он хотел сорвать ее и разорвать в клочья. Вероятно, он хотел разорвать в клочья женщину, которая сделала это со мной.
– Ты же знаешь, на самом деле они мне были не нужны, – я продолжила говорить тихо, хотя сомневалась, что вообще смогла бы говорить громче.
Джаред покачал головой, его челюсть потемнела от настолько густой щетины, что, казалось, с момента инцидента прошли дни. А сколько дней прошло? Я посмотрела в сторону окна, пытаясь разглядеть, ночь сейчас или утро… Хотя не то чтобы это помогло мне понять, как долго я была без сознания.
– Два… гребаных… дня, – выдавил Джаред, как будто прочитав мои мысли. – Ты была без сознания два гребаных дня. Я выломал дверь вашей гильдии, чтобы заставить одного из вас, черт возьми, сказать мне, было ли это нормально!
Воздух застрял в моем воспаленном горле. Было больно, но я подавила неглубокий вздох, прежде чем он смог подогреть беспокойство Джареда.
– Должно быть, они были удивлены, когда открыли дверь и увидели тебя.
– Можно и так сказать.
– Ты заглянул внутрь?
Он фыркнул.
– Они любят мрамор и фонтаны.
Я улыбнулась.
– Кварц. Добытый в Элизиуме.
Сказал ли он им, что может их видеть?
– Они вызвали Ашера. Он осмотрел твою шею и заявил, что с тобой все будет в порядке.
Я вздрогнула, просто представив, в каком ужасе был Ашер, когда увидел меня в постели Джареда – мне казалось, что именно здесь я лежала с момента покушения на мою жизнь. Как глупо, что мое местонахождение беспокоило меня куда больше, чем состояние. С другой стороны, я была бессмертна, так что мое состояние не было поводом для тревоги.
Вена на виске Джареда вздулась.
– Перышко, я почти потерял рассудок.
– Я же говорила тебе, – я провела пальцем по его губам в форме стрелы Купидона, – что не могу умереть.
Джаред хмыкнул, как будто не верил мне. Однако у него уже были все необходимые доказательства. Да, мое горло болело сильнее, чем крылья в ту ночь, когда я солгала две дюжины раз, но все же я выжила.
– Та женщина… они…
– Теперь в ее черепе есть огромная дыра. И ты будешь рада узнать – или, может быть, это только мне приятно, – но мне сообщили, что ее душа не была извлечена.
Я не удивилась, что она умерла как Тройка.
– Я рада только тому, что она больше не сможет ранить тебя и Мюриэль.
Джаред моргнул, прежде чем покачать головой.
– Как всегда, беспокоишься только о других.
– Джаред, она сказала, что мстит за отца.
Его взгляд остановился на одном из деревянных столбиков кровати и забрался по искусно вырезанному рисунку до шпиля.
– Я не прошу
