Анжарская академия. Темный магистр исцелению не подлежит (СИ) - Княжина Елена

Поговаривали, они тоже пропали из Эррена… Но Грег уже во всем сомневался.

– Я бы предпочел сейчас сжимать руку супруги и смотреть на новорожденную дочь.

– Успеешь, – она равнодушно повела плечом. – У тебя впереди многие годы счастья. Ты все сделал правильно, а я лишь захотела присутствовать при таинстве рождения этой девочки. Свое дитя я оставила слишком рано, а будущее Розы… Впрочем, не буду торопиться тебя пугать, Грегори Кольт.

Он напрягся, шумно вбирая ноздрями сладко-горький воздух: у ног сирры Рэдхэйвен вился мрак с хоботком. Исчадию изнанки совсем не место в его доме, в его саду… рядом с его собственной дочерью!

– Не бойся, эту беглянку я заберу с собой, – улыбнулась Миэль, приманивая пальцем молодой морок. – Душа девы так черна, что я обязана вернуть ее на изнанку. Она добровольно завещана мраку еще при жизни юной Тайлин, испившей темный яд. Дева отмечена грехом, душа принята мной по закону. Так что не морщись, сир Кольт… У каждого своя сторона. Ты исполнил обещание и более ничем со мной не связан.

Обещание… Тьма попросила от него сущую мелочь, нелепицу: положить виззарийский браслет в хавранские вещи. Кольт тщательно исследовал артефакт, обнаружил внутри древние брачные чары и еще сильнее удивился.

Для Софи, дважды благословленной и дважды венчанной в двух реальностях, змейка была бы обычным украшением. И Миэль дала божественную клятву, что браслет не навредит никому. «Это лишь шутка… Над упертым старым приятелем, который временами все-таки враг».

И Грег повиновался. Нет смысла спорить с богиней. Нет шанса нарушить данное слово, которое Кольт держал при любых обстоятельствах. Когда обещал «что угодно», он готов был и жизнью пожертвовать. Своей. Лишь бы сначала дождаться рождения дочери.

– Полагаете, ваша шутка удалась? – сощурился, не спеша приближаться к женщине.

От Миэль разило мраком, и это было ощущением не из приятных.

– Полагаю, что да. Порой любовь – самое большое наказание, какое только может случиться, – звонко рассмеялась сирра. – Она же и подарок. Для старого друга, которому я задолжала. Он просил благословения богов, заключая помолвку… совсем не с той девой, что предназначалась судьбой. И я оставила право благословения за собой.

– Своеобразные у вас шутки!

– «Божественные», – фыркнула Миэль. – Природа неискоренима.

– Что ж, тогда, надеюсь, вы не будете возражать…

– Мм? – в золотых глазах взметнулись искры любопытства.

– Я рассказал сиру Райсу об оказанной вам услуге. И он решил преподнести вам ответный дар, – прохрипел Грег, боковым зрением отмечая приближение магистра. – Тот самый, который одновременно и наказание, и подарок. Любовь.

– Мне не нужна любовь, мой дорогой, – рассмеялась темная сирра, сияющая не хуже золотых облаков.

У нее была стать Имиры, красота Имиры, гордый лик Имиры… Но больше не было доброты и нежности, с которой богиня смотрела с древних скульптур и портретов.

– Любовь всем нужна, – вышла из кустов маутянка.

В последние дни Грег все чаще находил следы крошечных пяток в своем саду. Но смиренно терпел, молясь, чтобы Софи не заметила девиц.

– Вы были преданы… забыты… осквернены… – выбралась из-за тура вторая. – Но мы искали.

– Мы искали…

Сад наполнялся маутянками. Они преклоняли колени перед проданной богиней, чьи храмы давно разрушены или превратились в места для экскурсий.

– Мы почувствовали, что вы вернулись в Эррен. Магия пути привела нас в Анжар.

– Но вы забыли… о девах… которых клялись опекать…

– Не забыла, – взволнованно заявила Миэль. – Я… я не забыла!

– Мы хотим напомнить вам. О своей любви. О любви чистых дев, – маутянка с двумя черными косами встала с колен. – Тех, кто верен вам всей душой. Тех, кто продолжает слать молитвы Имире Сиятельной в самые трудные времена.

