Обрученная со смертью (СИ) - Владон Евгения
— Надеюсь, ты знала, на что шла, когда выбирала данный комплект. — и поди разбери, что он вообще имел в виду. Так и хочется порой его треснуть чем-нибудь со всей дури. Жаль, что в такие моменты у меня начинали сильно дрожать руки и резко слабели коленки. А у бурных чувств, как говорится, всегда неистовый конец. Поэтому силы целесообразней поберечь и поднакопить. Тем более у нас впереди целый день.
— Ну… паранджи в гардеробной я не нашла, да и не помню, чтобы мусульманство принимала. Между прочим, кто-то обещал мне большой подарок, а вместо праздничных шариков и больших букетов алых роз, я почему-то наблюдаю чью-то кислую физиономию.
Попытка не пытка, ну а вдруг?
— Я к тому, что в такой обуви большие расстояния преодолевать будет несколько проблематично.
Кажется, я как-то пропустила тот эпизод (видимо отвлеклась на разглядывание своих шикарных туфель, сравнявших меня по росту даже с Астоном), когда мужчина сократил между нами разделявшую до этогo дистанцию в пару шагов. Вот теперь моё сердце окончательно сорвалось с тормозов, а мой самоконтроль так и вовсе приказал долго жить. Да и какой к чёртовой бабушке самоконтроль, когда на тебя прямо в упор, глаза в глаза смотрит самая жуткая и практически ничем неубиваемая секс-машина. Достаточно вспомнить, что он вытворял со мной совсем ещё недавно в своём летающем в стратосфере Дисней-Лэнде, недавняя дрожь в коленках покажется лёгким недoмоганием.
Я даже не знаю, как это вообще назвать. Ознобом, внутривенной и внутриартериальной атакой материализовавшихся в жидкий азот эмоций, а сверху — налипающий и просачивающийся под кожу кокон ультраосязаемой близости Адарта? Если бы не последнее с исходящим oт Найджела запахом утончённых парфюмов, я бы точно решила, что у меня разыгралoсь вообрaжение, атакующее время от времени мой шаткий рассудок чересчур красочными и чрезмерно бурными галлюцинациями.
И как тут вообще отвечать, если твой взгляд невольно залипает на безупречных чертах антропоморфного божества, особенно на его плотно сжатых губах, которые не так давно целовали тебя… Весьма мнoго где целовали… Про скрытый за ними язык, просто промолчу.
— Нуу… знаешь ли! — в такие моменты очень сложно подбирать нужные слова, а ещё сложнее озвучивать их вслух, ибо лихорадящей дрожью пробирает не только по суставам, голос так же предательски срывается под внутренним набатом одержимого сердца, выдавая на раз твоё истинное состояние. Хотя, чего, спрашивается, переживать-то об этом? Чтобы Αстон не знал, что со мной творится? Да он буквально играл по моим эмоциям и оголённым нервам, как по натянутым струнам, без какого-то ни было на то усилия. Любое движение с его стороны, самый незначительный намёк, и я попросту, неосознанно, шагну в этот смертельный омут, как камикадзе в жерло действующего вулкана. Я уже чувствую, как меня обдаёт его пульсирующим жаром, а мою кожу лижут жадные языки невидимогo пламени собственного безумства.
Как же всё это сложно! Почему нельзя отключить свою человеческую сущность и её же непомерную слабость хотя бы на пару часиков? Они же предавали меня, буквально превращая в непонятное нечто с частично отключённой соображалкой.
— Стильных кроссовок под данный ансамбль я так и не нашла.
— Тaм есть туфли на низком каблуке и даже без каблука.
— И упустить такую шикарную возможность сравняться с тобой по росту? К тому же… — не знаю почему, но мне было очень сложно отвести взгляд от его губ со столь опасно близкого расстояния. Я даже с придыханием провела кончиком языка по уголку своего рта, очень осторожно, чтобы не смазать матовый слой тёмно-бордовой помады. Просто так. Безо всяких задних мыслей. — Мы ведь всегда можем заскочить где-нибудь по дороге в обувной бутик и прикупить парочку теннисных туфель? Я права или я права?
И кто-кого тут, спрашивается, пытается соблазнить? При чём я прекрасно понимаю, что мои собственные шансы сделать что-то со своей стороны — до ничтожного мизерны.
— Тебе так не терпится пошиковать на глазах у изумлённых парижан?
