Кто суккуба? Я суккуба?! - Антонина Львовна Клименкова
Впечатленная, Клава плюхнулась на подвернувшийся кстати шезлонг:
— Он что, осьминог? — шепотом уточнила она у хихикающей русалки, вдруг глаза ее обманули.
— Стив Спрут? — весело переспросила Сирена, высунувшись из воды и облокотившись о бортик. — А ты как думаешь?
— Ну… — промычала Клава.
Русалка игриво потянула за край полотенца, и оно предательски легко сползло с Клавы, оставив совершенно голой.
— Если не веришь, можешь сама пересчитать его ноги, он будет рад тебе всё показать, — предложила Сирена. Провела мокрым пальчиком с острым, пусть и коротко остриженным ногтем по внутренней стороне бедра суккубы, раз коленки той были так завлекательно широко расставлены из-за низкого сидения шезлонга. — О, какой мне тут соблазнительный вид открывается! Ты здесь выглядишь такой нежной, розовой, мягкой, аппетитной — так и хочется укусить! Или хотя бы лизнуть, попробовать, соленая ли у тебя там слизь…
Вспыхнув, Клава не нашла лучшего выхода, как спрыгнуть в бассейн. Так она хотя бы будет на одном уровне с русалкой.
— Ты плавать-то умеешь, попаданка? — громко спросил возвратившийся к ним Стив, мокрый, ибо какой смысл вытираться, и благоухающий гелем для душа.
— Не очень хорошо, но утонуть не должна, — заявила Клава с вызовом.
— Ну, что ты! Мы не допустим трагедии, это была бы большая потеря для всей Академии. — Хмыкнув, русалка щелкнула пальцами, и Клава ощутила вокруг лица и головы какое-то легкое давление воздуха. — Теперь попробуй нырнуть?
Клава, неуклюже болтая ногами, нырнула. И под водой обнаружила на своей голове большой прозрачный пузырь воздуха. Этот пузырь позволял ей держать глаза открытыми и свободно дышать. Магия и чудеса, одним словом.
— Как здорово! — воскликнула она, вынырнув, отчего пузырь стал невидимым.
Сирена кивнула, показывая, что всё идет по задуманному ею плану.
Пока Клава испытывала свой волшебный «скафандр», Стив переместился в другой конец помещения — открыл входную дверь, чтобы впустить нового гостя.
— Развлекаетесь? Я не помешаю? — под наигранным весельем инкуб явно пытался скрыть напряжение.
— Ты чего такой натянутый, как медуза на якоре? — хохотнул осьминог, дружески хлопнув его по спине от всей души, чтобы расслабился. — Присоединяйся! Дамы не против, полагаю?
От щедрого удара Флаф по инерции сбежал с лестницы и едва успел затормозить перед бассейном.
— Отнюдь! — проворковала Сирена, подплывая к бортику. Быстро высунувшись из воды, она ухватила не успевшего отпрыгнуть инкуба за лодыжки — и опрокинула его в бассейн с фонтаном брызг.
— Чем больше участников, тем оргия веселее! — захохотала русалка. С легкой ностальгией поведала: — У меня на родине в сезон нереста все взрослые особи сбивались в одну стаю и резвились в теплых волнах до рассвета!
— В теплых волнах из икры и молок, угу, — поддел приятельницу Стив.
— А сам-то? — в шутку возмутилась Сирена, принялась бить хвостовым плавником по воде, стараясь окатить осьминога волной повыше. — Мужчины твоего народа вообще извращенцы. Клава, представляешь, эти маньяки своим женщинам дарят вместо букета цветов или пучка селедки собственные оторванные щупальца! Фу!
— Фу! — согласилась Клава.
К счастью, ей некогда было проникнуться садизмом описанной картинки, ибо сперва нужно было помочь опрокинутому инкубу понять, где верх, а где дно, а потом отбуксировать его к бортику, чтобы дать откашляться и отдышаться. Там она его и раздела, выбрасывая промокшую одежду за бортик на пол, всё равно кафель был сплошь покрыт лужами.
