Безымянная Колючка - Айя Субботина
— Мы не были любовниками, что бы ты не успела услышать обо всем этом, - тряхнув головой, продолжает он, и я, одернув платье, снова полностью сосредотачиваюсь на разговоре. - Однажды Тэона пришла ко мне и попросила защиты. Сказала, что вляпалась в какие-то неприятности, и мое имя в качестве покровителя будет очень кстати. Честно говоря, я тогда был очень удивлен: благородная, пусть и бедная, эстрани сама напрашивается на роль помощницы. Даже попытался разузнать, в чем дело и могу ли помочь чем-нибудь в обход этого унизительного способа, но она уверила, что роли моей помощницы будет достаточно, и что это избавит ее от многих хлопот. Я согласился, тем более что на тот момент мне действительно была нужна правая рука: кто-то расторопный и смекалистый, чтобы … гммм… - Он закашливается.
— Чтобы прикрывать твои похождения, - подсказываю я.
— И это в том числе, - соглашается Рэн. – Когда тебе на роду написано жениться по указке родителей, последнее, что тебе захочется – хранить верность навязанной невесте. Да, мне хотелось просто пожить в свое удовольствие, хотя бы до тех пор, как мне не исполнится двадцать три - и меня, как быка на заклание, не поведут тараторить брачные клятвы. Ты понятия не имеешь, что значит жить по велению родительского пальца.
— Да, ты прав, мои родители меня всегда игнорировали. Зато сейчас я полностью вольна делать все, что взбредет мне в голову. Взошедшие, осветите же светом своим императорские темницы и благословите не устающую руку палача!
Я пытаюсь произнести это как можно беззаботнее, но укол боли се равно приходится прямиком в сердце. Кажется, совсем скоро я начну рыдать в подушку, оплакивая горькую участь своей семьи, так что самое время отыскать способ защититься от всего этого. Сантименты - плохой спутник, когда пытаешься распутать грязный заговор.
Рэн оценивает мою иронию горькой усмешкой.
— Извини. Тэона всегда говорила, что я слишком зациклен на себе и не вижу того, что творится под самым носом. Я пытался узнать, чего именно она опасается, но Тэона всегда была себе на уме. В конце концов, мне надоело натыкаться на ее отказы. Примерно месяц спустя, когда моя невеста решила заявиться в гости без приглашения и едва не застукала меня на горячем, мне пришлось прикрыться Тэоной, чтобы скрыть лицо и имя своей тогдашней подружки. Да, в этом всем не было ни капли благородства, но тогда мне казалось, что раз уж твоя сестра пользуется мной, как громоотводом, то не будет ничего предосудительного в том, чтобы разок воспользоваться ею в ответ. Моя невеста была в ярости, Тэона была в ярости, а я чувствовал себя засранцем, которого стоит хорошенько извалять в ослином дерьме. Я думал, что все улажено, и даже порвал со своей подружкой, но ситуация усугублялась с каждым днем. Моя невеста совершенно помешалась на идее во что бы то ни стало разорвать наши с Тэоной «отношения». Кончилось тем, что она нажаловалась отцу, а тот пригрозил мой семье. Так на семейном совете меня еще не распекали.
Рэн взъерошивает волосы и выглядит таким искренне расстроенным, что это даже берет за душу. Хвала Взошедшим, всего на мгновение. Но кое-что в его поведении меняется - и это невозможно игнорировать: он действительно до сих пор переживает из-за случившегося.
Переживает.
Рэн переживает.
Тот Рэн, который не испытывал угрызений совести даже когда одна сумасшедшая девица грозила прыгнуть с башни, если он не обратит на нее внимание, а он в это время стоял в стороне и жевал кислое яблоко, шутки ради подбадривая ее «нырнуть рыбкой».
Кажется, Тэона действительно была ему важна. Если и не как женщина, то хотя бы как друг.
– Мне не оставили выбора: я либо расставался с Тэоной с клятвенным обещанием больше никогда и ни при каких обстоятельствах с ней не встречаться, либо оставался без отцовской поддержки, со всеми вытекающими последствиями. Я вернулся в Аринг-Холли и передал записку твоей сестре, где освобождал ее от исполнения обязанностей моей помощницы и требовал больше никогда не попадаться мне на глаза. Конечно же, она не послушалась. Через пару дней ей все-таки удалось меня выследить. Она умоляла не бросать ее, говорила, что ее жизнь в опасности, а я сказал, что не имею права рисковать всем из-за чужих секретов. Да, я был чертовым эгоистом, но тогда мне казалось, что без денег и связей своего отца, без его имени я сам скачусь до роли чьего-то помощника.
— И что было дальше? – поторапливаю я. Душевные излияния Рэна интересуют меня примерно так же, как созерцание припыленных носков своих сапог.
— Через три дня она погибла. - Рэн выдерживает паузу, как будто снова проживает те события. - Я как раз был на лекциях у Горбуна и видел, как взорвалась башня. А потом, вместе со всеми, узнал причину. Тот взрыв до сих пор стоит у меня перед глазами. – Он часто моргает, избавляясь от неприятного видения. – На какое-то время все успокоилось, и мне даже удалось заставить себя поверить, что я не имею к произошедшему никакого отношения, и что твоя сестра была проклятой заговорщицей, а случившееся – лишь настигшее всех эрд’Кемарри возмездие. А потом появилась ты. – Рэн смотрит на меня с такой невероятной теплотой, что мне становится чертовски не по себе. – И ты была такой несчастной и жалкой, но все равно ловко огрызалась и норовила укусить всякого, кто протянет руку, не важно: с палкой или с угощением. И ты была так похожа на нее.
— И тебя заела совесть. Решил, если пригреешь под крылышком
