Одержимые сердца (СИ) - Морион Анна

Мне казалось, что с Маркусом Брэндон будет более откровенен, чем со мной. Они давние друзья. Лучшие друзья. Да и Маркус не будет орать на него, как это сделала я. В чем была моя большая ошибка… Эти двое всегда находили общий язык. Всегда имели занимательные, тихие и спокойные беседы. Почему-то, я была уверена, что, подслушав их разговор, я узнаю много нового.

Наконец, я дошла до определенного пункта, где могла отчетливо слышать голоса, доносящиеся из замка. Вечер был безветренней и тихий, лишь изредка раздавались птичьи голоса.

Я встала за дерево, скрываясь от возможности быть увиденной, и принялась сосредоточенно слушать.

— Значит, когда ты написал Седрику: «Ты сделал то, что не смог сделать я», ты имел в виду это. Ты не смог убить ее. А он смог, — раздался голос Маркуса.

Ему ответил тихий смех. Это был Брэндон.

— Нет. Я имел в виду, что я утоп в болоте, а он — сумел выбраться, — насмешливо сказал Брэндон. — Но, черт, ты прав: он убил ее. Плел этой наивной девочке о вечной любви и убил.

— Все эти девушки. Ее копии… Я должен был догадаться, но я был слеп, — тихо сказал Маркус.

Было слышно, что кто-то из них расхаживал по каменным плитам замка. Второй из них не двигался. Должно быть, это был Брэндон: это он любил стоять спиной к собеседнику, вперив взгляд на вид, открывающийся из окна.

— Как драматично, — спокойным тоном ответил Брэндон.

Два друга беседовали на спокойных тонах. Можно даже сказать, вольготных. Словно они обсуждали что-то совершенно обыденное.

— Мне больно за тебя, Брэндон. Ты мой друг.

— Не стоит жалеть меня.

— Помнишь, нашу встречу в ресторане, много лет назад? Ты выпытывал у меня, куда мы отвезли Вайпер. Ты искал ее.

— Это очевидно.

— И ты был в монастыре. Ты даже попытался забрать ее. Зачем? — Голос Маркуса был полон удивления.

— Ты знаешь ответ, Маркус, — иронично ответил ему Брэндон. Он повернулся на каблуках, очевидно для того, чтобы взглянуть на друга.

— Она сломала тебя. Тебя. Я и представить не мог, что ты носишь в себе эту тайну. И как же я жалею о том, что она родилась в этот мир.

— А знаешь, о чем жалею я? Все эти годы? Я жалею о том, что позвонил тебе в тот вечер.

«О чем они разговаривают?» — удивилась я.

Очевидно, о прошлом. Но я не могла найти логику в их разговоре.

Я не шевелилась.

— Я мог бы оставить ее себе. Да. Вот о чем я жалею, Маркус! — со странной ноткой в голосе сказал Брэндон.

— Но, послушай: Мария любит тебя. По-настоящему любит. Тебе нужно попытаться…

— Мария ничего для меня не значит, — жестким тоном бросил Брэндон.

Мое сердце пронзила боль.

Как трудно было слушать его слова и оставаться спокойной! Это стоило мне титанических усилий.

— Но Мария невиновна в том, что ты, так некстати, влюбился в смертную!

— Нет, конечно, нет. Но я не просил ее любить меня.

— Это очень мерзко по отношению к ней, не находишь? — слегка рассерженным тоном сказал Маркус.

«Спасибо, Маркус!» — с благодарностью подумала я.

— Как ты сказал мне, когда я пытался поговорить с тобой о ситуации с Маришкой: «Мы разберемся. Пожалуйста, оставайся в стороне» — невинным тоном парировал ему Брэндон.

Маркус глубоко вздохнул: видимо, Брэндону удалось обернуть оружие Маркуса против него самого. Как ловко!

— И все же, не будь идиотом: Мария любит тебя и готова простить.

— И все же, Маркус, не будь идиотом: Маришка любит тебя и готова простить, — вторил Брэндон.

— Это нечестно! Ты повторяешь мои слова, коверкаешь то, что я хочу сказать…

— Правда? Ты читаешь мне моральные наставления, но не желаешь ли взглянуть на себя со стороны?

— Черт, Брэндон! Причем тут я и Маришка?

— При том, что ты идиот, не видишь того, как сам же разрушаешь твое счастье и твою семью. Тебе жаль меня, говоришь ты! Но посмотри на себя! У тебя есть все для того, чтобы быть счастливым, но ты без колебаний готов разрушить все это из-за какой-то дерьмовой размолвки с женой! — Брэндон повысил голос.

