Мама для наследника альфы - Алекса Никос
— Я не буду лишать тебя воли, если ты будешь послушна, — благосклонно произносит Марта, наблюдая за мной. — Альфе будет приятно узнать, что ты не под воздействием, а по своей воле вернулась к нему. У него будет прекрасное настроение.
— Мне плевать на его настроение и на то, что ему будет приятно, — огрызаюсь я, поднимая на руки пушистое тельце. — Зачем ты так поступаешь? Зачем тебе нужна была смерть Алекса?
— Он собирался убить тебя, а ты нужна нашей стае. Вернее, ребёнок, который родится у тебя и альфы. Уж я-то воспитаю новую ведьму правильно.
— Даже если я рожу ребёнка от Марка, то никогда не доверю воспитание тебе. Ты — сумасшедшая, — качаю я головой, глядя в большие глаза Марты. — На мне метка Брендона, его запах. Это значит, что я принадлежу стае Вудвордов. Твой альфа даже не притронется к моему телу.
— Тебя никто не будет спрашивать, — насмешливо отвечает она. — А что касается метки… я знаю как решить эту маленькую неприятность. До брачного сезона всего неделя. Я успею вывести с твоей кожи этот символ падения. А альфе совсем необязательно общаться с тобой до ритуала соединения судеб. Скажу, что ты смирилась со своей участью и с полной отдачей готовишься к торжеству.
Губы Марты расплываются в неприятной улыбке, глаза холодные, торжествующие. С ужасом, от которого перехватывает дыхание, осознаю, что именно она — главная в стае Шоу. Под её дудку пляшут все, в том числе Марк, которого она ненавязчиво направляет в нужную ей сторону, создавая видимость того, что он сам принимает решения.
— Почему твой альфа не украл в брачный сезон свою возлюбленную до того, как Брендон сделал её своей женой? — задаю мучивший меня вопрос, беспрекословно следуя за шаманкой в лес.
Мою волшебную сумку пришлось оставить на склоне, а книги я так и не нашла, чему даже порадовалась. Последнее, что мне хотелось бы делать — делиться ведьминскими знаниями со стаей Шоу. Я лишь сняла с шеи Алекса камень с душой Мариэллы, постаравшись, чтобы Марта не заметила моих манипуляций. Если оборотня не удастся спасти, я надеюсь, что хотя бы что-то сделаю для него, освободив душу его возлюбленной от заточения.
— А зачем нам в стае нужна была эта мямля? — удивляется Марта. — Она даже против воли родителей не смогла пойти, а только тайно бегала к альфе, наплевав на своего мужа и его положение в стае, на репутацию. Зачем отдавать статус главной волчицы абы кому, если у меня было видение о том, что могущественная ведьма будет парой для альфы? Не сразу я поняла, что ты и есть та самая ведьма, ведь ты умело скрываешь свою сущность. Но теперь я очень ясно вижу будущее и оно прекрасно. Для меня.
Ужасаюсь алчному, безумному блеску в глазах Марты. Я поймала её взгляд лишь на секунды, когда шаманка обернулась, но смогла уловить жуткие волны опасности, что прокатились по мне огромным самосвалом, выбив дух. Что-то мне подсказывает, что перепады настроения Марка, его всплески агрессии и безумные идеи появились под влиянием этой хрупкой женщины, которая уверенной рукой двигает фигуры по шахматной доске в нужные ей положения, упиваясь собственными планами и властью над окружающими.
— Как у тебя это получается? Откуда в тебе столько силы и внутренней энергии для столь мощного воздействия? — стараюсь придать голосу твёрдости, но в конце он срывается на дрожь, выдавая мой страх. — Ведь обычные шаманки не обладают такими способностями, которые есть в тебе?
Может быть, если я подробнее узнаю о силе Марты и её источниках, то Лапушка, когда проснётся, сумеет мне помочь как-то справиться с сумасшедшей шаманкой, возомнившей себя вершителем судеб? Или внутреннее чувство что-то подскажет, поможет мне найти пути. Мои планы и надежды напоминают воздушные замки, что вот-вот рухнут, но сдаваться без борьбы я не намерена, постараюсь сделать всё, чтобы сохранить собственную жизнь и отомстить за смерть Алекса, если он погибнет.
Марта загадочно улыбается, но не упускает возможности похвастаться:
— А я не обычная шаманка, милочка. Неужели ты думаешь, что ведьминский род был уничтожен полностью?
— Но… я думала… — растерянно произношу, прокручивая в голове образы, что видела во снах. — Я думала, что все ведьмы были сожжены. Рхона была последней.
— Это так, — кивает Марта. — Но не совсем. Были убиты лишь настоящие ведьмы, те, в чьих жилах текла сила Матери Природы. Но вот всякие ответвления рода, дальние родственники… Понимаешь о чём я?
— Ты хочешь сказать, что ты из рода, в котором в каком-то поколении присутствовала кровь ведьм? — стараюсь я разобраться в генеалогии шаманки.
— Именно. И кровь с крупицами ведьминской силы наложилась на способности шаманки, что даны мне были при рождении, явив прекрасный коктейль мощи и невинности, — злорадно ухмыляется Марта.
— Что ты имеешь ввиду?
— Свою внешность, конечно, звание шаманки, воспитание в обителе, — перечисляет Марта. — Ты думаешь, легко поддерживать мой образ беспрекословной преданности альфе, особенно, если он совершеннейший романтический болван?
Голос шаманки становится злым, а глаза сверкают яростью, когда она вспоминает о вожаке стаи, которому обязана подчиняться. А я понимаю, насколько сильно он раздражает её своим существованием, кажется, была бы её воля, Марк бы погиб уже давно. Но, видимо, лучшего варианта альфы не находится, или Марту крючит и корёжит от одного факта подчинения. Не знаю.
— Неверное, нелегко, — тихо отвечаю, поддерживая разговор.
— Вот именно! — восклицает шаманка, перекладывая увесистый арбалет из одной руки в другую. — Вот и приходится учиться воздействовать, прогибать под свою волю. Не сразу, но получилось. А то, что повредила немного альфе психику, так это — случайность. Никто и не заметил, что он стал более вспыльчивым, а если и заметили, то списали на смерть подружки, по которой он очень горевал.
— Но зачем вы пытались украсть Николаса? И кто шпионил для вашей стаи?
— Ты считаешь, что я сейчас расскажу тебе все секреты? — ехидно спрашивает Марта. — Хотя, ты теперь наша. Возможно, что мы сможем подружиться, если ты будешь послушной. Мне всего лишь нужна твоя дочь. Возможно, что я даже разрешу тебе с ней общаться.
Кто бы знал, каких сил мне стоило сдержать порыв вцепиться Марте в глотку, расцарапать лицо или поставить фингал. Ударить по голове посильнее,
