Ирина Молчанова - Вампиры - дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов
От пруда вдоль дорожки тянуло сыростью. Каплеобразные белые плафоны с яркими лампочками внутри, запутавшись в ветвях деревьев, отбрасывали на воду кривые золотистые отблески. Редкие звезды, казалось, подмигивают в глубоком темно-синем небе. Луна налилась серебром и повисла над елочками, растущими возле изгороди.
Катя присела на единственную скамейку без спинки, с которой открывался вид на пруд и мостик через него.
От Глеба так аппетитно пахло, что у девушки свело желудок. А парень, ничего не замечая, болтал про институт, сессию, своих тусовщиков-друзей, про родителей, которых никогда не бывает дома.
- А с девушками как? - сглатывая слюну, полюбопытствовала Катя. В голове играло фортепиано - Иоган Пахельбель «Канон ре мажор» - немного грустно, немного торжественно и еще как-то… - Она не успела сообразить, на нее уставились два глаза небесной чистоты. Глеб выглядел очень юно и трогательно. Курносый, со светлым пушком на подбородке, совсем не мужественный, точно игрушечный медвежонок.
- В некоторых парней девчонки почему-то не влюбляются, - печально сообщил медвежонок, откидывая со лба русую прядь.
Катя это знала. Скромные, застенчивые, мало мнящие о себе никогда не становились любимчиками женщин. Те предпочитали сильных, уверенных, самолюбивых, знающих себе цену, а иной раз безбожно ее завышающих. Кому интересны люди, которые не интересны даже самим себе?
Ей было жаль юношу, но жалость вступила в противоречие с презрением. Девушка понимала, что в сущности не его - этого случайно встреченного мальчишку отвергает все ее существо. Еще в первую встречу он напоминал ей Вильяма и сейчас сходство их становилось для нее только очевиднее.
И все- таки что-то в нем ей нравилось. Может, спокойствие, надежность, верность?
Катя потянулась к нему, губы соединились с его горячими губами. Глеб неуверенно приобнял ее за плечи и придвинулся ближе.
В голове как будто щелкнуло во время поцелуя. Она не сразу поняла, что произошло, потом уловила: изменилась музыка, совсем затихла, как будто боясь им помешать. Играл Шуман, она узнала его, композиция «Первая утрата». А чувство, будто кто-то смотрит на нее, следит за ней, возросло стократ. Девушка резко отпрянула от юноши и обернулась. Лишь на какую-то долю секунды она увидела шагах в пяти от скамейки - за елками до прозрачности ледяные глаза - только их. Но они погасли, как огни в вечернем сумраке.
«Мираж, иллюзия, его тут не было», - мысленно шептала она, но все-таки вскочила со скамейки и, выкрикнув: «Лайонел», очутилась возле елки, где ей померещились любимые глаза. Она вновь позвала его по имени и от запаха, заполнившего легкие, сердце дрогнуло. Лайонел вовсе не был иллюзией, он находился секундой ранее в пяти шагах от нее и видел, как она целует другого.
- Что случилось? - незаметно подошел Глеб и тронул ее за плечо.
- Ничего, - с трудом промолвила она и все-таки пояснила: - Мне показалось, я увидела знакомого.
Он понимающе и как-то обреченно закачал головой.
- У тебя есть парень.
Катя схватилась за эту версию как единственную удачную в данном случае.
- Да, есть. Прости. - Она с сожалением улыбнулась ему. - Ты славный, у тебя непременно все будет хорошо.
И не дожидаясь его слов, пошла прочь.
Если Лайонел и следил за ней, видеть ее, говорить с ней, быть с ней он по-прежнему не собирался.
Глеб за ней не побежал, чему она мысленно порадовалась под печальные звуки «Утраты».
Глава 21
Мост из советовЛайонел в солнечных очках, черной шелковой рубашке и черных джинсах шел по Петровскому, а ныне Иоанновскому деревянному мосту в сторону ворот, ведущих в Петропавловскую крепость.
Над мостом, с оградой светло-зеленого цвета ранней листвы парили крикливые чайки, уже зажглись фонари, а насыщенно синяя вода в Неве сверкала в заходящих лучах солнца.
Молодой человек остановился перед триумфальными Петровскими воротами, украшенными деревянным барельефом «Низвержение Симона-волхва апостолом Петром». Злой волшебник Симон отождествлял главного соперника Петра - шведского короля Карла XII. Чуть ниже располагался лепной двуглавый орел. В нишах стен по обе стороны от арки находились аллегорические статуи: справа «Храбрость», слева «Благоразумие».
Лайонел долго вглядывался в глаза статуи, олицетворяющей «Благоразумие», но, видимо, та не показалась убедительной, поскольку он решительно зашагал через ворота. И ощущал себя ничуть не лучше, чем мог себя чувствовать сам царь, ездивший через них пытать своего старшего сына.
Молодой человек миновал дворик с пушками у стен из красного кирпича и устремился по аллее к памятнику Петра. Царь с карикатурно длинным телом, длинными руками и ногами, глазами навыкате, крошечной головой с гордым видом сидел на бронзовом кресле.
Лайонел задумчиво побарабанил по неестественно длинным пальцам Петра, отполированным прикосновениями туристов, и посмотрел по сторонам. Поблизости никого не было, поэтому он вскочил на каменный постамент, зашел за кресло царя и без всяких на то усилий выдвинул скульптуру вперед, открыв люк. Лайонел шагнул в него и, пролетев метра два, приземлился в небольшом квадратном колодце. Поворот единственного рычага на каменной стене заставил постамент встать на место и открыл ход в одной из стен.
Молодой человек двинулся по открывшемуся тоннелю, углубляясь под землю, и через некоторое время достиг железных дверей, охраняемых двумя вампирами. Те поклонились ему и пропустили в круглое помещение, размером не больше десяти метров с четырьмя тоннелями, расположенными крест на крест. В центре пещеры стоял круглый стол, а за ним играли в карты четверо стражников.
Видя, что они собираются подняться, Лайонел махнул рукой и, выбрав один из коридоров, бесшумно двинулся по нему, прислушиваясь к доносящимся стонам, крикам и мольбам.
Один из стражников все-таки пошел следом, на ходу прерывисто докладывая:
- Из сто восьмой камеры вчера пленник пытался бежать. Поймали, пришлось заковать его. - Вампир понизил голос и сообщил: - Весть о том, что, возможно, кто-то будет выпущен, сильно всех взволновала.
- Как ведет себя Павлик?
- Холодно, - захохотал стражник.
- Пленных кормите как приказано? - спросил Лайонел, останавливаясь перед первой камерой с небольшим окошком, закрытым толстыми решетками. В качестве мер от побегов использовались ксеноновые лучи, направленные внутрь камер так, чтобы в коридорах они не мешали передвижению.
- Кормим! - кивнул стражник. - Но, как и говорил, пленники сильно возбуждены, прибавление в рационе делает их сильнее, а смешение… - Он поманил пальцем Лайонела к себе, подальше от камеры. - Смешение их крови делает некоторых слишком опасными. Очередь еще не дошла до поистине сильных, но…