Знак обратной стороны - Татьяна Нартова
Но то было почти два года назад. А сейчас рядом с Даней по лестнице поднималась Антонина, что делало ночной клуб намного привлекательнее в его глазах. Перед «Сюзанной» не толпились малолетние шалопаи, никто не канючил: «Дяденька, ну пустите, мне уже исполнилось шестнадцать!» Посетители чинно, по двое-трое, поднимались по каменным ступеням и без лишних слов скользили внутрь. У самого входа их тормознул охранник – стандартный мордоворот, размером метр девяносто на полтора в дорогом костюме и попросил предъявить пропуск, почему-то косясь при этом на Даню.
– Фима, не дури, – осклабилась в ответ Шаталова, кладя свою ухоженную ладошку охраннику на плечо.
– Антонина Яковлевна, таковые порядки, – даже не дернулся тот. – Я не имею право пускать в клуб лица моложе…
– Ему через два месяца стукнет восемнадцать, – быстрое движение головы в сторону Даниила. – Под мою полную ответственность.
– Хорошо, – кивнул, немного подумав, мордоворот.
– Фима, ты душка. – Как по волшебству появившаяся в руках Тони купюра нырнула в нагрудный кармашек черного пиджака. – Шефу давно надо подумать о твоем повышении.
Шаталова с Даней вступили в просторное помещение, где к ним немедленно рванул средних лет мужичонка. Тоня привычно скинула с себя пальто, Рябин несколько заколебавшись, стянул куртку. Номерков тут не выдавали, но как заверила женщина, «никуда твоя драгоценная одежа не денется».
– Местные работники обязаны знать клиентов не только по именам, но и по номерам банковских счетов, – подмигнула она проходившей мимо с подносом официантке. – Правда, дорогуша?
– А? Антонина Яковлевна, вы давно у нас не появлялись, – тут же выдала в ответ девушка.
– Что я тебе говорила? – шепотом обратились Тоня к своему спутнику.
Впрочем, подобные предосторожности были излишни: в усилившемся по мере их продвижения к главному залу шуме уже невозможно было что-либо расслышать, если не прислушиваться специально. Даня поморщился. Это напомнило ему времена, когда он еще не был «мажором» и «богатеньким придурком», а болтался на самом дне социального бассейна. Конечно, Тоня состоятельная дама, но почему-то от нее Даня не ожидал такого мелкого позерства. Словно уловив его настроение, женщина легонько пихнула школьника в бок:
– Эй, расслабься! Тут вполне приличная публика.
Насчет публики Даня пока не был уверен, а вот обстановка ему понравилась. Никаких золоченных поручней, кричащих о своей дороговизне кожаных обивок и фонтанчиков, в которых вместо воды течет коньяк тридцатилетней выдержки. Почему-то именно так подростку представлялась «Сюзанна», пока он не увидел, что правда далека от его шаблонных догадок. Несколько столиков, пара широких диванчиков, на другой стороне от барной стойки закрытые кабинки для любителей уединенных бесед. Но никаких россыпей из кристаллов Сваровски или статуй из каррарского мрамора. Дерево, замша, обычные плиточные полы.
Тоня сразу потащила Рябина в сторону бара. Уселась на высокий стул и жестом подозвала бармена. Подростку ничего не оставалось, как оккупировать соседнее сидение, с интересом рассматривая многочисленные бутылки на полках. Едва завидев Шаталову, бармен – длинноволосый мужчина лет тридцати с аккуратными усиками – отставил высокий стакан, который до того протирал, и поспешил ослепить новых посетителей своей улыбкой. Чересчур белоснежной, по мнению Дани, и совершенно неестественной.
– Мне «Красный грех», а молодому человеку какого-нибудь сока, – потребовала Антонина. – Кто сегодня за пультом?
– Андрей, – принимаясь что-то смешивать, доливать и всячески издеваться над дорогущей выпивкой, откликнулся бармен.
– Я не хочу, – было открыл рот для протеста Рябин, но перед ним уже возник высокий бокал с каким-то желтоватым напитком и трубочкой. Покосившись на довольную Шаталову, школьник осторожно сделал глоток и чуть не подавился. – Это что?
– Сок, – пожала плечами та. – Апельсиновый, кажется. У тебя аллергия на цитрусы?
– Нет у меня никакой аллергии. Я думал, это какой-то коктейль, – честно возмутился Даниил.
– Я не спаиваю малолеток, – получив свой напиток, ответила Тоня. – Вот станешь совершеннолетним, тогда и куплю тебе чего-нибудь покрепче.
– Мне скоро восемнадцать, – напомнил Рябин. – И я много чего пробовал.
– Угу… но я, как бы это выразиться, не люблю нарушать закон.
– То есть встречаться со мной можно, а пить, скажем, пиво – нельзя, так что ли?
– Вот видишь, ты все правильно понял. Пойдем, присядем вон там. Не люблю я эти стремянки, – имея в виду барные стулья, продолжила, как ни в чем не бывало, Шаталова. – Ангелок, не обижайся, но эти правила придумала не я. Ты ведь сюда не надираться пришел, так ведь? Или я ошибаюсь?
– Нет, ты права, – признал Рябин.
И, правда, чего он завелся? В магазине вон вечно паспорт требуют, и ничего, это вовсе не кажется унизительным. Закон есть закон, а он ведь не хочет, чтобы у Тони были неприятности? Однозначно нет.
– Я смотрю, ты тут часто бываешь, – когда парочка устроилась за одним из столиков, как бы невзначай заметил Даниил.
Тоня, потягивая свой «Красный грех» (судя по пузырькам, грешить приходилось смесью шампанского с чем-то еще), откинулась на спинку стула и скучающе взирала по сторонам. То ли не нашла никого из знакомых, то ли, наоборот, не увидела никого нового, Рябин так и не понял.
– Да, бывший меня сюда притащил в первый год после свадьбы.
Ага, точно. Бывший. О нем Тоня предпочитала не распространяться. Даниил смутно догадывался, что и воспоминания об этом типе не доставляли женщине удовольствия. Хотя времена малиновых пиджаков и сотовых с длиннющими антеннами давно минули, и современные воротилы большого и малого бизнеса не так выделялись из толпы обычных граждан, почему-то старшеклассник неизменно представлял мужа Тони эдаким толстым дядькой за пятьдесят с круглой лысиной и пальцами, унизанными золотыми кольцами.
Сама мысль о том, что когда-то Тоня жила под одной крышей с таким вот типом, вызывала в Дане чувство глубокого отвращения. Но теперь-то она свободна, теперь вместо противного толстяка с потными ладошками напротив Шаталовой сидит он – статный, молодой и довольно привлекательный юноша. Так что можно успокоиться и дальше потягивать свой апельсиновый сок. Что, в принципе, Даня и делал.
– Вкусно, – не зная, что еще сказать, похвалил он напиток.
– Я рада, – вздохнула Шаталова.
– Что ты высматриваешь? – не выдержал все-таки парень. – Мы же вроде пришли развлекаться, а у тебя выражение лица такое, будто ты вот-вот ждешь нападения. Тоня, ау?
– Нет… просто… – замялась женщина, но тут же рассмеялась: – Неужто у меня такое лицо? Не обращай внимания. Ты прав, мы пришли сюда не для того, чтобы хмуриться. Допивай сок, и пойдем танцевать. Я сто лет не танцевала!
Даня решительно отставил стакан. Он не особенно любил апельсины, да и вообще, не очень-то хотел пить. Сегодня ни Рябин, ни его возлюбленная не были настроены на разговоры. С танцами у подростка
