Елена Малиновская - Тридцать три несчастья и немного везения
Я недовольно цокнула языком. И вот как прикажете реагировать на его комплименты? Я почти наверняка уверена, что он лишь забавляется таким образом. Понятия не имею, зачем ему это надо. Полагаю, ему просто нравится любоваться моим смущенным румянцем. Или же таким образом он в очередной раз пытается убедиться в своей мужской неотразимости. И все-таки живет где-то очень глубоко в душе такая понятная женская мечта о всеобщем обожании и поклонении… Девушки любят нравиться. И пусть первой кинет в меня камень та, которую бы оставили абсолютно равнодушной заверения в сердечной привязанности и симпатии, тем более высказанные столь красивым мужчиной.
— А вы постарайтесь, — достаточно невежливо посоветовала ему я. — Очень постарайтесь. Для вашего же блага.
Правда, почти сразу я испуганно прикусила язык, гадая, не переборщила ли, начав угрожать Норбергу. Все-таки, как ни крути, но мое положение более чем шатко. И потом, даже если мне повезет, и Норберг вернется ни с чем в Гроштер, то лично я бы не хотела заполучить столь грозного противника в качестве личного врага. И без того понятно, что после всей этой ситуации он вряд ли проникнется ко мне добрыми чувствами. Но я все-таки надеюсь, что до обжигающей ненависти не дойдет.
К моему облегчению, Норберг не обиделся на мое пожелание. Его глаза весело блеснули, будто его чем-то позабавили мои слова, и он опять негромко фыркнул от сдерживаемого с трудом смеха.
— Алекса, — почти пропел он, разглядывая меня с таким любопытством, будто увидел незнакомую прежде форму жизни, — право слово, я удивлен. Ты показываешь зубки? Это… мило и забавно. Но я по-прежнему не понимаю, почему я должен выполнить твой ультиматум.
— Сегодня утром Дариан разослал созданные мною амулеты на адреса нескольких частных поверенных, обладающих безукоризненной репутацией и живущих в разных городах Лейтона, — проговорила я, мудро умолчав о том, что одно письмо ушло даже в далекий Альмион. Так, на всякий случай. Судоходство еще не началось, поэтому Дариану пришлось воспользоваться услугами конных курьеров. А их достаточно легко перехватить. Поэтому пусть лучше про этот козырь Норберг не знает. А то мало ли. Береженного, как говорится, и демоны боятся.
Улыбка медленно сползла с губ менталиста. По всей видимости, он начал догадываться, куда я клоню.
— Не беспокойтесь, амулеты хорошо упакованы, — продолжила я. — И к ним прилагаются письма с просьбой не вскрывать упаковку и дождаться дальнейших инструкций. Естественно, за соблюдение всех этих условий поверенным полагается неплохое вознаграждение. Итак, если вы приметесь настаивать на своем, и я отправлюсь с вами в Гроштер, то сразу же по разным городам разлетятся письма. И в каждом будет написан приказ передать амулеты артефактникам. Я выбрала настоящих мастеров своего дела, которым не составит труда разгадать мой секрет. Пройдет неделя, две — и Лейтон наводнят созданные талисманы, позволяющие любому человеку прочитать чужие мысли.
— И тебе не жалко делиться секретом, который способен сделать тебя самой богатой женщиной Лейтона? — перебил меня Норберг.
— Ради собственного семейного счастья мне ничего не жалко, — отрезала я.
Мои слова пришлись менталисту явно не по душе. Он раздраженно дернул уголком рта, но ничего не сказал в ответ. Лишь сделал едва заметный приглашающий жест рукой, предлагая мне продолжить.
Я глубоко вздохнула, набираясь решимости. Переходим к самой главной части ультиматума. Надеюсь, Норберг примет мои условия. Иначе… Демоны, не хочу даже думать про иное окончание моего очередного приключения!
— Это я описала наихудшее развитие событий, — осторожно сказала я, внимательно наблюдая за реакцией Норберга. — Полагаю, вы согласитесь со мной, что лучше бы его не допускать. Да, я уеду с вами. Но в итоге вы получите столько проблем, что…
— Дальше, дальше, Алекса! — нетерпеливо перебил меня Норберг. Криво ухмыльнулся одной половинкой рта. — Поверь, я сам способен проанализировать, чем мне грозит распространение по Лейтону таких амулетов. Что ты желаешь предложить взамен?
— Уезжайте из Хельона, — тихо попросила я. — Один. И своего братца заберите с собой. И тогда письма с амулетами будут покрываться толстым слоем пыли в столах поверенных годами. Дальнейших инструкций так и не последует. А я в свою очередь клянусь, что больше не создам такого амулета.
— Я понял, — сухо обронил Норберг и встал.
Он с таким грохотом отодвинул кресло, что я с невольным испугом втянула голову в плечи. Ого, сдается, менталист в настоящем бешенстве! И что последует дальше?
К моему удивлению, Норберг не подошел ко мне. Он круто развернулся на каблуках сапог и отправился к окну. Тронул занавеску, отодвинув ее в сторону. И надолго замер, глядя на белую мглу очередного снегопада, вновь обрушившегося на город.
— Метель, — пробормотал он, вряд ли обращаясь ко мне, скорее, беседуя сам с собою. — Опять метель. А в Гроштере снег почти растаял. Вовсю поют птицы, приветствуя приход весны. Еще неделя-другая — и покажется трава.
Я опустила голову, ощутив, как сердце неприятно защемило. О, как я скучала по родному городу! Как хотела опять пройтись по его извилистым узким улочкам, рассыпая по мостовой звонкую дробь своих каблучков! Как мечтала нырнуть в сырую прохладу старого парка, где любила часами неспешно прогуливаться вдоль аллей или с удобством расположиться на лавочке с интересной книжкой!
— Хельон… — В отражении стекла я видела, как Норберг презрительно скривился при этом названии. — Пожалуй, нет более унылого и страшного города зимой, когда кажется, что этот снежный кошмар будет длиться вечность, и солнце умерло навсегда. Ледяной город. И сердца людей, тут живущих, тоже из льда. Я иногда сомневаюсь, течет ли их в жилах горячая кровь.
«Ну, вы всегда можете это проверить», — едва не ляпнула я с сарказмом, но в последний момент одумалась. Нет, лучше такого не говорить. А то кто знает, не вздумает ли Норберг перекинуться в оборотня прямо здесь и сейчас и не начнет ли свою проверку с меня.
— Ты действительно хочешь остаться здесь? — Норберг устало вздохнул и обернулся ко мне. Выжидающе скрестил на груди руки.
— Я хочу быть со своим мужем, — твердо ответила я. — Рядом с ним любой город станет для меня самым счастливым и любимым.
— Ясно.
Я не была уверена, что это прозвучало вслух. Скорее, я прочитала это по губам менталиста.
Он еще неполную минуту молча смотрел на меня, будто ожидал, что я передумаю и с восторгом кинусь в его объятия, после чего попрошу забрать с собой. Затем пожал плечами, будто вел сам с собою мысленный спор. И медленно, тяжело переставляя ноги, отправился к двери.
