Снег на песке (СИ) - "Мурзель"

— Спасибо, — поклонился Амрен.

Он поднес ладони к лицу и дохнул на них густым белым паром. Бьянка взяла его руки в свои. Холодные как лед.

— Вот чудо, даже перчаток не надел! — с нежностью проговорила она.

Амрен улыбнулся ей и опасливо покосился на старика.

— Заходите уже, — проворчал тот, стоя в дверном проеме. — Тепло выходит.

Они вошли в дом. В сенях Амрен помог Бьянке снять дедову куртку, которую та набросила, выходя во двор, затем скинул с плеч свой кафтан и повесил его на крючок. Он повернулся к Бьянке и застыл как вкопанный. Брови полезли на лоб, а глаза ошарашено уставились на ее живот. Он судорожно сглотнул и поднял на Бьянку изумленный взгляд.

— Это твой ребенок, Амрен, — просто сказала она.

Шумный выдох вырвался из его груди. Он сгреб Бьянку в охапку и принялся лихорадочно покрывать ее лицо поцелуями. Она была готова разрыдаться от счастья, но тут из-за двери донесся строгий голос Бьярни:

— Ну где вы там? Каша стынет.

Бьянка напоследок прильнула к губам возлюбленного.

— Пойдем, — шепнула она.

Разомкнув объятия, они вошли в комнату и уселись за стол перед дымящимися тарелками.

— По маленькой? — Бьярни указал взглядом на бутылку водки.

Амрен поднял глаза к бревенчатому потолку, видимо проверяя, не бдит ли за ним Бурхан, и кивнул.

— Как звать-то тебя, мил человек? — поинтересовался дед, разливая спиртное по рюмкам.

— Прошу прощения, — подскочил тот. — Забыл представиться. Амрен Баязид.

— И зачем пожаловали, господин Баязид?

— За невестой, — он накрыл ладонью руку Бьянки. Та ощутила, как губы сами по себе расплываются в счастливой улыбке.

— А что ж ты сразу-то на ней не женился? — прищурился Бьярни. — Ребеночка-то заделать успел.

Амрен тяжело вздохнул.

— Убежала от меня моя любимая.

Старик поднял косматую бровь.

— Значит, была у нее на то причина. А может, не хочет она за тебя замуж, почем тебе знать? — он лукаво подмигнул Бьянке.

Амрен бросил на нее вопросительный взгляд. Та решила подыграть деду. Она загадочно усмехнулась и кокетливо взмахнула ресницами, не проронив не слова.

— Ну, это, конечно, не мне решать, — причмокнул губами дед. — Отдаст ли Зигурд свою кровиночку за иноверца? Ой, сомневаюсь…

Бьянка пригорюнилась. А ведь и правда, вдруг отец воспротивится их браку?

— Его величество уже согласились, — сказал Амрен.

— Что?! — хором воскликнули его собеседники.

— Вначале у нас вышло… э-э-э… как это слово… «не разуметь».

— Недоразумение? — предположила Бьянка.

— Точно, — Амрен потер багровую скулу. — Но давай я лучше расскажу все с самого начала.

***

— Атаман… — встревожено заговорил Джамиль, когда Амрен подошел к нему поближе.

Тем временем дверь спальни резко захлопнулась, в замке сердито повернулся ключ.

«Шайтан! Надо же было этой безмозглой курице попытаться запрыгнуть ко мне на член! Я еще не настолько выжил из ума, чтобы изменять Бьянке с ее придурочной малолетней сестрицей…»

— Амрен! Ты меня слушаешь?

— А? Что? — встрепенулся он.

— Говорю, там пришли люди от самого падишаха. Требуют, чтобы ты пошел с ними во дворец.

— Что?! — Амрен изумленно вытаращился на Джамиля. — От падишаха?

— Да, — растерянно развел руками тот.

Амрена бросило в пот: «Проклятье! Только этого еще не хватало! Неужели султан узнал, кто убил Селима? Мне конец! Что делать? Бежать? Сопротивляться? Твою мать, ну почему все навалилось именно сейчас?»

На лестнице послышался топот, и в галерее показалось двое вооруженных стражников.

— Амрен Баязид? — обратился к нему один из них.

«Баязид? Он знает кто я такой! Нет смысла отрицать».

— Да, — кивнул Амрен.

— Наш великий султан приказал доставить тебя во дворец.

Амрен судорожно вздохнул. Выхода нет.

— Хорошо, я пойду с вами. Подождите минуту.

Он подошел к двери спальни и постучал.

