Семья моего мужа против развода (СИ) - Хэйли Джейкобс
Мы немного молчим, я смотрю как мерцает магический свет фонаря.
— Сколько жизней ты прожила?
Шарлотта пожимает плечами:
— Я не помню. Сложно вести счет, когда все начинается каждый раз заново. Даже все мои заметки обращаются прахом с новой смертью. От прошлых воплощений не остается и следа. Думаю, раз за разом я немного схожу с ума…Но с твоим приходом, мне кажется, есть надежда, что все изменится.
— Ты говорила, что конец неизбежен, — напоминаю ей я.
— Да. Один и тот же. Мы с Рейнардом все равно погибаем. Погоди, я знаю, что ты хочешь спросить! Я пыталась менять сценарий. Даже старалась вообще не встречать его, думала, что так, я смогу избежать гибели в таком молодом возрасте. Но… — героиня качает головой и продолжает:
— Словно злой рок… Или божья воля, как мне казалось, расплата за грехи…Возможно, это и есть сила книжного сюжета, спасибо тебе, я теперь знаю. Стоило попытаться идти по другому пути, не спасать Рейнарда, избегать нашей встречи, как я погибала даже раньше, чем должна была изначально. Нападение разбойников, несчастный случай, природный катаклизм, смертельная болезнь, ложные обвинения в преступлении, встреча с диким зверем, преградившим путь…Я поняла, что от судьбы не уйти. Быть рядом с Реем поможет мне выиграть чуть больше времени, а смерть будет менее болезненной и внезапной. И я продолжала верить, что рано или поздно смогу изменить наш конец…Но ничего не получалось. Пока не появилась ты, — в свете фонаря голубые глаза Шарлотты блестят победным блеском.
Вот почему она находит любовь к герцогу изматывающей. Каждый раз, зная конец, все равно быть с ним рядом, пытаться изменить хоть что-то и все равно попадать в ловушку истории. Понятно теперь, почему она совершенно не расстроена, что Рейнард, нынешний Рейнард, отдал предпочтение мне. Для нее это уже не любовь, а обременение.
— Вперед, спрашивай, все, что хотела. Буду только рада помочь. Между мной и герцогом в этом жизни нет никаких чувств, и я все еще жива. Это все благодаря тебе, Юнис. Если все мы герои книги, то подчиняемся сюжету и не можем изменить свою судьбу, как бы не пытались, но ты — настоящая ты, а не твой персонаж — иная. Чужеродный элемент. Тебя никогда не было и не должно было здесь быть. Поэтому у тебя и развязаны руки. Ты была изначально свободна и смогла освободить от предначертанного окружающих тебя людей.
Я обнимаю себя подрагивающими руками за плечи.
— Только ты можешь все изменить. Поэтому, спрашивай, Юнис.
Спустя час мы заканчиваем.
— Юнис.
— М?
— Могу я надеяться на улучшение моих жилищных условий? — Шарлотта улыбается и поигрывает бровями.
Киваю.
Нет больше смысла держать героиню в темнице. Завтра поговорю с Рейнардом и попрошу его выпустить девушку. А сейчас — спать.
Кровать в комнате хозяйки дома — уж не знаю, самовнушение ли это — потрясающе удобная. Так не хочется вставать с утра. Но нужно.
Рей не кажется довольным моей просьбой переселить Шарлотту из подвала в дом. Но его светлость не может не понимать, что вечность удерживать человека в подобных условиях просто нереально, так что ему приходиться согласиться. Уж не знаю, отчего он так ее боится, но ожидания его не оправдываются. Девушка больше не ищет встречи с главным героем.
А поскольку в гостевом крыле идут ремонтные работы, Шарлотту селят в крыле для прислуги. Она не возражает. Шарлотта вообще не прихотлива, что в принципе неудивительно, учитывая, сколько всего она пережила, такие мелочи ее вряд ли волнуют.
Родители Юнис ее приняли у себя только потому, что у Шарлотты было чем их шантажировать. Оказывается, отец наделал немало карточных долгов, вот почему он так отчаянно искал со мной встречи — хотел просить денег. Но благородные семьи, такие вещи, которые могут нанести урон репутации рода, держат в тайне.
Мы с Шарлоттой договорились, что она может жить у нас сколько ей понадобится, заниматься тем, что ей по нраву и уйти, когда пожелает. Уж это-то для меня совсем несложно устроить.
За эти три дня до чаепития во дворце Шарлотта почти из комнаты и не выходит. Хотя она уже не пленница. Ну что ж, это ее право.
Рейнард занят больше обычного, даже немного обидно, что, упорно начав доказывать мне, что я его настоящая жена, он так скоро потерял интерес. Правильно ли я вообще его поняла?
Как бы то ни было, три дня до назначенной встречи проходят быстро. Я повторила еще раз этикет, чтобы не попасть впросак и подобрала наряд. Не слишком броский и праздничный, чтобы не оказаться наряднее чем пригласившая меня хозяйка, это было бы реально невежливо.
В приглашении был пропуск, который показываю на въезде во дворец и благодаря которому меня пускают на территорию без лишних проблем. Дворец, как и раньше, величественен и прекрасен. Каждая травинка, каждый кустик пострижен идеально. До этого мне довелось посетить только тронный зал, сейчас же уже поджидающий, чтобы сопроводить слуга, вежливо кланяется и ведет меня по холлам и залам в комнаты императрицы Ингрид.
Императрица восседает на стуле с мягкой обивкой и резными ножками в светло-желтом платье, которое ей очень идет. Ее цвет лица несколько бледноват, россыпь веснушек особенно выделяются, но карие глаза лучатся теплом. Темно-медные волосы собраны в высокую прическу, пара тонких прядок обрамляет лицо.
Ей уже около тридцати, но выглядит ее величество как моя ровесница.
— О, ваша светлость! Проходите, рады вас видеть.
За большим овальным столом в этой по-девичьи декорированной гостиной-столовой помимо нынешней матери империи еще четыре дамы. Дочь мэра столицы, жена известного своим консерватизмом графа, супруга военного генерала и хорошо знакомая мне… Жозефина Стромгейл.
Подруга поднимает руку и вяло машет:
— Приветик, Юнис.
— Жозефина? — удивление не поддельное.
За все время нашего знакомства тема о ее происхождении обходилась стороной. Мне неловко было спрашивать и затрагивать столь деликатные подробности, а сама смотрительница зоосада не спешила развеять мое любопытство. Остальные были не лучше, кто же на самом деле эта девушка версий было множество. Какие только
