Филип Жисе - Искусство
Чтобы хоть как то приблизить время вылета, Эрик забрался в постель, едва большая стрелка часов на настенных часах на кухне оставила позади цифру десять на циферблате. Но заснуть удалось не сразу. Какое-то время Эрик ворочался в кровати, пытаясь уснуть, но сон, испуганный радостью от осознания скорого путешествия, поселившейся в груди Эрика, ни в какую не желал посещать его сознание. Только уже ближе к полуночи он все же сжалился над Эриком, пришел и забрал с собой в страну безвременья и тишины.
Эрика разбудил звонок мобильного. Просыпаться не хотелось, но звонивший оказался настойчивым, не удовлетворился одним вызовом. Эрику ничего не оставалось, как взять мобильник в руку. Звонил Виллем.
Эрик зевнул, машинально прикрыл рот ладонью и поднес мобильник к уху.
– Привет, Вилли. Что-то стряслось?
– Привет, дорогой. Это я у тебя хотел спросить. Вчера не смог ответить на твой звонок, сегодня перезваниваю. А ты что? Еще спишь? Голос у тебя сонный.
– Пытаюсь проснуться, – Эрик вновь зевнул.
– Долго же ты спишь. Начало десятого, а ты все в кровати валяешься. Не иначе как с какой-то…
– Сколько ты сказал? Начало десятого? – Эрик не дал договорить другу, отбросил ногой одеяло в сторону и вскочил с кровати. – Черт!.. Вилли, давай потом созвонимся. У меня самолет в 13:05. Пока в душ, пока поем, пока проверю, все ли взял…
– У тебя самолет? – нотки удивления зазвучали в голосе Виллема. – Куда это ты собрался?
– В Доминикану.
– Да у тебя не самолет, а горячка. Ты что? С ума сошел? Что ты там забыл? Туда же лететь черт знает сколько.
– Эй, Вилли! Ты слышал, что я тебе сказал?! У меня самолет, а я не готов. Если хочешь, можешь проводить меня. Встретимся в аэропорту. Там и поговорим. В одиннадцать. Идет?
– Нет, Эри. Ты и впрямь спятил. Хорошо. В одиннадцать жду тебя у входа в Скипхол. Чао.
Как только из динамика понеслись гудки, Эрик бросил мобильник на кровать, поднялся на ноги, потянулся. Предполетное волнение охватило его, едва он осознал, что именно сегодня он сядет в самолет, чтобы завтра ступить на обласканную тропическим солнцем землю Доминиканы.
Эрик наскоро принял душ, бросил в рот, что было в холодильнике, проверил вещи, на месте ли распечатки билета и брони отеля. Пока собирался, слушал на ноутбуке скачанные ранее песни в стиле бачата. Думал о том, что совсем скоро желание окунуться во внутренний мир доминиканки перестанет быть фантазией, превратится в самую настоящую реальность.
– Нет, знаешь, Эри, ты и впрямь сошел с ума, – Виллем поколотил ложкой сахар в чае и посмотрел на друга. – Лететь черт знает куда только для того, чтобы переспать с одной-двумя темнокожими красавицами. Нет. Ты явно ударился головой.
Они сидели в одном из многочисленных кафе внутри здания аэропорта «Скипхол», четвертого крупнейшего аэропорта в Европе, пили чай и разговаривали. Виллем все никак не мог прийти в себя, услышав, что Эрик собрался в Доминикану. Это было бы совсем не удивительно, если бы он заранее спланировал поездку, как это делали все нормальные люди, а не собрался в Латинскую Америку ни с того ни с сего. А разговоры о каком-то там познании внутреннего мира женщины тем более не могли быть восприняты Виллемом в качестве убедительной и достаточной причины для полета.
– Ты давно был в районе Красных фонарей? Если постараться, то среди тамошних путан сможешь найти и доминиканку. И для этого нет нужды пересекать Атлантику, достаточно проехать пару кварталов по Амстердаму.
– Я уже все решил, Вилли. Колорит Доминиканы в Амстердаме не найдешь, сколько не ищи. Уверен, красота внутреннего мира доминиканской женщины сполна может раскрыться только в самой Доминикане.
– Сумасшедший. Опять ты о своем. Пора взрослеть, Эри. Фантазии хороши для детского возраста, а ты явно из него уже вышел. И каким же я был глупцом, что познакомил тебя со стариком. Никаких Доминикан, внутренних миров и других глупостей, ничего бы этого не было. Жил бы себе спокойной жизнью, как раньше. Может, и женился бы уже.
– Эй, Вилли. Что ни делается, все – к лучшему. Поэтому перестань ныть.
– Я не ною. Я переживаю о психическом здоровье друга.
– Нашел о чем переживать. Лучше пожелай мне счастливого пути и получить то, что я хочу получить.
– Переспать с доминиканкой?
– Нет. Секс второстепенен. Ты знаешь. Познать. Почувствовать. Банальное спаривание – это для животных. Мне интересно кое-что другое.
– Внутренний мир женщины. Наслышан. От тебя, между прочим, если ты не в курсе.
– Да, Вилли. Женщина – это не просто тело, которое служит мужчине для удовлетворения сексуальных нужд.
– Как и мужчина, – вставил Виллем, жуя лимонное пирожное.
– Зачастую, это не более чем самец, ведомый инстинктами.
– Неправда. Мужчины также способны чувствовать.
– Разве что приближение собственного оргазма, – хохотнул Эрик.
– А ты? Ты мне все уши прожужжал своим чувствованием внутреннего мира женщины.
– Я совсем другое дело, – ухмыльнулся Эрик. – Искусство изменило меня. Чувствовать женщину, поверь, намного приятнее, чем ощущать приближение оргазма. Блаженство, достойное богов.
После этих слов друга Виллем отвернулся, побежал взглядом по холлу здания аэропорта. Наконец вновь посмотрел на Эрика.
– Не знаю, что тебе сказать, Эри. Может, ты в чем-то и прав. Женщина, конечно же, отличается от мужчины. Она мягче, нежнее, ранимее, добрее и сострадательнее. Но вряд ли все это заслуживает того, чтобы возвышать женщину над мужчиной, говорить, что внутренний мир женщины красив, а мужчины – уродлив. Мужчины-то всякие бывают.
– Всякие, – кивнул Эрик. – Только все дело в том, что мужская суть одинакова независимо от того, кто добрее, а кто злее, кто веселее или глупее. Как и суть женщины одинакова в каждой женщине и не зависит от того, любит ли женщина носить брюки или юбку. Внешне женщина может стать мужчиной, но внутренне – ее суть не позволит ей этого, рано или поздно она напомнит о себе.
– Ты столько говоришь о женщинах. Ты действительно так сильно их любишь?
– Вилли, я во многом могу не соглашаться с Йорисом, но в одном я с ним согласен наверняка – если бы женщины не существовало, ее стоило бы создать. Это удивительное существо и ты это понимаешь еще больше, когда погружаешься в ее внутренний мир, сливаешься с ним.
– Не знаю. Мне нечего тебе сказать на это, – Виллем, казалось, задумался, уткнулся взглядом в чашку с недопитым чаем и что-то там выискивал.
– Ладно, Вилли. Пожелай мне удачи, – Эрик допил чай, поставил чашку на стол и поднялся со стула. – Мне пора. Регистрация на рейс идет уже полным ходом. Не хочу пасти задних.