Грег чуть поморщился, узнав как минимум трех из «чистых дев». До знакомства с Софи он частенько захаживал в партэли на Тарлинской набережной. И в невинности конкретно этих дам сильно сомневался.

Впрочем, любовь не выбирают… Особенно когда она подарок. И временами наказание.

Эпилог

Четыре года спустя

– М-м-м…

Мое мычание вяло отбилось от защитных экранов кабинета темных практик.

Нет, определенно, было что-то в той идее – заколачиваться наглухо в ночь весенних даров. Где-нибудь в тарлинском доме, в лаборатории или в садовой беседке… Там, где меня не найдут ни природники, ни сын, ни муж. Ни еще кто-либо, решивший отпраздновать вархову ночь!

– Алисса, не вертись так… так, – удрученно прохрипели снизу, напомнив, что я лежу вовсе не на магическом мате.

– У-у-у… – прикинулась исчадием и решительно сползла с Кейра. – Это было плохой идеей. Снова.

– Хорошей.

– Ужасной!

– Мне все понравилось…

– Пфф! – сдула спутанные волосы с лица и пристально посмотрела в черные глаза. Те как раз пытались открыться и встретить новый весенний день.

Я поерзала по полу пятой точкой, упакованной в нежно-розовые кружева (ироничный подарок мужа в честь «романтики, Варх дери, Ахавы»). И только в них.

Выудила из-под мятого зада несколько твердых кварцевых кристаллов, стряхнула с бедра джантарную пыль… И вспомнила наконец, как оказалась в гхарровом кабинете.

Меня сюда призвали!

Снова. Ровно в тот момент, когда я открыла черную бархатную коробочку, выудила из нее нежно-розовое кружево и решилась примерить…

– Каждый раз срабатывает, – довольно прохрипел Райс, наощупь находя свой подарок и похлопывая по нему ладонью. – Ты все еще моя судьба, Лисс.

Как мальчишка, ей Варху… Он будто всякий раз надеялся, что я не призовусь. И можно будет сделать вид, что я вовсе не судьба этого мрачного носатого исчадия.

Но я упрямо призывалась, да. Каждый год, стоило Кейру начертать виззарийскую пентаграмму и бросить в нее какие-нибудь личные вещи. В этот раз он хотя бы обустроил площадку для «приземления». Расстелил маты, расставил свечи…

Все лучше прошлогодних «сиятельных даров», когда я плюхнулась в озерцо за полигоном. Романтика Ахавы, болот и плотоядных пиявок!

– Кейр! – я ошеломленно указала на подоконник, залитый солнечным светом. – Уже утро!

– Без паники, – Райс поерзал затылком по полу и поднялся на локтях. Огляделся, щурясь. Подтянул к себе черную горку тряпок.

– Да как без паники, как без паники? – вспомнила о кое-чем крайне важном. Смертельно важном. – Мы оставили его одного на всю ночь!

– Не одного. Я договорился с няней, – проворчал магистр, натягивая брюки.

Я, оценив свои кружева, торопливо сграбастала его рубашку. Пока еще осталось, что сграбастать.

– Это с какой же? – недоверчиво усмехнулась.

Весь Анжар наслышан о наших «особых обстоятельствах». И весь Анжар вот уже год отказывается работать в нашем доме. Найти няню на ночь весенних даров… Не из Хитаны же Кейр ее вызвал?

– С самой надежной, – муж скривился в коварной улыбке. – С такой, которая не сбежит, даже если очень захочется.

– Опять наказал кого-то из природников? – догадалась со вздохом.

Если раньше Райс пугал студентов ночевкой на болотах и ловлей исчадий мрака, то теперь на факультете появилась новая страшилка. Трехлетняя, черноглазая, рыжеволосая.

– Всего лишь своего младшего ассистента, – Райс поднялся, сгреб с пола розовые кристаллы и закинул в ящик стола.

Потянулся, задрав руки к потолку, помял затекшую шею, вздохнул полной грудью… И бессовестно растратил половину восстановившегося резерва, перенеся нас порталом к порогу дома.

– Расточительство, – деловито прошипела ему в подмышку.

– Все равно ночью опять восстановим, – коварно заверил магистр, толкая дверь. – А разрывов давно не было…

– Слава Варху, вы вернулись! – Тонкин уже ждал у порога, трясясь и нервно наматывая круги.

Закрались самые дрянные подозрения. Кто-нибудь наверняка пострадал… но кто?