Гимназистка. Клановые игры (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна

— Юрий Александрович, — укоризненно сказала я, — меня не привлекает помолвка с вами, и вы это прекрасно знаете.

— Я не говорил о помолвке, — усмехнулся он чуть уязвлённо. — Достаточно будет заявить, что ты не отклоняешь такой возможности. Это тебя защитит от нежеланного брака. Во всяком случае, на некоторое время. Взамен ты… даже не передаёшь, а хотя бы сообщаешь, если тебе удастся получить артефакт.

Глаза его чуть сузились, показывая, что ответ для него очень важен. Но я соглашаться не спешила: предложение не казалось мне заманчивым и принимать на себя обязательства было бы неразумно. Конечно, я вообще могу не найти этот артефакт, и тогда Юрий ответной любезности не дождётся. Но пойди ему навстречу хотя бы в мелочах — отгрызёт всё, до чего дотянется.

— Спасибо, Юрий Александрович, я подумаю, — уклонилась я от немедленного ответа.

Разговор нужно было срочно переводить на другую тему, и тут взгляд зацепился за красочную афишу «Только один концерт! Впервые в Ильинске гостья из Туманного Альбиона! Филиппа Мэннинг — золотой голос оперы». И портрет этого «золотого голоса», выполненный в профиль. На портрете Филиппа была юна и необычайно хороша: аккуратный носик, пухлые губки и пышные волосы, собранные в затейливую причёску.

— Англия — законодатель оперной моды? — невольно спросила я.

— Что? — удивился Юрий, проследил за моим взглядом и снисходительно пояснил: — Разумеется, нет. Лизанька, да кто к нам поедет, в наши глушь и холод? Только по личным симпатиям.

— И чья личная симпатия эта Филиппа Мэннинг? — заинтересовалась я.

— Наверняка одного из Песцовых, — небрежно бросил Юрий, отворачиваясь от афиши. — Любит он… устраивать концерты.

Пауза была слишком характерной, чтобы понять, что Песцов не столько любит концерты, сколько певичек. Вполне себе подходящее увлечение для молодого оборотня, наверняка никак не позорящее клан. Поувлекались — и отставили, почему нет? Но говорить со мной на такие темы наверняка было неприлично, поэтому Юрий и смягчил слова, хотя лёгкое пренебрежение в тоне присутствовало.

— И часто он устраивает… концерты?

Фраза получилась двусмысленной, и Юрий на миг замешкался с ответом, но потом решил понять в свою пользу.

— Когда как. — Он склонился ко мне и проникновенно сказал: — Хочешь, Лизанька, мы сходим на концерт вместе?

— А это прилично? — уточнила я прежде, чем успела понять, что от меня такой вопрос звучит почти согласием.

— Разумеется, — воодушевился Юрий. — На таких концертах кого попала не бывает. Так я беру билеты?

— Мне не настолько интересна эта Филиппа, — отрезала я.

Мы как раз завернули к дому Владимира Викентьевича, и я чуть не застонала с расстройства: стоявшая перед домом машина очень напоминала машину княгини. Точнее, я была почти уверена, что это именно её транспортное средство: в конце концов, в Ильинске не так много автомобилей. Но всегда оставалась надежда, что я ошибаюсь: Рысьиных мне на сегодня уже хватило, а вот книги по магии сами себя не прочитают.

— Фаина Алексеевна приехала, — заметил Юрий, разбивая мою хрупкую надежду вдребезги. — Ей-то что тут понадобилось?

— Захотела повидаться с внучкой? — предположила я.

Юрий выразительно хмыкнул, показав, что оценил мою шутку.

— В любом случае нашей прогулкой она недовольна не будет, — оптимистично заявил он.

И так при этом мне улыбнулся, словно наш поход имел целью как раз доставить радость Рысьиной. Но я её осчастливливать не собиралась. Настолько, что не будь рядом со мной Юрия, повернула бы и пошла… да хотя бы в гости к Оленьке до самого вечера. Математику бы сделали и немецкий. Но удирать при Юрии я позволить себе не могла, так что я не только не повернула, но даже не замедлилась.

— Возможно, у неё дело к Владимиру Викентьевичу, — предположила я. — Тогда она даже не заметит, что я… что мы пришли.

