Право на эшафот (СИ) - Бронислава Антоновна Вонсович
— Катарина, я не столь мстителен, — оскорблённо ответил он. — Разве я похож на сеньора, сводящего счёты с прекрасными дамами? Признаю, вы прекрасны и без Сиятельности.
Комплимент ничуть не смягчил моё сердце.
— На шантажиста вы тоже не похожи, — намекнула я. — Тем не менее… — Я выразительно на него посмотрела. Очень выразительно. — Когда в дело вступают государственные интересы, обещания, не подкреплённые клятвой, становятся всего лишь пустым сотрясением воздуха.
— Хорошо, тогда клятва должна быть взаимной, — предложил Рауль. — Потому что у меня тоже нет оснований вам доверять. В конце концов, именно вы всё время врёте.
— Я не вру! — возмутилась я. — Я просто не договариваю всей правды.
Судя по кислому виду встреченной нами Эрнандес, теперь мы походили на парочку ещё больше, и именно потому что ругались. Даже Рауль потерял свою ленивую невозмутимость и выглядел чуть более взведённым, чем обычно. Впрочем, надолго мы внимание не привлекли: и Эрнандес, и остальные встреченные нами студенты и студентки, словно магнитом, тянулись туда, где был Диего. Так что существовала надежда, что наши шпионистые Ракель с Альваресом в толпе затеряются или решат, что не стоит следить за тем, на кого постоянно обращено столько глаз. Никто не будет заниматься ничем подозрительным, стоя под толпой софитов — а именно таким было сейчас положение у Диего.
Когда мы зашли за Сиятельный корпус, то и вовсе оказались в полном одиночестве. Место было словно создано для влюблённых пар: романтично утопавшая в зелени скамейка, сидящих на которой было можно различить с большим трудом, зато с неё Сиятельный корпус был виден как на ладони. На ней мы и устроились.
— Итак, взаимная клятва. — Рауль взял меня за руку, но увы, вовсе не для романтических нужд: взаимная клятва предполагала физический контакт «кожа к коже». — Я обещаю, что никому не скажу о своих догадках, вы — что сделаете всё от вас зависящее, чтобы я попал в Сиятельный корпус. Клятва действительна год.
Слово «библиотека» не прозвучало, и это меня несколько успокоила. В конце концов, пару томов можно перепрятать. По-хорошему, следовало бы сначала переговорить с горгульей и предупредить, но теофренийский принц меня точно не отпустит от себя без клятвы. Только в камеру с крысами. К крысам не хотелось.
— Должна предупредить: я понятия не имею, как это можно сделать и можно ли вообще.
— Если это единственное возражение, то формулировку считаем утверждённой.
Формулировка мне активно не нравилась, особенно сроки. С моей стороны он был слишком большим, со стороны Рауля — слишком маленьким.
— Почему бы вам не пообещать никогда меня не выдавать.
— Неразумное требование, — заметил он. — Если вы натворите что-то противоправное, клятва меня будет связывать, а вас нет. Нет, год — вполне разумный срок.
Смотрел он при этом влюблёнными глазами, но не на меня, а на Сиятельный корпус. Нет, я, конечно, уже решила, что между нами ничего не может быть, но этот тип мог хотя бы помечтать, а не так нагло в моём присутствии интересоваться чем-то другим.
— Хорошо, — сухо сказала я. — Клятва так клятва. Поверим теофренийскому принцу.
Слова прозвучали, наши ладони словно молния прошила, заставим меня прошипеть сквозь зубы от боли. Рауль не издал ни звука: то ли уже натренирован на клятвах, то ли вся боль досталась исключительно мне.
— Вы же не через дверь проходили? — спросил Рауль, не отрывая взгляда от своей мечты и не отрывая своей руки от моей.
Я только подумала, что стоит освободиться от столь невоспитанного принца, а он уже прямиком поволок меня к Сиятельному корпусу, затормозив только в кустах, да и то ненадолго, потому что одного его кусты не пропускали, а со мной запросто. Он-то затормозил, а вот я по инерции пролетела и сквозь кусты, и сквозь стену, да ещё и его за собой втащила.
— Решили воспользоваться нашей спальней? — услужливо проскрежетала встретившая нас горгулья. — Рекомендую оранжевую, она самая уютная, а ванна при ней самая большая.
Если Рауль и был удивлён столь быстрым исполнением клятвы с моей стороны, то он это успешно сдержал внутри, наружу вырвалось лишь:
— Нам не нужна спальня, нам нужна библиотека.
Но оглядывался он вокруг с живым интересом. Наверняка не прочь был бы пройтись и по остальным помещениям.
— Донья, не слишком ли большую волю вы дали своей игрушке? Использование библиотеки в таких целях запрещено, — возмущённо проскрежетала горгулья. — Библиотека — не место для развлечений. Вы можете использовать свою игрушку только в спальне. Её запрещено проводить куда-то ещё, в любое помещение общего пользования. Она туда просто не пройдёт. Это общее правило, касающееся всех Сиятельных. Кстати, у меня вопрос про недавно рвавшегося сюда ещё одного Сиятельного. Давать ли ему доступ?
— Не давать. Перетопчется, — радостно решила я.
Радость была вызвана тем, что Раулю в библиотеку попасть не удастся, а значит, совесть моя перед Сиятельным сообществом была чиста. Хотя и создавать проблему Диего тоже оказалось приятно: как-никак он мне ещё за жемчуг задолжал.
— То есть дать, когда он достаточно потопчется на пороге? — педантично уточнила горгулья. — Достаточно — это сколько?
— То есть ему вообще не давать. Он скоро уедет, — пояснила я. — А игрушки он планирует таскать часто и разных. Это я — сеньорита скромная, взяла одну и скоро уберу, а у него тормозов нет. Он игрушки сюда коробками таскать будет.
— Тогда вы правы, этот дон не должен сюда попасть. Провести вас в оранжевую спальню?
— Спасибо, но нет. Мы планировали провести время в библиотеке. Придётся искать другую.
— О времена, о нравы, — неодобрительно процедила горгулья. — Сколько лет прошло, а у Сиятельных так и не изменились развлечения. Вы уже уходите, донья?
— Да, — сказала я и даже сделала шаг назад.
— Нет, — сказал Рауль и, напротив, шагнул вперёд. — В спальню так в спальню. Вернёмся к традициям.
Глава 35
Наверное, это оказалось последней каплей, потому что от предложения Рауля я настолько разозлилась, что засияла даже через зелье. Более того я его напрочь выжгла. Зелья, скрывающего Сиятельность, во мне не осталось ни капли.
— Как вы смеете? — процедила я со всем высокомерием, доставшемся мне от тётушки. — Что вы