— Неправда! — возмутился осьминог, осторожно забираясь в бассейн, чтобы не расплескать лишних брызг и не задеть кого-то ненароком длинными щупальцами. — Послушать тебя, так мы членовредители и спариваемся с кем попало. Такой подарок мужчина преподносит только в первую брачную ночь, когда у обоих молодоженов самые серьезные намерения завести семью. И не оторванное с мясом щупальце ноги, а специально отстреливающийся кончик полового органа с гигиенично упакованным в одноразовый мешочек семенем.
— Ага, орган, который от ноги фиг отличишь! — захохотала русалка. — Членоногий ты мой кальмарчик!
Она снова щелкнула пальцами, чтобы снабдить и Флавиана пузырем-шлемом для дыхания под водой.
И дальше под шуточки и смех расшалившейся русалки началась поистине оргия! Сирена сперва, на глазах у посмеивающегося Стива и мрачнеющего Флафа, обласкала ноги Клавы. Её, рыбохвостую, именно ноги суккубы и волновали только, возбуждали прямо-таки. А Клава косилась на инкуба и только попискивала, когда острые зубки русалки царапали зарозовевшую нежную кожу под коленкой или кое-где в более интимных местах. Сирена крутила Клаву в воде так, пользуясь относительной невесомостью, что та вскоре потеряла всяческую ориентацию в пространстве, с трудом отличала покрытое бликами света дно от волнующейся водной поверхности. Но сильной болью легкие укусы не отзывались, как поняла Клава после глубокого поцелуя в губы, от которого занемел весь рот вместе с языком: в слюне русалки было некое анестезирующее вещество, возможно, слабый парализующий яд, вызывающий подобие опьянения.
Когда же Сирена вдоволь наигралась с ее ногами и раздразнила до тяжелого желания то, что между ног имелось, она передала ошеломленную суккубу в руки Стива. А сама уплыла на другой конец бассейна в объятия хмурого инкуба.
— Смотри на меня! Не отводи взгляда! — со смехом приказала Сирена.
И Клава смотрела. Ощущала, как по телу скользят сотни присосок, как ее гладят мужские руки и прохладные щупальца — и смотрела только вперед, на русалку, лопатки и шею которой целовал инкуб, мял ее груди умелыми пальцами, ласкал живот, спускаясь ладонью ниже — к раскрывшейся ниже пупка щели. Эта щель, бесстыдно алая на фоне зеркально-стальной чешуйчатой рыбьей шкуры, словно загипнотизировала Клавдию. И еще взгляд инкуба из-за плеча русалки, темный, почти угрожающий.
Между тем и Стивен не терял время даром. Он тоже, прищурив глаза, поглядывал поверх головы Клавы в сторону второй пары любовников, и не прекращал дразнить жаждущее тело суккубы всеми своим конечностями, благо их было много — больше, чем привыкла Клава. Каждую грудь ее обвило отдельное щупальце, пройдя завитком под тяжелой округлостью, словно изображая экстравагантный бюстгальтер. Кончиками эти же два щупальца легли на ключицы, нежно поглаживая, слегка двигаясь, при этом присоски массировали кожу, а две особенно крупных накрыли припухшие соски, всасывая во влажную прохладу с необычайной силой.
Клава поначалу вздрагивала от непривычных ощущений от прикосновений, но очень быстро привыкла и расслабилась, откинулась на мускулистую грудь, кажущуюся сейчас такой надежной. Тем более Флавиан рядом, только протяни руку — так чего же ей опасаться? Клава раньше уже отдавалась порывам похоти, купаясь в чужих взглядах. Но почему-то делать это с вездесущим осьминогом в присутствии инкуба оказалось еще более возбуждающим. У нее дыхание срывалось от накатывающего волнами удовольствия, и непонятно было, что ощущалось кожей сильнее — приятно тянущие присоски или колющие