В самом деле, не выгонять же из дома почти проникшего туда Юрия, тем более что он может развлечь Рысьину, буде ей это понадобится? В то время как я могу тихонько подняться к себе в комнату и посмотреть, не добрались ли до моих книг.

Но планам было не суждено выполниться. Стоило только появиться на пороге, как горничная затараторила, нервно ломая пальцы, что княгиня заждалась моего появления и постоянно спрашивает, не пришла ли я. Гуляли мы с Юрием всего ничего, так что Её Светлость утомиться ожиданием никак не могла, а значит, гоняла прислугу исключительно из вредности.

В гостиной мы обнаружили не только Рысьину, но и Владимира Викентьевича. Последний выглядел весьма недовольным и высказывал это недовольство княгине, прервавшись на полуслове, когда мы вошли. И на середине жеста: одна его рука смотрела в потолок, вторая — обвиняюще тыкала в княгиню. При виде нас целитель как-то сдулся и принял свой обычный доброжелательный вид. Даже через силу улыбнулся, когда они с Юрием обменивались приветствиями.

— Юрий Александрович, можете быть свободны, — сухо сказала Рысьина.

— Но позвольте… — вякнул было он.

— Не позволю, — чуть повысила голос княгиня. — Вам волю дай, сразу начинаете всяческие глупости вытворять, позорить наш клан перед другими.

Намёк был более чем прозрачный. Юрий заалел кончиками ушей и, чеканя шаг, вышел из гостиной. Прощаться не стал — видно, боялся, что не справится с эмоциями и вместо одних слов скажет другие, не слишком вежливые и куда более подходящие для подобного разговора.

— Может быть, мне тоже лучше уйти? — предложила я. — Смотрю, вы, бабушка, не в духе.

— Будешь тут в духе, с нашими проблемами, — бросила она. — И всё потому, что одни много болтают, другие не думают, когда делают, словно голова им дана, только чтобы носить фуражку. А третьи… — Она махнула рукой, забавно перебирая пальцами в воздухе, словно пытаясь нащупать струны музыкального инструмента или же уже играя на нём неслышно для остальных. — Впрочем, я сюда приехала не для того, чтобы делиться своими проблемами.

— А чем же вы собрались делиться? — подозрительно уточнила я, подозревая, что сейчас проблемы появятся у меня, причём не из тех, от которых можно избавиться без потерь.

— Разумеется, радостью, — сложила губы в улыбку княгиня. — Мы устраиваем бал.

Кажется, началось то, о чём предупреждал Юрий. Может, действительно сказать, что я к нему присматриваюсь? Мол, рысь с рысем скорее найдёт общий язык, чем рысь с кем-то ещё.

— Рада за вас.

— В твою честь, — продолжила она, словно не заметив моего неудовольствия. — Бал состоится через две недели, поэтому нужно бросить все силы на его подготовку.

— Мне кажется, вы забыли очень важную вещь.

— Какую же?

— У меня траур по маме.

— Он не мешал тебе танцевать на Благотворительном вечере, — проявила она осведомлённость.

— Всего два танца, и те по необходимости, — отрезала я. — Сейчас я этой необходимости не вижу.

— После того как ты вошла в клан, все трауры остались за его пределами, — твёрдо заявила княгиня. — Матери ты всё равно не помнишь, так к чему этот фальшивый траур? — Она прищурилась и внезапно сказала Владимиру Викентьевичу: — Не могли бы вы оставить нас, дорогой мой? Вдвоём с Лизой мы скорее придём к взаимопониманию.

— Хорошо, — не скрывая недовольства, ответил тот.

— И пожалуйста, без этих ваших штучек, — напутствовала его княгиня. — Подслушать у вас всё равно не получится, а я обижусь.

Владимир Викентьевич посмотрел на неё столь укоризненно, словно ему и в голову не могло прийти столь неблаговидное дело. И выглядел при этом столь честно, что я бы ему даже поверила, не выучи от него замечательный подслушивающий конструкт. Наверное, в случае княгини не слишком эффективный, иначе она не бросалась бы подобными обвинениями.

Рысьина дождалась, пока хозяин дома выйдет из собственной гостиной, и лёгкими движениями пальцев поставила полог от прослушивания. Я с интересом вгляделась. А полог-то не такой, как у Владимира Викентьевича и Волкова. Совсем другие блоки. Но я почему-то уверена, что не менее эффективные, если не более.