Иного не желаю. Часть 1 - Виктория Витальевна Лошкарёва
Он держал меня за руку и рычал на Кирилла, который единственный оставался абсолютно спокоен.
— Она уедет сегодня со мной! — пролаял Этьен, в миг теряя всю свою фальшивую нежность и заботу. — Я забираю её!
— Кирилл, пожалуйста, — шептала Настя позади супруга на русском языке. — Тае нельзя волноваться. Срок большой…. Позволь мне увести её с собой.
Кирилл Баев, напряженно глядел на Этьена.
— Всё в порядке, радость моя, — протянул Альфа Баев абсолютно спокойным тоном. — Я предполагал, что может случиться какая — то лажа, и заранее подготовился. Не то что бы я очень рад происходящему…
Он всего лишь поднял руку, дернув несколькими пальцами — и тотчас в Этьена полетело больше дюжины дротиков.
Надо признать, Валуа получил бы куда меньше шприцов в своё тело, если бы не старался во что бы то ни стало прикрыть меня… А в результате именно он стал прекрасной мишенью для стреляющих.
Уже через несколько мгновений координация движений Этьена стала рваной и неестественной.
А ещё через несколько мгновений он затих на земле.
— А теперь девочки быстро отправляйтесь — ка домой, — покачал головой Альфа Баев. — И поужинать не забудьте! Настя попроси поменять комнату для Таи — поближе к нам.
— Что теперь будет? — спросила я у Альфы. — Это конец?
— Конец? — невесело усмехнулся Альфа Баев. — Что ты, Тая, это только начало. Он будет бороться за тебя. Всеми доступными способами.
— И если пряник не сработал…
Баев кивнул.
— Да. Остается только кнут.
Меня забила нервная дрожь.
— Идите, девчонки. Всё — равно вам здесь делать больше нечего.
Послесловие
Сегодня мы с Наташкой отправились праздновать мой первый взрослый юбилей — моё тридцатилетие.
Ресторан, где мы отмечали мой день рождения, славился хорошей кухней и хорошей живой музыкой… Слушая музыкантов, исполняющих песню про черную рубашку, которую мужчина надел в честь траура по несчастной любви, я ловила себя на мысли, что по какой — то причине понимаю испанский.
При этом моё сердце сжалось от непонятной боли, моё сумасшествие протяжно завыло, словно волчица, оставшаяся без своей пары… И тут я вспомнила, что мой день рождения — не только радостная, но и очень грустная дата. Поднявшись на сцену, я попросила музыкантов сыграть любимую мамину песню, которую знала наизусть. «Я не жалею ни о чем» бессмертной Пиаф.
Ужасная, прекрасная — рвущая душу песня.
Я грассировала, исполняя реквием по моей матери, реквием по нашей семье и по той маленькой девочке, чьё детство оборвалось когда — то в феврале. Я пела, выплескивая всю ту горечь, что копилась в моей душе долгие годы. Пела, пока…
Не натолкнулась на внимательный и теплый взгляд темных добрых глаз.
— Гильермо, — мысленно улыбнулась я, понимая, что я не одна… Что в этом страшном, грязном мире все же существует один мужчина, кому важна я сама по себе.
И который готов погибнуть за меня.
— Гильермо, — засмеялась я, протягивая к мужчине руки.
И на этом моменте я проснулась.
Конец.
