Клятва дракона, или Строптивая невеста - Любовь Сергеевна Черникова
И тем не менее у меня были проблемы, которые следовало решить безотлагательно. Хватит затягивать, к хорошему это не приведет. Сразу после утренней тренировки, на которой Канье взялся за нас всерьез, я привел себя в порядок и, вместо завтрака, поспешил к ректору.
– Что у тебя случилось, Дерберг? – поинтересовался тот, как обычно, погруженный в бумажную работу.
– Мне необходимо воспользоваться прямой связью с дядей. Вы позволите? – Не стал я ходить вокруг да около.
– Разве я могу тебе в этом отказать? – Усмехнулся эшшер Шварц.
– Мне кажется, здесь вы можете все, – ответил я серьезно и не польстил ни капельки.
– Когда именно ты хочешь поговорить с властителем, Итан?
– Прямо сейчас.
Ректор поднялся и дважды хлопнул в ладоши. Одна секция шкафа замерцала, растворяясь и открывая проход в соседнее помещение.
– Прошу! – Шварц сделал приглашающий жест. – Только недолго.
Я кивнул и вошел в переговорную комнату. Стена за мной стала монолитной, и на миг я испытал опасение, что не смогу отсюда выбраться, если ректор того пожелает, но отбросил эти глупости.
Передо мной находился стол с ониксовой столешницей и приставленными к нему стульями грубой ковки. Я отодвинул два, стоявшие друг напротив друга, и поверхность стола замерцала мертвенно-бледным светом, пульсируя с одинаковой частотой. Сев за стол, я стал ждать ответа. Вскоре напротив меня возник постнолицый дядин помощник.
– Доброго здравия, принц Итан! – поздоровался он. – Его величество подойдет через минуту. Ему уже сообщили.
– Благодарю, Тазар. – Кивнул я в ответ.
Стул напротив опустел, но почти сразу, куда раньше, чем было обещано, на нем появился владыка Ониксовых Скал.
– Мой мальчик! – радостно воскликнул дядя и тут же посерьезнел: – Что-то случилось?
Пытливые глаза внимательно вглядывались мне в лицо. Я вздохнул и признался:
– Случилось, дядя.
– Рассказывай.
– Это я украл Средоточие, а не Микаэль. Прости. – Я покаянно опустил голову.
Дядя некоторое время молчал. А затем сказал:
– Я в курсе, но хорошо, что ты решил признаться. А теперь рассказывай все без утайки, племянник, и я решу, как тебя наказать.
Я не слишком удивился, разве что отметил тот факт, что дядя знал, но все равно отправил Мику под домашний арест. Ничего в этом плохого я не видел. Кузену давно пора было получить по заслугам за свои бесчинства.
– Когда ты сказал, что передашь трон тому, кто первым найдет истинную, я не мог допустить, чтобы это был Микаэль. Я не считаю, что он станет тебе достойной сменой, – сказал я то, что думал.
– Вот как? – Дядя Эрик усмехнулся, но его глаза смотрели холодно. – Значит, считаешь себя, достойнее?
– Важно, как считаете вы, а не я, ваше величество.
– Верно. И мне есть над чем подумать. Если ты подставил кузена лишь ради власти, Итан, то не слишком-то от него отличаешься. Не находишь?
– Согласен, – не стал я ничего отрицать. – Только я сделал это не из жажды власти, а больше по дурости. – Я горько усмехнулся и добавил жизнерадостно: – Зато обрел истинную в первый же день.
Дядя молча уставился на меня непроницаемым взглядом, а я не мог понять, это тоже ему уже известно, или нет?
– И кто же она? – Наконец задал он вопрос.
Мне снова почудилось, что он все знает, просто желает услышать от меня.
– Миррэ Блэкрок, дочь герцога Блэкрока.
– Дочка Блэкрока? Я знавал ее мать. Красавица, но с магией у нее какие-то проблемы. Насколько мне известно, проблемы были и у дочери, но чудесным образом разрешились после инцидента в Древнелесье.
– Что? – удивился я.
– Разве она тебе не рассказывала?
– Мы… Мы пока еще мало разговаривали, – смутился я.
– Итан! Разве так поступают с этали!
Грянув по столу кулаками, дядя Эрик в гневе вскочил со стула и… исчез, тем самым разорвав связь. Я не сдержал нервный смешок. Впрочем, он тут же появился снова и с невозмутимым выражением лица продолжил:
– Как ты можешь? Разве я не учил тебя уважению к истинной?
– Дядя, да о чем ты? – возмутился я. – Я уважаю Миррэ и всячески стараюсь ее защитить, потому и решился на этот разговор.
По всей дядиной фигуре пробежала рябь, что свидетельствовало о конфликте его ауры с настройками артефакта. Но он взял себя в руки, и проекция снова стала четкой, как будто передо мной сидел настоящий дракон из плоти и крови.
– Расскажи все с самого начала, – попросил он уже спокойно.
И я поведал ему обо всем, что происходило в академии после приезда адепток.
– Мне кажется, что это дело рук Микаэля. Или он сам здесь, или же кого-то нанял. Но я не представляю, кто может быть настолько ловким, чтобы водить за нос даже ректора. Прошло несколько дней, и по-прежнему не обнаружили никаких следов. Руководство пытается справиться своими силами, но пока я не вижу результата. Никто не пойман и не наказан.
– Эшшеру Шварцу ты можешь доверять. Об остальном я позабочусь, – ответил дядя весьма неожиданно. – А прямо сейчас навещу Микаэля и проверю, на месте ли он и хорошо ли за ним присматривают.
– Спасибо. А мне пока что делать?
– Итан, Миррэ – девушка хрупкая. Я бы предпочел видеть рядом с тобой кого-то вроде Беаты. Но раз уж так решила Мать Всего Сущего, ничего не поделаешь. Ты должен защитить свою этали во что бы то ни стало. Иначе… – он только вздохнул и отвернулся на миг, справляясь с эмоциями. – А затем посмотрел на меня драконьими глазами.
Древние руны на моей коже вспыхнули золотом. На миг стало так горячо, будто бы меня окутало первородное пламя. Особенно горела правая ладонь – на ней проявился символ правящего дома ониксовых драконов – равнобедренный треугольник с пробитым стрелой основанием. Он нетерпеливо пульсировал золотым светом.
– Ты знаешь, что делать.
– Да, ваше величество! – Я склонил голову в знак уважения, жалея, что не смогу подняться.
Только что мне доверили то, на что я и надеяться не мог. На этом наш разговор был окончен.
Миррэ Блэкрок, стихийный маг, адептка Академии ветра и штормов. Граница Ониксовых Скал и Степи Семнадцати Ветров
Увидев перед собой незнакомца в плаще прямо посреди людной столовой, я почему-то решила, что мне конец. Раз он рискнул сюда проникнуть, то мне уже никто не поможет. Поддавшись панике, которая подспудно копилась все это время, я завизжала во всю мощь легких.
Отрезвили меня хохот и ругань. Вокруг собрались мои девочки, они препирались со смеющимися парнями. Рядом на полу, путаясь в полах длинного плаща, валялся Харви Глинн. Присмотревшись,
