Luide - Любовь до гроба
Молодая женщина нарисовала пальцем в воздухе руну пути — "раидо" и от всего сердца попросила богов послать процветание и легкую дорогу ромарэ.
А ведь не так давно она считала их грязными нищебродами, от рождения способными лишь воровать и лгать. Как же охотно люди видят зло во всем, отличном от них самих…
Вскорости раздался легкий стук, и от размышлений Софию отвлекло появление дракона, который пробрался в распахнутое окно. Он как никогда походил на мальчишку, жаждущего совершить хоть какой-нибудь подвиг для своей дамы сердца: взъерошенный, расхристанный, с тремя алыми розами в зубах (видимо, взбираться по стене, сжимая букет в руках, было слишком даже для него).
Оставалось лишь надеяться, что у дракона достало здравого смысла, чтобы удалить колючки…
София нежно улыбнулась возлюбленному и с искренней радостью приняла чудесные цветы (должно быть, выращенные в оранжерее).
Но молодая женщина не сумела скрыть от внимательного взора следы слез, и Шеранн тотчас легко выпытал у нее причины хандры…
— Вот как? — переспросил он задумчиво, любовно поглаживая руку Софии, которая уютно устроилась в его объятиях. Дракона смешило, что она до сих пор трогательно его стеснялась, и он не упускал случая ее подразнить. — Пожалуй, я прогуляюсь к лагерю ромарэ и поразнюхаю там…
— Спасибо, — прошептала молодая женщина и потянулась к нему…
В Эйвинде давно погасили свечи, и лишь два островка огня остались в огромном особняке. На кухне едва теплились угольки, терпеливо дожидаясь наступления утра, когда от них разожгут все остальные камины и печи в доме, да в покоях хозяина все еще горел свет, хотя часы давно пробили полночь.
Господин Рельский сидел за столом, уставившись на оплывающие свечи, и мысли его были полны отчаяния.
А ведь поначалу все складывалось наилучшим образом! Что и говорить, план был безупречен: Ярослав намеревался как можно чаще появляться в Чернов-парке — одному или с Елизаветой, развлекать молодую женщину, выказывать сочувствие и всячески ей помогать. И постепенно, исподволь, подводить госпожу Чернову к мысли, что все ее нынешние беды и затруднения можно разрешить новым замужеством. Ему достало бы времени, чтобы мягко и деликатно намекнуть Софии о своем чувстве, ухаживать за нею, как подобает джентльмену… Надо думать, по завершении срока траура она не нашла бы оснований ему отказать.
Превосходный план, безупречный и тщательно продуманный, подразумевающий плавное и неуклонное движение к вожделенной цели. Но все покатилось кувырком, стоило лишь появиться Шеранну. Дракона решительно не трогали ни условности, ни чужие планы, он дерзостно рвался к выигрышу и шутя его получил. Раз — и в дамках…
Как можно вразумить упрямую женщину, которая намерена с головой броситься в омут? Она упрямо бежит от спокойной и обеспеченной жизни в сказку с плохим концом. Как удержать ее на краю бездны, и вправе ли он что-то предпринять?..
Господин Рельский напряженно размышлял, отбрасывая одну идею за другой, пока наконец не остановился на самой реальной.
"Цель оправдывает средства!" — проговорил он тихо, невесело усмехнулся и принялся писать…
Следующие два дня София наслаждалась невозбранным счастьем. Она позабыла обо всем, кроме дракона, и выходила из дому лишь в сад, поскольку опасалась, что знакомые играючи увидят возобладавшее в ней чувство. Гадалка ревностно прятала свое счастье, будто сокровище, целыми днями тайком грезила и улыбалась своим мыслям…
Глядя на нее, Лея только качала головой и утирала слезы краем фартука. Лишь сейчас она стала понимать, что натворила: пленившись ярким очарованием дракона, она сама подтолкнула хозяйку к отъезду, а ведь куда разумнее было ратовать за господина Рельского! Нежная привязанность мирового судьи к гадалке до недавних пор была для нее тайной, но его едва обузданное отчаяние после памятного разговора с госпожой Черновой поразило и ранило верную домоправительницу…
Впрочем, сделанного не воротишь. Домовая тайком надеялась, что госпожа позовет ее с собою, хотя и опасалась, что обжить пещеру будет нелегко, учитывая сквозняки и сырость, отдаленность лавок и прочие бытовые сложности. Лея форсированно обдумывала благоустройство драконьего логова и бранилась на Стена, который с нею не разговаривал…
О расследовании госпожа Чернова даже не вспоминала, лишь единожды вынырнув из пучин своего всеобъемлющего блаженства, когда Шеранн известил ее о результатах своих изысканий. В ночь перед тем, как ромарэ ушли из Эйвинда, дракон выполнил свое обещание и обследовал окрестности их стоянки.
— Там был очень странный запах, как будто смесь нескольких ароматов, — задумчиво сообщил он, не отрывая взгляда от Софии, нежащейся в невинной белизне постели, — и волки так не пахнут. Так что это и впрямь был оборотень…
Молодая женщина вздрогнула и осведомилась:
— А теперь, когда ромарэ ушли, он угомонится или станет нападать на местных?
— Откуда мне знать? — пожал плечами Шеранн. — Но все это очень странно.
— Что именно?
— Судя по разумности поведения, это истинный оборотень, а они должны сообщать властям о своем появлении.
— То есть господин Рельский должен его знать? — требовательно спросила она, всматриваясь в огненные глаза.
— Должен, — вновь пожал плечами Шеранн, — но он ничего не знает, я справлялся. Да и немудрено: странно было бы, если бы этот волк сообщил о своем появлении, а потом начал убивать.
— Значит, его никак нельзя отыскать? — огорчилась София.
Дракон внезапно улыбнулся, и она замерла, завороженная тем, как улыбка осветила его лицо.
— Можно! — заявил он с удовольствием и коснулся пальцем ее губ. — Потому что очень похожий запах я почуял по время Бельтайна от одного джентльмена.
— И кто же это? — спросила она, чуть дыша, с трудом отвлекаясь от ощущения его пальцев.
— Откуда мне знать? — удивился Шеранн. — Мы ведь не представлены, так что я знаю его только в лицо. Постараюсь выследить и разузнать. Но хватит об этом.
Он принялся целовать молодую женщину, и им уже не было никакого дела до остального…
Глава 30
На следующий день явился с визитом мировой судья, который не казал носа в Чернов-парк целых два дня.
Сегодня он был одет не так консервативно, как обычно. Синий редингот, расшитый серебром, удивительно шел к его серым глазам, а высокий ворот рубашки, подпирающий голову, подчеркивал волевой подбородок и упрямо сжатые губы. Несомненно, многие девичьи сердца трепетали при виде господина Рельского (хотя скорее девицы были сражены размером его годового дохода, а вовсе не мужественной внешностью), и на мгновение София пожалела, что не сумела составить его счастье.
