Разоблачение - Эвангелина Андерсон
Глава 32
— Готов ли ты к этому? — спросил Сильван, с тревогой заглядывая в глаза Раста. — Ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы пройти через церемонию?
— Я в порядке. — Раст поморщился и потер затылок. — Ну, если не считать адской головной боли от удара об этот чертов мраморный пол. И то, что лопатки чешутся как сумасшедшие. Но в остальном лучше и быть не может, — он вздохнул. — Давай покончим с этим, хорошо?
Сильван кивнул.
— Хорошо. Я уверен, что жрица скоро будет здесь.
Они стояли в оазисе света, как называла его Надия, где провели ночь. Заснуть оказалось непросто, потому что вместо одной луны над радужной пустыней проливали свой серебристый свет три. Не помогло и то, что Сильван постоянно будил его, чтобы проверить зрачки и убедиться, что у него нет сотрясения мозга. В конце концов, Раст заверил его, что чувствует себя нормально, и ему удалось прикорнуть на несколько часов перед самым рассветом. Но теперь, когда солнце взошло, он чувствовал себя бодрым и раздраженным.
До него, наконец-то, дошло, что ему предстоит сделать. Он собирался дать клятву никогда не покидать эту планету — никогда больше не возвращаться на Землю. Несмотря на свою красоту, Первый Мир не был очень гостеприимным. Он казался знакомым — как будто что-то в его крови узнавало окружение, — но это не походило на дом. Раст задавался вопросом, станет ли он когда-нибудь домом. «Похоже, у меня есть остаток жизни, чтобы узнать это, — мрачно подумал он. — По крайней мере, со мной будет Надия».
Эта мысль очень его развеселила. Неважно, где он закончит свои дни, если рядом любимая женщина, все будет хорошо. Кстати, о любви всей его жизни: где она? Он посмотрел на стол и увидел, что Надия и София сидят на песке рядом с ним. Они откусывали по кусочку того, что София прозвала «хлебом Вилли Вонки, читающим мысли», и тихо разговаривали. Раст с тревогой заметил, что у Надии на лице застыло недовольное выражение. Может, ей стало хуже с утра? Или мысль о том, что ей придется всю жизнь жить на Первом Мире, тоже не давала ей покоя?
— Эй, какой вкус у тебя в это утро? — спросил он, подойдя и взяв кусок хлеба.
София подняла взгляд.
— Французский тост с маслом и кленовым сиропом… хрустящий бекон и… — она сглотнула и откусила еще маленький кусочек. — И апельсиновый сок.
— Звучит восхитительно. — Раст улыбнулся и посмотрел на Надию. — На что похож твой вкус, милая? Мозги и фрикасе из червей или что?
Надия одарила его слабой улыбкой и покачала головой.
— Раст, — тихо сказала она, — мне нужно с тобой поговорить. — Она попыталась встать, но ее колени подкосились, и Софии пришлось подхватить ее.
София посмотрела на Раста со страхом на лице.
— Она легкая, как перышко.
— Вот, — наклонившись, Раст поднял Надию на руки. Его взволновало то, что она действительно ощущалась еще легче, чем накануне. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он с тревогой.
— Прекрасно, — вымученно улыбнулась она. — Просто… немного устала. И жарко. Здесь намного жарче, чем на Транк Прайм.
— Да, я знаю. Здесь жарче, чем во Флориде, а это о чем-то говорит, — Раст вздохнул. — Но мы привыкнем к этому. И ты почувствуешь себя лучше, как только мы тебя вылечим.
— Раст… — Надия смотрела вниз и рисовала бесцельный узор на его обнаженной груди. После того как жрица разорвала белый халат, который его заставили надеть накануне, Раст решил, что к черту его, и вернулся к джинсам. Но для рубашки с длинными рукавами, в которой он пришел, было слишком жарко, поэтому он не стал ее надевать.
— Да, милая? — пробормотал он, желая, чтобы она посмотрела на него. — Ты что-то хочешь сказать?
— Да, хочу, — наконец она подняла глаза. — Я не хочу, чтобы ты это делал.
Раст нахмурился.
— Не хочешь, чтобы я делал что?
— Приносил эту клятву. Поклялся остаться здесь до конца жизни, только чтобы спасти меня.
— Надия, — произнес он серьезно. — Послушай меня — если выбор стоит между тем, чтобы остаться на этой планете до конца моей жизни с тобой или жить без тебя в любой другой точке вселенной, то тут нет никаких сомнений, — он посмотрел ей в глаза. — Я выбираю тебя, — мягко сказал он. — И если нет другого способа спасти тебя, кроме как застрять здесь, что ж, думаю, нам обоим придется привыкать к жизни в пустыне. Что скажешь?
— Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя в ловушке, — запротестовала Надия. — Не хочу быть причиной, по которой тебе придется отказаться от всей своей жизни.
— Я не отказываюсь от нее — просто немного ее меняю, — он криво усмехнулся. — Ну, что ты скажешь?
— О, Раст… — она, наконец-то, улыбнулась, и выражение ее лица согрело его до костей. Он знал, что сделал бы все, чтобы увидеть этот взгляд — любовь и нежность, сияющие в ее глубоких голубых глазах — все, что угодно. Даже жить на чужой планете до конца своих дней.
— Я люблю тебя, — прошептал он и нежно поцеловал ее в губы.
— Пора, — тихие слова заставили его прервать поцелуй, и Раст поднял голову, чтобы увидеть, что молодая жрица, Лисса, снова появилась и стоит у входа в туннель.
— Мы готовы, — ответил он за всех.
— А вы? — Лисса посмотрела на его плечи и нахмурилась.
Раст нахмурился в ответ.
— Я знаю, о чем ты думаешь, но, извини, крыльев пока нет. Моя спина адски чешется, но пока нет ни одного перышка, — он почувствовал легкое беспокойство. — Они должны появиться во время церемонии, верно?
— Конечно. Конечно, — Лисса кивнула, но Расту показалось, что на ее лице появилась озабоченность. — Идемте, — сказала она, приглашая их. — На этот раз я должна провести вас другим путем — на высокую гору.
* * * * *
Надия позволила нести себя, пока они не достигли подножия мезы. Но когда увидела узкие каменные ступени, вырубленные в боковой части скалы, извивающиеся все выше и выше вокруг огромного природного каменного сооружения, стала умолять Раста опустить ее.
— Здесь слишком много ступеней, — возразил он, нахмурившись. — Ты не сможешь подняться наверх, милая.
— Смогу. — Надия подняла подбородок и вызывающе посмотрела на него. — Потому что должна. Здесь слишком узко, Раст. Ты не сможешь нести меня — мы оба упадем, — она вздрогнула от этой мысли. Надия всегда ненавидела высоту, а эта огромная меза оказалась очень высокой.
Раст вздохнул.
— Здесь узко. Жаль, что нет ограждений для безопасности.
— Простите за