— Бьянка! Любимая!

Молчание.

— Мне нужно срочно уехать. Пообещай, что дождешься моего возвращения!

«Или известия о моей казни».

— Нет, — сдавленно ответила она.

— Прошу тебя! — взмолился он. — Я вернусь, и мы поговорим. Я отпущу тебя, но позволь мне все объяснить.

Тишина.

— Скажи, что дождешься меня! — Амрен в отчаянии прислонился к двери лбом.

— Хорошо.

— Спасибо.

Амрен оглянулся. Гвардейцы выжидающе смотрели на него, положив руки на эфесы кривых сабель.

Он подошел к заместителю.

— Джамиль. Ты всегда был мне верным товарищем. Я хотел бы тебя кое о чем попросить.

— Конечно, атаман, — тот испуганно уставился на него. — Но что происходит?

— Я не знаю, вернусь ли из дворца живым. Ты мог бы исполнить мою последнюю волю?

— Что? Они хотят тебя убить? — прошептал Джамиль и указал глазами на стражников. — Так давай их прикончим.

— Это бесполезно, вместо них появятся новые. Я должен пойти с ними. В общем, слушай и запоминай: если я до завтрашнего вечера не вернусь, то управление «Мечами» переходит к тебе, но сперва ты лично должен будешь отвезти девчонок в Хейдерон.

— Слушаюсь, атаман.

— Доставишь их прямиком к королю, понял?

— Я все сделаю, Амрен, будь спокоен.

— Но до тех пор следи, чтобы они не сбежали, — он бросил беглый взгляд на запертую дверь. — Предупреди ребят на воротах.

— Будет исполнено.

— Я вверяю их тебе, Джамиль. Прощай.

— До свидания, друг, я верю, что ты вернешься. Да защитит тебя Бурхан.

Они крепко обнялись.

Амрен вышел на улицу. Там его ждала золоченая карета в сопровождении небольшого отряда конной стражи.

«Надо же, с почестями повезут. Как падишаха», — Амрен бросил на убежище последний взгляд. Суждено ли ему сюда вернуться? Увидит ли он снова свою возлюбленную?

«Если меня казнят, то получится очень глупо — она так и будет думать, что я ей изменил. Хотя… может оно и к лучшему? Не так сильно будет по мне убиваться».

Он уселся на бархатное сиденье. Дверца захлопнулась, и карета тронулась в путь.

***

Свет факелов неверными отблесками плясал на каменных стенах дворца. Шаги гулким эхом разносились по коридорам — Амрен вновь ступал под этими сводами, точно так же как во времена своего детства. Руки ему пока не связали, в темницу не бросили. Добрый знак?

Процессия остановилась перед султанскими покоями. Амрен с замиранием сердца смотрел на высокие резные двери, снова чувствуя себя провинившимся подростком. Внутренности сжимались от леденящей тревоги. Все как тогда. Как двенадцать лет назад.

Гвардеец доложил о его приходе.

— Пусть войдет, — раздался знакомый голос, и по телу пробежала дрожь.

Стражники распахнули створки, и Амрен вошел в роскошно обставленную комнату. В нос ударил запах благовоний, от обилия ковров и позолоты зарябило в глазах.

— Подойди!

Амрен не сразу увидел падишаха. Тот лежал на широкой кровати под огромным балдахином, его лицо почти затерялось в груде расшитых подушек. Бескровные губы, впалые щеки, лихорадочно блестящие глаза — Амрен с трудом узнал в изможденном старике некогда могущественного повелителя.

Сделав несколько шагов, он опустился перед ложем на колени. Падишах протянул иссохшую кисть. Амрен поцеловал ее и прикоснулся к ней лбом. Костлявые пальцы погладили его по щеке.

— Амрен, — проговорил султан, — сынок, ты вернулся.

«Сынок». В груди будто разлилась едкая кислота — это всколыхнулась обида, что все годы сжигала его изнутри. Амрен поднялся с колен.

— В тот день, когда умерла моя мать, умер и мой отец, — с горечью бросил он. — Я тебе больше не сын.

— Ты забыл, что говоришь со своим повелителем? — гневно вскинулся падишах.

— Да, ты мой повелитель, — запальчиво ответил Амрен. — Но ты мне не отец!

— Стража! — воскликнул султан.

Стоящие вдоль стен гвардейцы, встрепенулись.

«Вот и все. Догавкался. И кто меня за язык тянул?» — Амрен стиснул кулаки.

— Выйдите вон! — неожиданно приказал падишах.