Шарлин Харрис - Сплошь мертвецы
— Накрой голову! — крикнула я, и услышала грохот взрыва над головой: бились стекла, а затем раздались крики.
Эрик заваливался обратно спать, если я не поддерживала его бодрствование. По крайней мере, он старался. Я вспомнила, что Билл в экстренных обстоятельствах сумел как-то передвигаться, по крайней мере, в течение нескольких минут. Но Пэм, хотя и была примерно того же возраста, что и Билл, просто не могла проснуться. Я даже дергала ее за длинные светлые волосы.
— Ты должен помочь мне поднять Пэм, — сказала я, наконец, от отчаяния. — Эрик, ты должен!
Снова грохот и вздрагивание пола. Я вскрикнула, и глаза Эрика открылись шире. Он, шатаясь, поднялся на ноги. Словно разделяя мысли, как с Барри, мы оба столкнули его гроб с эстакады на ковер. Потом толкнули его к непрозрачной наклонной стеклянной панели — наружной стене здания.
Все вокруг нас тряслось и качалось. Глаза Эрика были открыты, но он до такой степени сосредоточился на своих движениях, что его усилия оказались направлены на меня.
— Пэм, — сказала я, стараясь добиться от него более активных действий. После нескольких бесплодный отчаянных попыток, я открыла гроб. Эрик пошел за своим спящим ребенком, передвигаясь так, будто его ноги приклеивались к полу на каждом шагу. Он взял Пэм за плечи, а я — за ноги, и мы подняли ее, одеяло и прочее. Пол снова закачался, в этот раз сильнее, и мы склонились над гробом и кинули Пэм в него. Я закрыла крышку и заперла его, хотя уголок ночнушки Пэм торчал наружу.
Я подумала о Билле, и образ Расула промелькнул в моем мозгу, но там я уже ничего сделать не могла — времени не оставалось.
— Мы должны разбить стекло! — крикнула я Эрику. Он очень медленно кивнул. Мы опустились, уперлись в углы гроба, и толкнули его настолько сильно, насколько могли. Он врезался в стекло, по которому разбежались тысячи трещин. Осколки держались вместе, удивительно — вот оно, чудо безопасного стекла. Я хотела заплакать от отчаяния. Нам нужна дыра, не стеклянная занавеска. Прижавшись ниже, упираясь ногами в ковер, пытаясь игнорировать грохочущие раскаты в здании под нами, мы вновь толкнули гроб изо всех сил.
Удалось! Мы протолкнули гроб наружу. Окно вылетело из рамы и рассыпалось по стене здания.
И Эрик увидел солнечный свет, впервые за тысячу лет. Он закричал ужасным, мучительным, надрывным воплем. Но в следующий миг он плотнее закутался в плащ, схватил меня и прыгнул верхом на гроб, и мы, отталкиваясь ногами, двинулись наружу. На какую-то долю секунды гроб балансировал на краю, но потом накренился вперед. В этот самый ужасный момент в моей жизни, мы вылетели в окно и на сумасшедшей скорости заскользили вниз, держась за гроб. Мы разбились бы, если…
Вдруг мы оторвались от гроба и каким-то невероятным образом зависли в воздухе. Эрик судорожно прижимал меня к себе.
Я вздохнула с глубоким облегчением. Конечно, Эрик умел летать!
В своем дневном остолбенении он летел не очень хорошо. Это был не плавный полет, какой я наблюдала раньше, и мы в большей степени двигались зигзагами и рывками.
Но это было лучше, чем свободное падение.
Эрик смог смягчить наше приземление достаточно, чтобы не дать мне разбиться насмерть об асфальт улицы. А вот гроб с Пэм внутри получил плохую посадку, Пэм оказалась выброшена из осколков древесины и лежала неподвижно в солнечном свете. Не издав ни звука, она начала гореть. Эрик приземлился сверху и воспользовался одеялом, чтобы укрыться обоим. Одна нога Пэм торчала наружу, и мясо начало дымиться. Я накрыла ее.
В этот момент раздался звук сирены. Я просигналила водителю машины скорой помощи, и оттуда выскочили медики.
Я указал на накрытую груду.
— Там двое вампиров, их нужно укрыть от солнца! — сказала я.
Пара фельдшеров, обе молодые женщины, обменялись недоверчивыми взглядами.
— И что нам с ними делать? — спросила темнокожая.
— Их нужно унести в какой-нибудь рабочий подвал без окон и попросить владельцев держать его открытым, поскольку будут еще.
На самом верху, в одном из люксов раздался небольшой взрыв. Бомба из чемодана, подумала я. Интересно, скольких Джо уговорил унести их в номера? Брызги осколков разбивающегося окна заискрились в солнечных лучах, пока мы смотрели наверх, а затем оттуда вылетело что-то еще, более темное, и фельдшеры стали двигаться, как тренированная команда, кем они и были. Они перемещались без паники, но быстро, и уже обсуждали ближайшее здание, где всегда под рукой был большой подвал.
— Мы скажем всем, — сказала темнокожая женщина. Пэм находилась в машине скорой помощи, а Эрик был на полпути к ней. Его лицо было ярко-красным, и пар поднимался от его губ. О, мой Бог!
— Что Вы собираетесь делать?
— Вернуться внутрь, — сказала я.
— Ну и дура, — сказала она, а затем запрыгнула в машину, которая рванула вперед.
Вниз опять полетели осколки стекла, и, похоже, обломки напольных покрытий. Наверное взорвался начиненный взрывчаткой гроб в багажном отделении. Другой взрыв прозвучал где-то на уровне шестого этажа, но с другой стороны Пирамиды. Мои чувства настолько притупились слышимым и видимым, что я не удивилась, увидев синий чемодан, летящий в воздухе. Г-ну Каталиадису удалось-таки разбить окно королевы. И вдруг до меня дошло, что чемодан был цел, не взорвался, и летел прямо на меня.
Я побежала, и в памяти мелькнул день игры в софтбол,[46] когда я мчалась с тройки на базу и ускользнула. Я мчалась к парку через улицу, которая была перекрыта для всех, кроме спасательных служб: полиции, скорой помощи, пожарных машин. Впереди стояла девушка-коп, что-то показывающая другому полицейскому.
— Ложись! — крикнула я. — Бомба!
Она развернулась ко мне, и я схватила ее, увлекая на землю вместе с собой. Что-то ударило меня в спину, раздался свист, и воздух вылетел из моих легких. Мы еще какое-то время лежали, потом я отпустила ее и, шатаясь, поднялась на ноги. Как замечательно было дышать, несмотря на то, что воздух был едким от пламени и пыли! Она, кажется, что-то сказала мне, но я не расслышала.
Я повернулась к Пирамиде Джизех.
Все было разрушено, переломано и разбито, стекло и бетон, сталь и дерево, из единого монолита разлетелись на отдельные части, и большая часть стен, разделявших внутреннее пространство, образуя комнаты, ванные, холлы — рухнула. Разрушения поглотили множество тел, обитавших в этих отдельных пространствах. Теперь все было единым месивом: здание, его части, его обитатели.
Были участки, которые уцелели. Человеческий этаж, пристройка, а также вестибюль были частично неповрежденными, несмотря на то, участок вокруг стойки регистрации была разрушен.
