Зазеркалье для Лины (СИ) - Мира-Мария Куприянова
В эту злополучную пятницу, с горем пополам, я отсидела последний на неделе рабочий день и, едва добравшись до дома, снова впала в полусонное забытье. Видимо, у меня поднялась температура.
Слава Богу, от подруг отмазалась еще в офисе. Иначе, не миновать бы мне их повышенного внимания. Хотя…
За эти несколько недель, с момента моего вступления в крайне тесную связь с мистическим артефактом, наша дружба стала заметно прохладнее. Нет, она, пока что, вроде, никуда и не делась. Но стала менее плотной, однозначно. Что и требовалось доказать! Любая, даже самая горячая дружба, требует постоянной работы над отношениями и близкого контакта. Проверку временем и расстоянием еще ни одна привязанность не выдержала. Нет, конечно, на всю жизнь могут остаться добрые воспоминания, и хорошее отношение друг к другу. Наверное, такой друг не откажет в помощи даже через много лет. Но, только вот той, пропитанной пониманием и единением привязанности, к тому моменту, уже не останется. Эти отношения можно называть как угодно, но они станут другими. Не факт, что менее нужными для будущей меня. Но уже не теми, что были когда-то, однозначно.
Однако, сейчас меня такие вопросы мало заботили.
Я металась по кровати, с трудом сглатывая вязкую слюну и обводя комнату поплывшим взглядом. Кожа на лице горела. Прилипшие ко лбу волосы раздражали даже больше, чем отекшие пальцы, которыми я пыталась их убрать. Жутко хотелось пить. И еще больше, уколоть палец.
Знаете это мерзкое чувство, когда ковыряешь зубочисткой между зубами, ковыряешь… И вот уже во рту появляется металлический привкус крови. Боль смешивается с каким-то извращенным удовольствием. И, вроде бы, ты понимаешь, что хватит. Но продолжаешь и продолжаешь орудовать острой палочкой, травмируя десну. И остановиться не в состоянии.
Вот и мне хотелось уколоть себя так, чтобы насладиться видом крови. Почувствовать, как иголка протыкает кожу. А, потом, с силой вдавить пульсирующий болью палец в центр металлического, холодного предмета. Угадываете, какого?
Собственно, за эту неделю я окончательно осознала, что Анна, кем бы она ни была, сказала мне правду. По крайней мере, кусок ее точно. Относительно привыкания к яду артефакта, как минимум.
Оставалось понять, насколько правдива остальная часть ее монолога. А вот как это проверить, я даже не представляла.
Сейчас, над моей пылающей головой сидела обеспокоенная Фиалочка, недоверчиво вглядываясь в мое лицо и задумчиво хмуря бровки. Несчастная киса, наверное, не понимала, что происходит с ее хозяйкой и как мне помочь.
— Все в порядке, моя хорошая- едва слышно прохрипела я, с трудом поднимая руку и гладя ее по шерстке- Я скоро встану.
Только сиреневая шкода, видимо, мало в это верила. Вид у нее сделался донельзя скептический. Она, даже, хмыкнула, по моему. Хотя, возможно, это была просто игра моего, больного во всех смыслах, воображения.
А, еще мгновение спустя я, издав полный возмущения и боли визг, всем телом подпрыгнула на кровати, безбожно матерясь:
— Бл…, сука, твою мать, Фиалка! Ты что, охренела вконец! Иди сюда, мелкая дрянь!
Однако, ушлая зараза уже затаилась где-то под кроватью, не высовывая наружу даже кончика сиреневого хвостика.
Зато, на моем пальце алым цветом расцветал смачный прокол от ее острого зубика.
Я застонала, «баюкая» поврежденную конечность. Подняла палец к глазам, желая рассмотреть и оценить причиненный ущерб. И замерла.
Стоило мне наткнуться взглядом на стекающую с пальца кровь, как в голове моей образовалась зияющая пустота. Едва различимый звон наполнил меня изнутри, не давая сконцентрироваться на каких-либо мыслях и желаниях. Краем сознания я поймала еще тот момент, когда, как сомнамбула, поднялась на нетвердых ногах и сделала шаг к зеркалу. Рука моя крайне медленно поднялась к артефакту и, с выдохом истинного счастья, я прижала кровоточащую подушечку к сердцевине магического предмета.
Облегчение, затопившее меня в тот же миг, было сродни настоящему оргазму! Словно я целый день плутала по огненной пустыне и, вдруг, получила возможность сделать самый первый и, оттого, самый сладкий глоток свежей ледяной воды!
От накатившей на меня неги голова закружилась и, с тихим стоном, я рухнула на пол, прямо перед зеркалом.
Пришла в себя я достаточно просто- ни тебе головокружения, ни неприятной тошноты. Словно просто проснулась. Причем, прекрасно выспавшись! Возле меня сидела несчастная Фиалочка, своим раздвоенным язычком вылизывающая мой многострадальный лоб. Язычок у въёльта оказался жестким и шершавым. «Шкряб, шкряб»- раздавалось по всей комнате. А уж как это звучало в моей голове! Бррр…
— Отойди от меня, наглая вражина- прошипела я, отталкивая грустную кису- И нечего на меня так смотреть! Весь эксперимент на корню загубила, зараза!
Кряхтя и постанывая, я поднялась на ноги и тут же уперлась взглядом в прозрачное стекло. На другой стороне, прямо в выставленном напротив зеркала кресле, устало сидел Бальте, упираясь головой в ладони. Вид у него был не ахти.
Мятый, с всклокоченными волосами. Но это еще что! Мужчина вдруг поднял голову и уставился покрасневшими глазами в стекло, словно пытаясь что-то за ним рассмотреть.
Пудовые мешки под глазами, отросшая щетина, усталые складки возле рта- все выдавало в нем измученного бессонницей и горем человека.
Я, судорожно, сглотнула.
— Ты здесь!? — вдруг, неверяще произнес Бальте, вскидываясь в кресле.
Я, испуганно, отступила от зеркала на шаг.
— Я чувствую, что ты здесь- устало повторил он- Впервые, за эти дни. Покажись, Кара. Давай поговорим!
Я, не менее устало, вздохнула:
— Привет, Бальте- произнесла я, активируя двустороннее общение на артефакте.
— Привет- серьезно отозвался он, поднимаясь с кресла и делая шаг ко мне.
— Неважно выглядишь- не менее серьезно прокомментировала я.
— Ты тоже- пожал плечами мужчина.
— Мне нездоровилось.
— Я знаю. Я чувствовал.
— Даже так? — удивленно уточнила я- А ты сам?
— Я волновался, Кара. Я боялся, что твои раны серьезнее, чем ты думала. Я сидел здесь и даже не мог ничем тебе помочь! Моя Диле где-то там умирала, истекая кровью. А Я! Не мог! Помочь!
— Раны?!
— Которые ты нанесла себе, чтобы заманить меня в ловушку в башне.
— ?!
