Керрая. Одна любовь на троих. Том 2 (СИ) - Ручей Наталья
— Думаю, решение приняли за него, — сказал Кайл.
— Кто? — удивилась мама.
— Замок.
Мама кивнула, подумав, что к ремонту вынудила обветшалость, но я поняла, что имел в виду Кайл. И поняла, кем был тот мужчина в плаще, с которым разговаривал папа. Это дух замка. Видимо, он не смирился с тем, что произошло в его стенах, и решил отомстить лэрду, заставив его какое-то время скитаться. С учетом того, что оборотни очень чувствительны к запахам, особенно самый главный из них (он даже цветы переносит с трудом, а запах краски и клея, наверняка, для него просто ужасен), я восхитилась коварством замка. Нет, право, какая милая месть!
Ежик и дикобраз, посмотрев на меня, насупились. Нет, ну а что? Вокруг творится такое интересное, а они много чего не знают, потому что их не взяли на бал! И у кого теперь выбивать ответы?! Кто им подробно расскажет, кто все объяснит, кто им друг, кто их любит, в конце концов?
— Завтра, — пообещала я, почесав ежику носик, — сегодня я немного устала.
Ежик и дикобраз грустно вздохнули, но согласились потерпеть до утра, часов до шести, да? Мне ведь хватит, чтобы выспаться, да? Ну, а кто долго спит летом? Это излишек, это моветон, это не по-человечески, можно сказать, когда других мучает любопытство!
— Как только проснусь — так сразу, — не сдалась под давлением жалостливых взглядов.
— Чего они хотят? — поинтересовался Этан.
— Узнать про замок. Так, ладно, — оставив ежика в кресле, я поднялась. — Мам, пап, я хочу взять кое-что из своих вещей…
— Конечно, — поддержала мама, а папа многозначительно посмотрел на Кайла.
— У нас все есть, — тут же отреагировал тот, — просто Керрая хочет кое-что из вещей первой необходимости. Без них ей не спится.
Я видела, что папа хотел что-то спросить, но оглянулся на нас с мамой и предложил ребятам:
— Давайте выйдем на свежий воздух?
— Пап, — когда они уже выходили из гостиной, позвала я. Он задержался, а я так, на всякий случай, попросила. — Пап, пожалуйста, не забывай, что наши соседи — оборотни, и у них, помимо любопытства, есть еще одна отличительная черта — острый слух.
— Не забуду, — улыбнулся он, и ушел следом за ребятами, а мы с мамой зашли в мою комнату.
Только я думала включить свет, как два светлячка вспорхнули с тумбочки и подлетели ко мне, радостно кружась возле лица.
— Соскучились, — догадалась я, и они, опустились вверх и вниз, как бы подтверждая, а потом приземлились ко мне на плечо, и отказывались улететь, даже когда я начала переодеваться и собирать вещи.
Мужественно терпели, пока я наклонялась и поднималась, и притворились брошками, когда я хотела оставить их в доме.
— По-моему, они хотят переехать вместе с тобой, — заметила мама.
— Похоже на это, — я осторожно погладила светлячков и позволила: — Можете пока полетать на свежем воздухе, потом пойдем вместе домой.
Светлячки радостно упорхнули, я услышала из гостиной довольное попискивание — наверное, там произошла встреча старых друзей, а мама, посмотрев на сумку, которую я собрала, взглянула в глаза:
— Домой? Так сразу…
— Мам, — я обняла ее, — ну, надо же привыкать к этой мысли, зачем оттягивать? К тому же, у нас очень красивый дом, и он так близко от вас. Тот, который строился, помнишь?
— Кайл все продумал… — она вздохнула. — Но ты уверена, что это то, чего ты хочешь? Керрая, мы можем…
— Уверена.
— Мы с твоим отцом подозревали, что однажды ты выберешь или Этана, или Кайла. Были видно, что один тебе нравится, а со вторым ты просто искришь. Ты не захотела выбирать между ними…
— Мам…
— Керрая, я хочу, чтобы ты знала: мы не осуждаем тебя. Да, это для нас непривычно, лэрд сказал, что это так же непривычно и для клана, хотя ранее такие случаи бывали. Думаю, вам троим будет сложно. И я хочу, чтобы ты никогда не забывала: мы тебя любим, и мы всегда на твоей стороне. И если это действительно твой выбор… если ты действительно этого хочешь… То без разницы, что будут думать и говорить другие. Между нами ничего не изменится. И мы с папой примем не одного зятя, а двух.