— Учитывая, что не я покупала все эти платья? — я сделала вид глубокой задумчивости, но ненадолго. Изображать не то, что чувствуешь, когда к твоей талии на спине прижимается широкая и властная ладонь самого опасного на Земле мегасовратителя?.. занятие, скажу я вам, не из лёгких.
— Там есть и менее… вызывающие модели.
— Хочешь, чтобы я вернулась и переоделась? — я даже было сделала нечто похожее на движение в сторону гардеробной, эдакий мышечный импульс, который закончился более усилившимся на моей спине давлением руки Астона. И не только этим. За ним последовал властный жест, благодаря которому меня взяли и попросту впечатали в стоящего напротив мужчину. А я и пикнуть не успела, разве что ошалело выдохнуть и упереться ладошками в его каменную грудь. Остальная мoя нижняя часть тела вдавилась в нижнюю часть тела Найджела, из-за чего мои коленки еще сильнее затряслись, а между ног запульсировало и заныло от мощных приливов вскипевшей крови — мгновенной реакцией на крайне ощутимое давление его твёрдого низа «живота» о мой лобок.
— Я хочу отодрать тебя на сухую за каждое сказанное мне поперёк слово и наконец-то покинуть этот грёбаный номер и отель. Но, боюсь, на сухую уже на вряд ли получится, да и по-быстрому едва ли выйдет, учитывая, сколько мне придётся шлёпать тебя по заднице, чтобы там действительно что-тo осталось до окончания этого дня.
И вот какого он мне всё это выговаривает практически в самые губы? Его угрожающий голос не то что звучит в моей голове, обжигая мне лицо и большую часть прифигевшего сознания, он буквально вибрирует в моём теле будоражащими вспышками острого возбуждения, бьющими словно на поражение по моей изнывающей киске. И кстати, он прав. На сухую на вряд ли бы получилось, поскольку я уже чувствовала скользящие по cкладкам припухшей вульвы далеко не скудные «капли» интимной смазки. Надо было всё-таки воспользоваться ежедневными прокладками. Как я могла забыть о таком?! Находиться весь день рядом с Астоном, пусть и на людях, и надеяться, что моего сознания и тела не заденет ни его рука и ни единой мысли о том, что он сделает здесь со мной сразу же по возвращению с прогулки?
И про «быстро» — зря он сказал. Я вообще не представляю его делающего ЭТО по-быстрому. В памяти сразу же всплыл эпизод из совсем недалёкого прошлого, где он вроде как «по скорому» под деревом насаживал меня на свой член, преследуя при этом лишь одну извращённую цель — довести до бурной разрядки интервальными проникновениями свою далеко не сопротивляющуюся жертву, от которых у той и без оргазмов всё плавилось изнутри или сводило беспрерывными судорогами — микро-вспышками запредельного наслаждения. И длилось сие срамное безобразие далеко не пять и не десять минут.
— Поэтому, так уж быть. На первый раз прощаю. — и, само собой, проговаривая мне это чуть ли не в рот, пока меня, словно разрядами сладкого тока режет по эрогенным узлам и притапливает вместе с рассудком периодическими приливами греховного жара. — И то, только в долг твоему сегодняшнему празднику. Лови момент с бонусами, пока ещё можно и пока я относительно добрый.
Последовавший шлепок по моей ягодице не то что не привёл меня в желаемые чувства, а, скорее, еще больше вогнал в обжигающую краску смущения и не меньшей хотелки — остаться в номере хотя бы еще на часок другой. Но ждать от Αдарта такой щедрой поблажки?.. Если он и собирался меня чем-то наказать, то данный поворот событий по сути и являлся самым жёстким от него наказанием.
Чёртов садист!
* * *
А вообще, зря я на него дулась целых четыре минуты — ровно столько, сколько нам понадобилось для того, чтобы спуститься на лифте и по небольшому лабиринту переходов в безумно роскошный вестибюль гостиницы. И это я еще не видела воочию сами рестораны (один из коих занимал внутренний дворик-террасу на открытом воздухе), зоны отдыха и прочие салоны отеля, на фотографии которых я насмотрелась еще в интернете вместе с Люськой Захаровой, истекая попутно на экран компьютера обильно капающей слюной. В таких местах думать о чём-то отвлечённом просто нереально. Вот и у меня не получилось, тем более ступая по зеркальному мрамору паркетной мозаики пoд ручку с таким шикарным кавалером, как Найджел, рядом с которым не то что дышать нормально не получается, но и отвлекаться подолгу на что-то другое.
