Черное зеркало, белый алтарь - Галина Дмитриевна Гончарова
Я невозмутимо села за стол, напротив ректора. Улыбнулась:
– Тэр ректор, так что там с заклинаниями на определение примесей?
– Проверяйте, – предложил тэр. – Смотрите, Наташенька, вот такой рунный круг, самый простой. Вам он будет как раз под силу, вы его размещаете над тарелкой… активируете… Если загорелся синим – значит, безопасно.
Ректор и говорил, и показывал. Я смотрела, запоминала:
– Вот так?
Получилось вполне нормально. Правда, на три блюда сразу, но это уже детали. Ну, промахнулась с размерами… немного.
– Отлично, Наташенька! Просто замечательно!
И столько энтузиазма в глазах, не знала бы, какие у него планы на мой счет, – поверила бы.
Мы выпили вина.
Я попробовала мясо в сложном соусе, потом какие-то интересные овощи, потом что-то еще…
Афродизиаки?
Если тут и было нечто такое… не полная ж я дура! Я отлично понимаю, что можно один компонент добавить в одну тарелку, другой в другую, а в желудке-то они и смешаются. Но… или не смешались, или не подействовали…
Ректор вызывал у меня не больше эмоций, чем статуя Аполлона. Разве что тянуло порассуждать о великой кастрации[25].
Ректор сыпал комплиментами, брал меня за руку, перебирал пальцы, целовал запястье…
И ощущение было такое, что он чего-то от меня ожидает.
А чего?
Что я должна делать, чтобы не вызывать подозрений? Кинуться ему на шею с воплем «Паша, я вся ваша»? Или не кидаться?
Или упасть в обморок? Или…
Да знать бы, где падать! Тьфу, фундамент ленточный!
Романтическое свидание прервал противный зудящий звук.
«У меня зазвонил телефон…» – вспомнилось мне бессмертное от Корнея Чуковского. Ректор скривился так, что я даже к нему в тарелку посмотрела. Может, туда чесночка натрусили? Или перчика? Халапеньо?
Нет, вроде все нормально, как лежали два кусочка мяса, так и лежат, уже и пленочкой соуса подернулись, застывающей…
– Простите, Наташенька.
– Ничего-ничего, Сад, все в порядке, – заверила я.
Да, сократить пришлось. А что до Сада – так до маркиза же! Как по мне, козел был тот еще и сволочь порядочная, вот и не будем забывать. Эти – не лучше!
Лозунгом возьму и на одеяле вышью!
Садовар прошел к двери в кабинет и приоткрыл ее. Хм, интересно…
Не самый слабый маг и вообще ректор отлетел в сторону так, словно ничего не весил. А в проем медленно вплыло инвалидное кресло.
И в нем – мумия… нет. Вроде пока живой, вон как глазами вращает. Значит, стращает? Нос крючком, волос на голове вообще нет, даже брови с ресницами и те осыпались, туловище худющее…
– Что с моим внуком, Лоринский?!
– С ним что-то не так? Он у меня отпрашивался на практику, на пару дней, – удивление ректора было неподдельным.
А вот мое…
Хорошо, что веники меня хоть чуточку прикрывают! А то бы вообще писец. Потому что к пропаже одного-то внука я точно причастна.
Шарон Вельский, вот кого могут разыскивать днем с фонарем.
Он же должен быть явиться в расположение части… простите, в семью, с собачкой-иномирянкой, а вместо этого – что? А ничего.
Нет его. И с кого тут спрашивать?
Теоретически можно начать как раз с Лоринских. Можно бы и с меня, но я на территории академии, фиг доберешься… да и вообще! Что я могу-то? Я иномирянка, создание по определению тупое… где мне с таким крутым магом справиться?
Не-ет.
Если что – буду ныть, что я его не убивала. И пусть проверят хоть на каком детекторе.
Его демоны скушали? Или нет? О, кстати, можно даже заявлять, что я не знаю ничего о его судьбе. А с какого конкретно момента… ну, вот как получилось, так и не знаю. И весьма этим довольна.
А скандал набирал обороты.
Вельский-дед орал, что внук был в академии, а потому предъявите.
Лоринский-ректор тоже орал, что Шарон отпросился на практику. Вот бумага за его подписью, у нас тут не абы какая шарашка, вот сведения с ворот. Вышел тогда-то и не вернулся. А уж в чем он там практиковаться хотел…
И не примешивайте сюда его диплом! Там уже все написано, проверено и облизано со всех сторон! Уже и подписано кем надо!
Вельский постепенно сбавил напор. Видимо, понял, что ректор ни ухом ни брюхом… то есть вообще не при делах. А может, еще и проверил как-то…
Кто их, магов, знает?
Я в это время тренировалась разглядывать ауры. И честно говоря – бэ-э-э!
Если у ректора пятна встречались, такие, черные, похожие на отожравшихся пауков, то у этого… у него вообще светлого ничего не было. Судя по всему, это не мумия – это сволочь. Неважно, что в инвалидном кресле, его можно хоть под капельницу уложить, хоть на икону повесить. Все одно – гад.
Но долго шипеть ему не дали.
Ректор отбился, выпроводил назойливого гостя за дверь и вернулся ко мне.
И опять на его лице отразилось разочарование. Нет, а чего он ждал-то? Вот чего?!
Знать бы, я б сыграла. А вместо этого пришлось сделать невинные глазки:
– Тэр ректор, вы уж простите… я пойду, наверное. Все настроение этот маразматик испортил…
– Вы уверены, Наташенька?
– Да, Сад. И устала я, и вставать завтра рано, и голова что-то разболелась… простите, я пойду.
И ушла. И чувствовала себя довольной по уши, пока топала в общежитие. Почему?
Не знаю. Но хорошо-о-о…
– Ты что мне подсунул, сволочь?!
– Тэр, да вы что! Первосортный же товар!
– Да?!
Ректор был весьма и весьма чем-то недоволен. И тряс невысокого мужчину, как тот медведь ту грушу. Мужчина верещал, но не отбивался. А то махнешь так ручкой или ножкой – и оторвут. А потом и голову.
– Чем хотите поклянусь! Хоть своим здоровьем, хоть силой – товар первый сорт! Как для себя отбирал! Как для родного сделал! Магией клянусь!!!
– Да?!
Ректор отпустил воротник и даже отряхнул человека во врачебной форме. Почувствовав, что бить пока не будут, тот приободрился и заговорил более уверенно:
– Тэр ректор, это один из самых сильных возбудителей на данный момент. Вы все добавили правильно? Синий пакетик в вино, красный в мясо, зеленый в соус?
Садовар Лоринский кивнул, подтверждая, что все правильно.
– И ваша партнерша попробовала все?
– Да.
– А сколько времени прошло?
– С полчаса…
– Хм… она должна была сама на вас накинуться.
– Куда там! Сидела как