— Спасибо, — я сильнее обняла маму, — я тоже вас очень люблю!
И даже больше, чем очень, потому что знала, чувствовала и понимала: мама хотела спросить о Йаго, но не сделала этого. Она не стала копаться в причинах моего поступка и выбора, она просто приняла его. Как и папа.
— Мне пора, — отстранившись от мамы, я подхватила сумку, но не успела сделать и шага, как мама снова обняла меня.
— Не верю, что ты уходишь, — пробормотала она сквозь слезы. — Конечно, я знала, что однажды ты станешь взрослой девушкой, что у тебя будет своя семья, но…
— Мам, — сумка была небрежно брошена на пол — пусть, мне важнее было обнять дорогого человека, утешить его, — моя семья — папа и ты.
— А твой… — синие глаза с тревогой всмотрелись в меня. — А твои мужья?
— Я хотела сказать, что вы с папой по-прежнему моя семья. В этом отношении ничего не изменилось и не изменится. Просто теперь нас стало больше. — Я осторожно приложила ладонь к маминому животу. — А когда родится сестренка, наша семья снова расширится. Только, пожалуйста, не плачь, мам, не хочу, чтобы моя сестренка была нытиком.
Мама с готовностью улыбнулась, и я стерла ее слезинки, любуясь, какая же она красивая, даже когда лицо красное, нос чуть-чуть опух, а ресницы мокрые. Подавив вздох, я окинула взглядом комнату, подхватила сумку и вышла. К моему удивлению, все мужчины были в гостиной, и по взгляду Кайла я поняла, что как минимум двое из них все слышали. Но воздержались от комментариев — уже хорошо.
— Это все? — Этан подошел ко мне и забрал сумку.
— Да, — я кивнула, а потом спохватилась, что хотела бы забрать еще кое-что, но…
— Мы можем зайти за вещами завтра, — заметив мои метания, сказал Кайл. — Но если ты без чего-то будешь скучать сегодня, бери все, что хочешь, мы унесем.
Папа бросил быстрый взгляд на лавелию, которая оплела не только прихожую, но всю гостиную, и которую он успел полюбить, но с готовностью кивнул. Он был согласен расстаться с ней, если она мне нужна, несмотря на то, что именно он ее поливал, именно он ухаживал за ней и, думаю, во многом благодаря его вниманию сухая веточка, внесенная мною однажды в дом, превратилась в изысканный цветник.
— Нет, пап, — рассмеялась я, — лавелия останется здесь. Одну минутку.
Я вышла из гостиной, открыла кладовку и с трепетом выудила маленький тазик, тот самый, который я когда-то отвоевала у Кайла, тот самый, который так выручал нас в лесу, тот самый, который не предавал меня в тяжелые времена жизни на дереве. И пусть это кому-то покажется смешным, я хотела, чтобы тазик переехал со мной. Он может снова прятаться в кладовой и мирно там отдыхать, но мне будет легче от того, что он рядом.
Прижав его к груди, я вернулась в гостиную, и меня буквально искупали в разнообразных эмоциях. У мамы от умиления заблестели глаза, но в ее положении, подозреваю, это нормально. Ежик пискнул и тут же направился ко мне, пришлось его подхватить, чтобы он забрался в тазик и оттуда показал дикобразу язык. Светлячки сели на бортик тазика. Папа странно посмотрел на Кайла, но тот выдержал его взгляд и не стал доказывать, что у нас в доме есть душевая, и тазик — отнюдь не предмет первой необходимости. Он с готовностью подошел ко мне, взял таз и ежика и не сказал ни слова упрека. А Этан… Этан, от которого я меньше всего этого ожидала… Да что там — не ожидала совсем — он взял и расхохотался. Громко, безудержно, сверкая серыми глазами и не в силах остановиться, даже когда начал икать.
— Что с ним? — я подозрительно покосилась на Кайла.
— Если я скажу, что он рехнулся, ты его бросишь?
— Нет.
— Тогда смысл мне ставить ему диагноз?
— Я не просила ставить ему диагноз…
— Оговаривать себя я тоже не собираюсь. Ты ведь явно подозреваешь, что я что-то ему подсыпал, как-то на него магически подействовал…
— Ты можешь.
— Да, — согласился он. — Но если бы я на него магически повлиял, ты бы сегодня вышла замуж только за одного!
