Кресли Коул - Поцелуй короля-демона
Она сказала ему, что ей надо о чем-то рассказать ему, но уснула. Он заметил, что ее лицо было бледным, и беспокоился, что утомил ее.
Иногда, когда она впивалась ногтями в его ягодицы, когда он брал ее сзади, он забывал, что у нее нет выносливости демонесс.
Это походило на то, словно он пытался привязать ее к себе с помощью секса, — потому что его другие попытки, судя по всему, потерпели неудачу. Хотя она казалась по-настоящему счастливой, находясь рядом с ним, как сегодня вечером в баре.
Ридстром ощущал невероятную потребность в ней. И у него осталось только два дня до того, как ее сестра вернется за ней. Он нуждался в совете Никс, но за прошедшие несколько дней так и не смог определить, где она находится. У него был меч — пришло время выбрать стратегию и начать действовать. Все же он чувствовал, что ничего не сможет сделать, пока не закрепит союз с Сабиной — пока они не будут женаты и пока он действительно не сделает ее своей королевой. Это означало, что он должен признаться ей первым…
Одолеваемый сомнениями, Ридстром сидел, накачиваясь питьем демонов, как раньше делал его брат — за что Ридстром всегда осуждал его.
Как будто что-то из этого теперь имело значение. Он был настолько чертовски жесток по отношению к Кадеону. И для чего?
Открылась боковая дверь.
Упомяни о демоне…
Вскоре после этого в комнату вошел Кадеон.
— Ты все еще похож на подогретое дерьмо. Но выглядишь лучше, чем в прошлый раз.
Хотя между братьями все еще ощущалось напряжение, сейчас все могло стать по-другому. Прошлое отличалось от того, чему они верили, и Кадеон искупил свою вину.
Когда Кадеон сел на кушетку напротив него, Ридстром приподнял, предлагая, бутылку.
— Глоток, но не больше.
Ридстром налил темную жидкость в стакан, Кадеон принял его, понюхал, затем сделал глоток.
— Ты заставил меня обмочиться от беспокойства в прошлый раз.
Я тоже был обеспокоен.
— Я пытался связаться с тобой с тех пор.
— Я считался пропавшим без вести, — просто сказал Кадеон, — но сегодня я предоставлен самому себе и потому решил зайти. — Он изучал лицо Ридстрома. — Думаю, сейчас тот гребаный момент, когда я должен спросить, хочешь ли ты поговорить.
Ридстром издал горький смешок.
— Возможно, после еще одной бутылки.
— Когда ты начал накачиваться варевом демонов? — спросил Кадеон.
— А когда ты прекратил это делать?
— Больше никакой пьянки до потери сознания. Я несу ответственность, разве ты не слышал? Я связан.
Ридстром поднял стакан.
— Поздравляю, брат, — отсалютовал он, успокоившись, что между Кадеоном и его женщиной все уладилось.
— Именно поэтому я и пропадал. Был с женой в своем новом доме, который только что купил. Никс заявила мне, что я не могу продолжать и дальше жить в моей «пещере» с бассейном, которую делил с Роком, если я хочу, чтобы Холли была рядом.
Рок являлся демоном дыма — второй после Кадеона в их команде и отличный солдат, за исключением того факта, что постоянно куда-то исчезал.
— А где Рок? Я не видел его.
— Сказал мне по секрету, что, вполне возможно, не один я угомонюсь, потом вспыхнул. И больше я его не видел.
Ридстрому было приятно видеть, что прыгающий из кровати в кровать демон остепенился.
— Я хочу тебя официально познакомить с Холли, — сказал Кадеон. — Поэтому пришел посмотреть, настроен ли ты на компанию. Было похоже, что у тебя уйма дел.
Никакого ребячества.
— Почему бы тебе не рассказать мне, что произошло, когда я был… отсутствовал.
— Ладно, — с присущей ему эмоциональностью Кадеон рассказал Ридстрому о поездке к Груту, о контрольно-пропускных пунктах и почти смертельном спасении, об опасности при сражениях с призраками и демонами огня.
Но когда Кадеон стал рассказывать о своей жене, его поведение изменилось. Стакан с варевом был забыт на столе.
— Мы знали, какая она умная. Но кто предполагал, насколько сексуальным может быть математик?
— Как ты получил меч?
— Для этого я должен был отдать ее Груту. Думал, ты будешь гордиться мной, если я впервые в своей жизни принесу жертву. Я думал о тебе, о королевстве и о его жителях. Однако я планировать забрать ее, но ублюдок обманул меня…
После этого Кадеон рассказал все, что произошло. Ридстром мог только вообразить, как болезненно видеть лицо любимой женщины, считавшей, что ты предал ее.
Даже несмотря на то, что у Кадеона был план по ее спасению, Ридстром не знал, сделал бы он то же самое на его месте.
Кадеон сказал, что Холли… плакала.
Мой брат сильнее меня. Было трудно признаться в этом, но Ридстром оказался малодушнее в отношении Сабины — при мысли о том, чтобы расстаться с ней даже на день, его клыки начинали расти.
— Холли простила тебя?
— Почти. Она все еще напоминает мне об этом, когда чувствует себя плохо. Я воспринимаю это как признак супружества, — произнес Кадеон, выпятив грудь.
— Чувствует себя плохо? Ты же сказал мне, что она бессмертная?
— Ага, но она испытывает кое-что, потому что, ну, чувствует это… А, проклятье, Ридстром, я обрюхатил ее.
— Ты скоро станешь отцом?
Боги помогите миру.
Я скоро стану дядей?
— Я сделал Холли ребенка, кажется, при первом же выстреле. Никс называет меня Точный выстрел и Налетчик на матку.
— Никс не была бы Никс без своих метких замечаний.
Месяц назад Ридстрому было бы нелегко смириться даже с мыслью, что его брат сделает ребенка Сосуду. Теперь он же был уверен: женщина родит воина окончательного добра.
— Вот почему сегодня вечером я предоставлен сам себе — Никс и Холли отправились покупать детские мечи или что-то в этом роде. — Кадеон почесал затылок. — Я надеюсь, что они шутили, но с Валькириями разве можно знать что-то наверняка?
— Что ты чувствуешь по поводу малыша?
— Сначала я был счастлив, потому что думал, что Холли придется простить меня, ведь я заполучил тайного союзника внутри нее, который поможет мне, — сказал Кадеон, все еще оставаясь в душе немного наемником. — Тогда я погорячился. Холли говорит, что я свожу ее с ума, и я представил, что будет, если вокруг станут бегать несколько Кадеонов.
— У меня есть личный опыт общения с одним. И мне его хватило.
В комнате возникла неловкая тишина. Ридстром пробормотал:
— Убедитесь, что панели целы, — и сделал глоток.
— Что?
Ридстром покачал головой:
— Ничего.
— Нет, скажи мне.
— Когда ты был маленьким и твои рожки росли, они настолько сильно чесались, что ты терся ими об стены. Нилсон и я смеялись, когда находили новые борозды три фута высотой вдоль стен всего главного зала. Мы никому не позволили заделать их. — Губы Ридстрома растянулись в улыбке, тут он заметил выражение лица Кадеона: — Почему ты так смотришь на меня?
