Накануне космического хаоса - Саша Стивенсон
Обида сильная терзала его. Если бы он успел только прыгнуть в тот день в портал, находился бы сейчас в другой Галактике, вместе со всеми готовился к миссии…Но он живет здесь, в мрачной холодной камере, ублажает капризы Мариам и Вероники…
Иногда Феодосий ходит к Стафану и в тайне от всех приносит ему еду. Но Стафан каждый день выглядит все хуже и хуже, медленно сходя с ума. Да и сам Феодосий не может долго разговаривать с ним, иначе получит жестокий удар по спине плеткой Вероники.
В один вечер, когда работа была полностью выполнена и когда Софиан отправилась искать его, Феодосий быстрыми шагами перемещался по коридору, который являлся самым страшным местом для местного персонала. Картины с изображенными жутких монстров со всех сторон давили на юношу, вызывали сильное чувство тревоги и паники. Феодосий старался не обращать внимания на этих нарисованных чудовищ, но скульптуры у арок заставили парня вздрогнуть. Обойдя страшный коридор, Феодосий направился в сторону темницы, но внезапный всхлип резко остановил юношу.
Феодосий, повернув голову, опасливо осмотрелся. Каждый шорох и звук заставляли его не на шутку перепугаться. Юноша увидел в нескольких шагах от себя темную высокую дверь, которая была слегка приоткрыта. Из огромных панорамных окон дул слабый ветер. За дверью всхлип раздался еще сильней. В нем чувствовалась сильная обида и боль. Ощущая, как мурашки пробежались по телу, Феодосий прислушался к плачу и осознал, что он принадлежит девушке. Посмотрев еще раз на дверь, за которой явно прячется тот, кто нуждался в помощи, и бросив взгляд на лестницу, ведущую в темницу, где вокруг царил жуткий мрак, юноша решил посмотреть, кому принадлежал плач. В этом крыле замка персоналу можно спокойно передвигаться по залу, поэтому Феодосий решил рискнуть и посмотреть, кто нуждался в поддержке.
Тихонечко подойдя к двери, парень приоткрыл ее и осмотрелся. Это была просторная комната с огромным джакузи посередине. Вода потихоньку стекала в трубы, краны издавали глухой звук. Возле скамейки, где разбросано лежали полотенца, на холодном полу сидела девушка. Она скрыла свое лицо руками, прислонившись локтями к скамейке. Горький плач вырывался из ее горла. Глядя на нее, внутри Феодосия что-то сжалось. Он узнал эту девушку и, поняв, что смотреть на ее рыдания не было сил, зашел в комнату.
Его шаги громко раздались в комнате. Прекратив плакать, Оля в испуге бросила взгляд на дверь и, увидев Феодосия, начала дрожать всем телом.
— Ты, ты чего? — Феодосий подбежал к ней и, присев рядом, спросил: — Почему ты плачешь?
Шмыгая носом, Оля начала вытирать ладонями слезы. Ее глаза были очень красными и воспаленными, тело покрыто мурашками и очень сильно дрожало то ли от холода ветра, который ровными волнами тек по комнате, то ли от того, что заставило ее горько плакать.
И присмотревшись к Оле еще раз, Феодосий заметил, что на ее бледном теле блестели красные царапины, на которых выступили алые капли крови, а ноги были украшены синяками темно-фиолетового и зеленого цветов. На шее обручем тянулась красная полоса, словно ее что-то душило. Кожа на нижней губе у Оли была чуть ли не содрана полностью. Это навело на Феодосия жуть.
— Кто тебя так побил? — слабо спросил он, глядя на нее неравнодушными глазами.
Продолжая дрожать, Оля ответила:
— Э-Эрамгедон…
— Он тебя бил? — испугался Феодосий.
Оля громко сглотнула и произнесла сдавленным голосом:
— Да.
Феодосий громко ахнул. Ему тяжело было представить эту сцену. Он не мог даже в голове вообразить какого это, причинить такие страдания молодой и невинной девушке. Насколько Эрамгедон был отвратительным, что поступил так с ней. Что подвигло его на это, Феодосию захотелось узнать. Но еще больше ему захотелось успокоить Олю — смотреть на ее горькие слезы у него не было сил. Он начал испытывать к себе отвращения, видя, что она плакала и дрожала возле него.
— Успокойся, — тихо и ласково произнес он и одной рукой обнял ее и прижал к себе.
Продолжая дрожать так сильно, что даже Феодосий ощутил, Оля положила голову ему на плечо и продолжила громко шмыгать носом. Ее тело было настолько холодным, что Феодосий мгновенно замерз.
Ему так же захотелось узнать, как она выжила и угодила в этот замок. Но больше всего его заинтересовало, почему Эрамгедон нанес ей такую муку.
— За что? — спросил Феодосий у Оли, — Зачем он это сделал?
Но Оля пока не отвечала. Слезы яростно лились из ее глаз. Феодосий чувствовал, как сильно намокло его плечо, как от холодных слез по телу пробежался мороз, насколько в глубине души Оле было больно, что она даже выдавить пару слов из себя не могла.
Спустя пару минут Оля ответила тем же сдавленным голосом:
— Это было ужасно…Он…он решил наказать меня за то…что я дерзила ему…он бил меня… долго…больно…из…из его пальцев выросли длинные когти и ими он калечил меня…ему было весело…он наслаждался…а я…кричала от боли…он царапал меня…чтобы из меня текла кровь…ему нравится смотреть на кровь…фетиш у него на кровь, что ли…не знаю…но это длилось долго и мучительно…потом он оставил меня здесь отходить…а сам скрылся…но я…не могла отойти…это было очень больно…очень отвратительно…
— Кошмар. — выдавил из себя Феодосий. — Урод. Чудовище.
У Оли не было сил кивнуть ему в ответ.
— Надень лучше на себя это, — произнес он, заметив, как Оля дрожала всем телом от холода. Юноша снял с себя пиджак и протянул его Оле: — ты сильно замерзла.
Продолжая шмыгать носом, Оля слабыми и дрожащими руками надела на себя пиджак и слабо улыбнулась Феодосию.
— Спасибо… — рана на ее губе обнажилась, и кровь длинной струей полилась по подбородку. Оля быстро смахнула ее рукой, и легкая улыбка тут же исчезла с ее лица.
— Как ты тут оказалась? — присев рядом к ней, задал Феодосий вопрос, который беспокоил его с первой же встречи с ней.
Оля кратко ему ответила. И под конец добавила:
— Лучше бы я умерла навсегда. Плевать. Пусть мое тело…бросили бы к нейптолам…но лучше смерть, чем быть…рабыней этого тирана…
— Мы думали, что ты умерла… — слабым голосом сказал Феодосий, — Леша был готов прибить твоего убийцу, я осознать не мог твоей смерти, Аня остолбенела от шока, а Антон…он…очень сильно переживал, по нему было заметно…
Феодосий с трудом рассказал ей это. Слова выходили изо рта с болью. Но Оля сидела рядом с ним, живая, но покалеченная…Феодосий не мог переварить в голове ее историю, особенно ее рассказ про избиение. Представляя, с каким наслаждением и злорадством Эрамгедон
