Зеркальщик. Счастье из осколков - Наталья Алексеевна Мусникова
- Мухой лети на Малую Канавку дом десять, скажи барыне, к коей тебя проводят, что срочно нужен синий с белым мундир, коий она в дар Всеволоду Алёновичу приготовила. Да возвращайся скоренько, мы тебя у Викентия Захаровича, садовника, дожидаться станем.
- Будет сделано, Ваша Благроть, - оглушительно гаркнул городовой и припустил так, словно за ним волки голодные гнались.
- А мы пока подарок для твоей невесты поищем, - Никита Васильевич вспомнил, как, женихаясь к своей любушке, своей Жизни, готов был перевернуть небо и землю в поисках ДАРА, коий был бы хоть немного достоин самой лучшей девушки на свете. А весть о том, что в город прибыл ревизор, самолично проверяющий всех Зеркальщиков, может и подождать. Аркадий Акакиевич, дай ему бог здоровья и благоденствия на долгие годы, сказал, что часа два на личные нужды у Всеволода Алёновича точно есть. Чай, не единственный Зеркальщик в городе и другие имеются.
Осколок тринадцатый. Неожиданное известие
Варенька украдкой выглянула в окно и подавила тоскливый вздох. Всё-таки не гораздо невесте выглядеть печальной либо встревоженной, полагается сиять от счастия, особенно ежели обручение происходит по взаимному согласию, а не прихоти родительской. Только вот как лучиться довольствием, ежели милого рядом нет, а сердечко так и щемит, так и ноет от волнения? На карточке, коя к роскошному букету прилагалась, Всеволод писал, что в полдень придёт на обручение, только вот время-то уж за полдень, а о Зеркальщике ни слуху ни духу. Гости, маменькой на торжество приглашённые, уж перешёптываться начинают, добро, что с усмешечками не поглядывают, всё-таки побаиваются прогневить Алексея Петровича. С судьёй-то спорить не гораздо, мало ли, как жизнь извернётся, недаром всё-таки людская молва гласит, что от тюрьмы да сумы зарекаться не следует.
Варвара Алексеевна опять вздохнула, снова в оконце выглянула. Нет, не видать друга милого. Где-то его путь-дорожка кружит, где-то ветры буйные носят? Юленька, заприметив, что сестрица затосковала, подплыла поближе, приобняла за талию, прощебетала игриво:
- Варенька, голубка, сестрица Аннушка пиеску новую выучила, сейчас играть станет. А ты бы после спела, у тебя голосок такой чудный, точно флейта серебряная!
Аннушка, коей музицирование представлялось изощрённой пыткой, скривилась, но ради сестрицы изобразила бурный восторг и села за фортепиано. Пробежалась пальчиками по клавишам, вспоминая последний урок, после чего громко и чуточку фальшиво начала бравурный марш. Тётка Катерина фыркнула окаченной водой кошкой и негромко проворчала себе под нос, что крестоносцы, дерзнувшие вторгнуться в пределы державы во времена святого Александра Невского, бряцали доспехами гораздо мелодичнее. Как ни тихо женщина прошептала столь дерзкие слова, Варенька всё-таки их услышала и, оскорбившись за сестрицу, сердито подумала, что тётка говорит так, словно лично застала те мрачные времена и собственными ушами слышала бряцание доспехов крестоносцев. Барышня устыдилась собственных крамольных размышлений, закраснелась и торопливо перекрестилась, прося небеса простить ей невольное злоязычие, а после опять выглянула в окно.
- Перестань, - прошептала тётка Катерина, весьма чувствительно прихватив девушку за руку, - ни один кавалер, даже самый достойный, не стоит того, чтобы так явно демонстрировать свой к нему интерес. Девочка моя, мужчины по сути охотники. И как только твой разлюбезный поймёт, что ты душой и телом предана ему, он тут же отправится на поиски новых неприступных красавиц.
Варенька вспыхнула, точно ей в лицо крутым кипятком плеснули, и от гнева не враз нашлась, что ответить. А когда пришёл-таки достойный ответ, сияющая, точно начищенный медный таз Малуша громогласно объявила о прибытии Всеволода Алёновича. Все разговоры враз затихли, дамы мигом, точно по команде неслышной, распахнули веера, с нескрываемым интересом поглядывая на дверь. Мужчины же свой интерес открыто не демонстрировали, лишь словно бы случайно переместились поближе к своим спутницам, а особо ревнивые и вовсе избранниц за талии приобняли, подчёркивая свои особые, церковью и любовью подаренные права.
Аннушка, бесконечно счастливая, что пытка музыкой завершилась столь благоприятственно, вспорхнула со своего места подобно вырвавшейся на свободу птичке и скользнула поближе к сестрицам. Барышня ловко рассудила, что рядом с Варенькой и Юленькой она и на Зеркальщика вволю поглазеет, и от музицирования избавится. Чай, перед дорогим да желанным гостем сестрицы и сами захотят талантами блеснуть.
Софья Васильевна поспешно поправила причёску, метнула на дочерей строгий, внимательный взгляд, убедилась, что девицы правила помнят и приличия блюдут, и величественно кивнула замершей у двери Малуше:
- Ну, что же ты гостя на пороге держишь? Проси!
Служанка, чей рот так и норовил разъехаться в широкой улыбке, столь поспешно выскочила, что даже юбкой за косяк зацепилась.
Варенька в волнении переступила с ноги на ногу. Сестрицы, невесть что вообразившие, подхватили девушку под руки и зашептали в оба ушка разом:
- Сестрица, голубка, не робей. Ежели тебе жених неприятен…
Варвара Алексеевна с досадой тряхнула головой:
- Не говорите глупостей! Всеволод Алёнович самый наилучший!
- Что ж ты от него бежать вознамерилась? – фыркнула Аннушка, коей как самой младшей прощалось гораздо больше, чем сестрицам.
Варенька крутенько повернулась и уже вознамерилась сказать нечто убийственно-колкое, когда дверь широко распахнулась и в зал вошёл Зеркальщик. Гости зашушукались, загудели, внимательно, хоть и украдкой, рассматривая Всеволода Алёновича, точно иноземную диковинку.
- Всеволод Алёнович, - Софья Васильевна с церемонной улыбкой, делавшей её лицо несколько надменным, присела в приветственном реверансе и сделала шаг навстречу гостю, - рада Вас видеть. Надеюсь, дорога не сильно Вас утомила?
- Благодарю Вас, Софья Васильевна, - Зеркальщик церемонно поклонился, прижав руку к груди, - дорога в Ваш дом была для меня гладкой, словно скатерть.
«Оно и видно, - хмыкнула женщина, от чьего внимательного взгляда не ускользнула ни багровость шрама, ни весьма выразительная синева под глазом, ни общая измождённость жениха. – Ой, Варюшка-Варенька, крутенько тебе с таким избранником придётся, не умеет он беду обходить, так и норовит все ворота лбом таранить. Ну да ладно, сердцу не прикажешь. Лишь бы не обижал мою кровиночку».
Софья Васильевна расплылась в обворожительной улыбке и почти пропела, кокетливо поигрывая веером:
- Позвольте представить Вам наших гостей, кои почтили наш скромный дом визитом в столь радостный и светлый день.
Всеволод Алёнович, коий ощущал себя кем-то средним между выставленным на продажу рабом на невольничьем рынке и конём на торгах, под внимательными, изучающими, иногда жадными,