— Это не твое дело! — тоже повысил голос Маркус.

— Как и не твое дело совать свой нос в мою жизнь!

Разговор шел совсем не в том направлении, что мне хотелось слышать! Теперь они спорили о том, кто из них больший идиот!

«Нужно остановить их, пока они не наговорили друг другу то, о чем им сложно будет забыть в будущем! Вот дураки! — раздраженно подумала я и, обув свои сапоги, побежала вперед, слыша, как два друга метают друг в друга ядовитые стрелы. Легко преодолев высокий забор, я оказалась в поместье и направилась к замку.

— Прости. Я слишком завелся, — вдруг услышала я голос Брэндона.

— И ты… Прости меня. Но я не могу оставаться в стороне, зная о том, что ты не в порядке, Брэндон. Пожалуйста, дай мне помочь тебе! — теплым тоном ответил ему Маркус.

Прекрасно! Они образумились!

Не нужно было выдавать себя! Но делать было нечего — я уже была в замке.

Я вошла в библиотеку, в которой и происходил диалог закадычных друзей, и обнаружила, что не ошиблась в своих догадках: Брэндон стоял у окна, спрятав руки за спину, а Маркус расхаживал по комнате.

Едва я появилась в проходе незапертой двери, Маркус поморщился, а Брэндон обдал меня своим ледяным взглядом, не скрывая своего недовольства.

— Мария, ты не вовремя! — тихо сказал мне Маркус.

— О, я буду молчать, как мышка! — попыталась улыбнуться я, однако, понимая, что приношу всем неудобства. Но я отчаянно желала смотреть на Брэндона. Мне было важно видеть его чувства. Анализировать их, и — в нужный момент, подставить ему свое крепкое любящее плечо.

— Тебе нельзя здесь оставаться! Не сейчас! — шикнул на меня Маркус.

— Пусть остается. Одним пустым местом больше или меньше — никакой разницы, — равнодушно сказал Брэндон, и, правда, смотря на меня, как на пустое место.

Он взглянул в мои серо-голубые глаза, и на его лице отчетливо проявилось чувство омерзения. Я была не угодна ему без карих линз. Образ его милой Вайпер был нарушен.

Я смело встретила его взгляд, но промолчала.

Ужасная, неловкая ситуация.

— Господи, Брэндон… Мог бы быть и поучтивее! — с упреком обратился Маркус к другу. — Мария всего лишь желает помочь тебе! Я понимаю, что ты не властен над своим чувством к Вайпер, но, пойми же: ты должен идти дальше! Отпустить прошлое! Ее нет! Пойми! Прими эту правду!

— Для меня она всегда будет живой. Пока жив я. Маркус, я не несчастен. Я наслаждаюсь мыслями и воспоминаниями… — спокойно парировал ему Брэндон.

— Фантазиями! Уродливыми грязными фантазиями! — перебила его я. Не смогла сдержать себя.

Оба тут же взглянули на меня: Маркус с сочувствием, Брэндон — с равнодушием. Словно меня не было в этой комнате. Словно ему было абсолютно наплевать на то, что каждое его слово ранило меня. Он знал, что я люблю его, но ему было все равно на мое чувство.

Тиран… Деспот!

На мои глаза навернулись слезы, но я крепко сжала зубы, чтобы не дать этим предательским слезам покатиться по моим щекам.

Я не буду плакать перед ним. Не дождется!

— Брэндон, не сходи с ума! Ее нет! Не существует! Уже шесть лет! — воскликнул Маркус.

— Шесть? Но разве не одиннадцать? — вырвался у меня удивленный возглас.

— Шесть, — повторил мне Маркус. — Но я не буду сейчас вдаваться в подробности…

— Ее не существует, потому что твой брат убил ее! — холодно перебил его Брэндон.

— Да, но она и так умерла бы, рано или поздно! Ты должен продолжать жить! Седрик живет, он принял ее потерю, а ты сходишь с ума! — Маркус беспомощно всплеснул руками.

У меня сложилось впечатление, что Маркус разговаривал с непробиваемой стеной: Брэндон был непоколебим в своем добровольном помешательстве.

Как? Как я смогу пробиться через эту стену? Получиться ли у меня?

Меня охватили сомнения.

— Мне это нравится, Маркус! И раз я не могу заполучить Вайпер, то готов довольствоваться ее тенью, — с мерзкой ухмылкой сказал Брэндон.