Двое для трагедии. Том 2 - Анна Морион
Мое сердце вздрогнуло от счастья, и мне пришлось закрыть рот ладонью, чтобы не закричать от охватившей меня безумной радости.
Седрик стоял, немного выглянув из-за дерева, и я видела его прекрасное бледное лицо: он пристально смотрел на меня, но в его взгляде было что-то нечеловеческое. Одежда на нем была изорвана и грязна. Он стоял так близко к машине, что я могла видеть его, очень четко и ясно: он прищурил глаза и втягивал в себя воздух. Через секунду он исчез.
Первым моим побуждением было выйти из машины и броситься за ним, чтобы обнять его, поцеловать и утешить, но я помнила предупреждение Маркуса о том, что сейчас это был не Седрик, а монстр, ищущий жертву, и меня объял самый настоящий ужас.
«Он может быть опасен» – Прозвучали в моем разуме слова Маркуса.
Моя кожа покрылась мурашками, и я лихорадочно искала взглядом Седрика, боясь, что он мог напасть на меня, пусть я и была защищена корпусом машины. Но разве стекло и железо устоят перед тем, кого не может пронзить даже нож для рубки костей?
Я торопливо схватила телефон, чтобы позвонить Маркусу и предупредить его о том, что Седрик был здесь, рядом с машиной, и что он наблюдал за мной, спрятавшись от моего взгляда. Мои руки дрожали. Я стала набирать цифры, написанные на белом листке, вырванном из маленького блокнота, но вдруг дверца машины со скрипом исчезла, словно что-то снаружи вырвало ее, а затем меня схватили ледяные руки, и я оказалась на земле, придавленная сверху чем-то тяжелым. Ледяные ладони прижали мое лицо щекой к траве, а шею вдруг пронзила чудовищная боль, и я почувствовала, как по ней потекла теплая жидкость, и я знала, что это была моя кровь.
Я не могла даже пошевелиться: мои руки были в плену ледяной ладони, как и мое лицо, прижатое другой ледышкой к траве. И я лежала на этой траве, прижатая к ней существом, которое присосалось к моей шее и жадными глотками пило мою кровь. Место на шее, ставшее родником пищи для монстра, ужасно болело, но я не могла вскрикнуть, ошеломленная происходящим, словно убивали не меня, а кого-то другого. Вдруг ладонь, прижимавшая мое лицо к земле, переместилась на мою шею, и я смогла повернуть голову, чтобы взглянуть на того, кто медленно и жестоко убивал меня. Но мне не нужно было видеть его лица, чтобы понять, кто станет моим убийцей – я знала: это был мой Седрик, за которым я приехала и с которым должна была прожить всю оставшуюся жизнь.
– Седрик, нет! Остановись! Это я! Твоя Вайпер! Ты убиваешь меня… – прохрипела я, отчаянно извиваясь под его тяжелым телом. – Седрик! Хватит! Ты же убьешь меня!
Седрик оторвался от моей шеи и посмотрел на меня: его глаза горели безумием, а с его рта по подбородку стекала моя кровь.
Он узнал меня! Слава Богу, узнал! А я уже испугалась! Подумала, что он безумен настолько, что убьет меня!
– Седрик, отпусти меня! Я здесь, я пришла за тобой! Твои родители разрешили нам быть вместе… – Но вдруг он вновь вгрызся в мою шею, и я поняла, что ошиблась: Седрик не пришел в сознание. Он не узнал меня. Он не понял моих слов, не понял, что я приехала к нему.
– Седрик, прошу тебя, нет! – закричала я, пытаясь оттолкнуть его, но он еще сильнее сжал меня, и я чувствовала, как кровь покидала мое тело. – Перестань! Мы будем вместе! – Я отчаянно пыталась остановить его. Но это было бесполезно. Я теряла силы. Он выпивал их с моей кровью.
«Вот и все… Вот и конец. Как грустно, как неправильно все получилось! Бедный Маркус, он столько сделал для того, чтобы мы с Седриком воссоединились! Что с ним будет? А что будет с Седриком, когда он придет в себя и увидит, что убил меня?» – пронеслось у меня в голове.
Сознание покидало меня.
– Седрик, не надо! – прошептала я, из последних сил пытаясь оттолкнуть его.
Но он не слышал меня.
– Я люблю тебя… Ты не виноват, – едва слышно пролепетала я.
В глазах чернело. Небо уходило вдаль. Все расплывалось.
Тело не слушалось меня. Я уходила в темноту.
Меня охватил невероятный холод, и даже боль притупилась от льда, покрывшего мое тело.
Глава 51
Кровь. Теплая человеческая кровь.
Я медленно обретал сознание: каждый глоток делал его сильнее. Кровь моей жертвы растекалась по моим холодным венам и наполняла их жизнью. Кровь была удивительной: такой вкусной и необычной крови я не пил никогда. И какой у нее аромат… Морской бриз.
В своей жизни я знал только одного человека с такой же кровью.
Морской бриз. Мост. Вечер.
Такой аромат был у той девушки.
У Вайпер.
Сознание окончательно вернулось ко мне: я выпил столько крови, что моя жертва уже умерла.
Эта восхитительная кровь… Я не мог спутать ее ни с чем.
Нет. Не может быть!
Я оторвался от шеи жертвы и взглянул на ее лицо: худое, белое, обескровленное лицо, широко раскрытые ярко-карие глаза, побелевшие губы.
Это была она. Моя Вайпер.
Я убил ее.
– Вайпер! – с отчаянием прошептал я. – Вайпер, нет! Не умирай! Умоляю тебя, проснись!
Я целовал ее лицо, оставляя на нем кровавые поцелуи, но она не шевелилась.
Она не просыпалась.
Вайпер была мертва.
Мертва. Я убил ту, что любил сильнее жизни? Нет, я не мог.
– Вайпер, любовь моя, проснись! Моя родная, не покидай меня! Ты же обещала мне, что нас разлучит только смерть от твоей старости! Проснись! Умоляю! – шептал я, гладя ее белое лицо. Я целовал ее руки, но они падали, как игрушечные.
Я убил ее. Убил Вайпер.
– Ты не можешь оставить меня! Проснись! Что я натворил! Вайпер, я убил тебя своими собственными руками! – в отчаянии воскликнул я, закрывая ее глаза.
Подняв ее на руки, я сделал несколько шагов, но ноги не держали меня, и я упал на землю. Я прижал Вайпер к себе и смотрел на нее, с болью, разрывающей мою грудь: ее шея, плечо и белое платье были покрыты кровью. Кровь была и на ее ладонях, и я понял, что Вайпер пыталась оттолкнуть меня, защититься, но погибла от моих клыков, полная ужаса и непонимания. Я вновь поднялся на ноги и машинально зашагал по поляне, держа на руках Вайпер, целуя ее и умоляя простить меня, проснуться и вернуться ко мне. Ее голова лежала на моей груди, и я целовал ее, и шептал любимой о том, как люблю ее, что не могу жить без нее, что она должна проснуться, и тогда мы будем вместе. Но она была мертва, и я стал ее убийцей.
Родители солгали мне: Вайпер была жива. Она отыскала меня, пришла
